Кора замолкает, подбирая слова:

— Империи нужны маги. Дети канахов почти всегда получают часть искры в наследство. Поэтому четыре раза в год устраиваются празднества, на которых состязаются лучшие из диких магов. Победители остаются при дворе императора, а остальные возвращаются к себе. Но не просто так. После окончания состязаний канахи ещё день живут в городе. Семьи, в которых много дочерей и нет приданного, выставляют девушек на центральной площади. Канахи выбирают на одну ночь приглянувшуюся. Девушка должна быть непременно девственницей.

— Но… это же отвратительно.

— Для некоторых это выход. Они избавляются от лишних ртов. Понёсшая от канаха забирается в обитель, её содержит Император. А её ребёнок, если в нём проявляется дар, получает шанс учиться в магической Академии.

— Но девушке уже никогда не выйти замуж.

— Никогда. Поэтому я не хочу такой судьбы.

— А как тебя подобное может коснуться?

— Всех может. Если в Академии ученик проявит слабые способности, то девчонок отдают туда же, а парней в войска. Девушка даже со слабыми магическими способностями лучше, чем обычная простолюдинка. И может родить ещё более способного ребёнка.

Я чувствую, что меня сейчас стошнит.

— У нас в обители так коров скрещивали.

Кора грустно улыбается:

— Вот я и есть такой телёнок, — она встряхивает головой, и выражение лица меняется. Глаза прищуриваются, и в них разгорается злость:

— Но я не хочу вырасти и стать коровой. Не хочу повторить судьбу матери.

Ей больно. И я хочу отвлечь её. А ещё сильнее хочу понять, кто я сама.

— А кто тогда я? И почему я никогда не слышала о том, что ты рассказываешь?

Кора переводит взгляд на меня.

— Скорее всего, твой отец из высших магов. У высших, кроме жён, бывают наложницы. И для них существуют более закрытые обители. Вот скажи? Часто ли у вас рождаются дети с даром?

Я задумываюсь.

— Иной год двоих увозят, а порой ни одного.

— У высших редко рождаются дети с даром. Но если такое случается, то их ценят больше. Они сильнее.

— На детях магов природа отдыхает.

— Точно, вот видишь, кое-что тебе известно.

— Нет, случайно услышала эту фразу, когда меня проверяли.

— Интересно, что ты им продемонстрировала?

— Ничего. Я старалась скрыть. Не хотела уезжать. У меня, — мой голос дрогнул, — мама осталась одна.

Мы молчим. Все эти дни я старалась не думать о том, чего теперь не изменить. А сейчас чувствую дикую тоску, такую, что темнеет в глазах. Кора утешающе гладит меня по руке.

— Ты не думай. Если станешь хорошим магом, то заберёшь её к себе.

— Но почему никто за все годы не вернулся, никто не забрал.

— Возможно, они ничего не достигли и повторили судьбу других одарённых. Но ты ведь очень сильная. У тебя получится.

— Да, — я беру себя в руки и говорю жёстко, — у меня… у нас получится.

— Мы вместе, да? — светлеет лицом моя новая подруга.

— Прорвёмся, — я улыбаюсь, загоняя тоску куда-то вглубь. Она не исчезнет, но и ослаблять себя я не позволю.

— Смотри, Тея! — зовёт Кора, отдёрнувшая занавеску. — Легки на помине. Вон они канахи. Тоже в город едут.

— А как их отличить от людей? — я двигаюсь к окну, чтобы взглянуть на тех, кого ещё недавно считала страшными волосатыми дикарями с дубинами наперевес.

— Никак, — хохочет Кора, — они же люди. Но канахи обязаны носить в столице знак на одежде.

Я выглядываю в окно и в группе всадников, обгоняющих нашу колонну, вижу его. Того самого наглеца. Прежде чем я отшатываюсь от окна, он поворачивается и замечает меня. На его губах появляется довольная улыбка.

Какой стыд. Он подумает, что я за ним наблюдаю. И это после всего. Будь у меня время подумать, я бы приняла равнодушный вид, скользнула бы по нему небрежным взглядом и уставилась на что-нибудь другое. Но моё движение выдало меня с головой. Кровь стучит в ушах.

— Ух какой!

— Ты о ком?

— Вон тот тёмненький хорош.

Ну да, тёмненький там один.

— Кора, ты же вроде не хотела связываться с канахами.

— И не хочу, но посмотреть-то можно. Они все такие мощные, не видела ни одного толстяка или дохляка, — она облизывает губы, как Несси после плошки молока. — Кажется, он меня заметил, — Кора принимает изящную позу и делает именно такой равнодушный вид, о котором я сожалела пару минут назад. Боже, как нарочито и смешно это выглядит. Нет уж, я лучше отсижусь в глубине кареты.

— Кора, а где ты могла на них насмотреться?

— Так у нас рядом с обителью торговый тракт проходил. В соседнем городке ярмарки каждый выходной. Пока несовершеннолетняя, канахи не опасны. А вот потом лучше им не попадаться.

— Почему?

— В определённые дни они имеют право взять на ночь любую понравившуюся девушку или даже замужнюю женщину. И никто не может им воспрепятствовать. Таков закон.

Из всего разговора я поняла главное. Дикие не канахи, дикая я со своим полным отсутствием знаний. Вот почему этот тёмненький вёл себя со мной так нагло и уверенно. Ну уж нет, девкой на одну ночь я ни для кого не стану.

Глава 4. Новая обстановка. Лали

Неловко признаться, но мне нравится моя новая комната. Куда делась моя скромность и уверенность, что человеку положено обходиться малым?

Мы с мамой жили в келье, где вся меблировка состояла из двух узких кроватей, простого деревянного стола, одного колченогого стула и шкафчика для одежды, в котором только-только можно было разместить наши пожитки. Проход между кроватями был настолько мал, что одновременно подойти к своим спальным местам мы не могли. И к тому же в комнате всегда было полутемно, потому что одно единственное окошко находилось высоко. Выглянуть в него было можно, только встав на стул.

Нет, скромность не сбежала и даже тихонько попискивала, но настолько негромко, что её можно было игнорировать. В моём теперешнем жилье огромная кровать не занимала и четверти комнаты, а уж вольготно устроиться на ней могли бы даже шестеро. Целых два стола, один небольшой у окна, выходящего в сад. Рядом на стене книжные полки. Сразу понятно, для занятий. Второй в центре, внушительный каменный, надо будет попозже рассмотреть, из чего он. Похоже на змеевик.

Пожилая женщина, которая проводила меня сюда, прикоснулась к небольшой выпуклости, и часть стены отъехала в сторону, открывая шкаф размером с половину моего предыдущего жилища. Я представила себе, как сиротливо будут в нём смотреться мои две туники и теплый плащ, и невольно вздохнула.

— Госпожа Тея, сегодня вам доставят ваши вещи.

— Какие? У меня всё здесь.

— В Академии есть правила, как должны одеваться студенты на занятия, на тренировки. На первое время подберём вам из готового.

О! Как всё сложно. Мне неловко, но я делаю вид, что всё так и должно быть.

В комнату проскальзывает Несси и не спеша начинает свой кошачий обход. Женщина бросает на кошку неодобрительный взгляд, но её вопрос о другом:

— Вы умеете читать?

— Умею, — сухо отвечаю я. Почему-то этот вопрос меня задевает. Мой гардероб может и не отличается от гардероба селянки, но образование в обители было на высоком уровне. Надо сказать, именно моя мама им и занималась.

— Простите, госпожа, но по крайней мере каждый четвертый из приезжающих плохо владеет грамотой.

— Как так?

— Даже в обителях высокородных не всегда находятся достойные преподаватели. Туда ссылают… ой, простите, — она запинается, возможно, ей запрещено так говорить, и заменяет слово, — отправляют совсем молодых девушек, ещё не прошедших обучение. А преподаватели не любят работать в глуши.

— Моя мама получила достойное образование, она и вела занятия, — опять у меня сжимается сердце при воспоминании о маме, и, наверное, поэтому мой голос звучит резко. Но женщина виновато улыбается, и моё раздражение улетучивается.

— Значит, вам будет легче. Я пришлю портниху, чтобы снять мерки. А вы пока можете почитать правила и распорядок. Она указывает рукой на стол, и я только сейчас замечаю несколько аккуратно сложенных стопочкой листков бумаги. Странно, я уверена, что две минуты назад их там не было. Если это магия, а не моя невнимательность, то очень удобная.

Женщина выходит.

— Ну и как тебе здесь нравится, Несси?

Моя серая подружка одним прыжком взлетает на кровать и с хозяйским видом устраивается на подушках.

— Понятно. Я вот думаю, может, попав в такую роскошную обстановку, все уехавшие забывают о прошлой жизни и о родителях. Но мы ведь с тобой не забудем?

— М-р-р, — отвечает Несси, словно понимая мои слова.

— Ну тогда давай начнем с чего-нибудь, например, с расписания. Или нет, сначала умыться и переодеться.

Купальня показалась мне шикарной. Вместо привычной бочки для омовений — мраморная ванная, полная до краев воды. Пощупала воду рукой — еле тёплая. Пришлось потратить немного энергии на нагрев. Я немного переоценила свои возможности. Голова закружилась. Сказывались усталость и то, что после последней еды прошло много времени. Ну и объём воды был для меня непривычно большой. Но уж очень хотелось вымыться по-настоящему после такой дороги. На узкой полочке я обнаружила несколько банок с густыми тягучими жидкостями разных цветов и запахов. Запахи валили с ног. Трудно было даже понять, приятные они или нет. Ну нет, я не рискну в первый же день появиться среди людей с таким шлейфом ароматов. Да от меня шарахаться будут. Хорошо, что у меня с собой самодельное мыло с нежным запахом лесных трав. Из купальни я выбираюсь обессиленная, но довольная собой. Чистая кожа скрипит под пальцами.