— Вас все здесь знают, а меня зовут Елизавета, — представилась на интерлинге девушка, когда они чуть ли не первыми закружились по залу. — Но вы можете называть меня просто Лиза.

«Бедная Лиза… — подумал Слай. И восхитился: — Черт, да у нее все настоящее!»

Он не мог ошибиться: партнерше было не больше двадцати — такую гибкость не могли вернуть никакие омолаживающие операции и комплексы оздоровительных упражнений. Да и опять же интерлинг…

— Счастлив познакомиться, — просиял он, вдруг некстати припомнив, что последний раз танцевал три года назад, на выпускном бале.

— Никогда не видела вблизи настоящего пилота, — призналась Лиза. — Там, где вы служили, правда, совсем не видно солнца?

«Уже успела насмотреться интернет-каналов…» — мрачно подумал Слай.

— Оно там, как маленькая звездочка, — уточнил он вслух.

— Я понимаю, что говорю глупости, но ведь надо же о чем-то говорить?

«И то правда. Впрочем, тебе необязательно, у тебя и так есть чем привлечь к себе внимание… Стоп, парень, ты не в ночном клубе и не в борделе! — усилием воли Слай заставил себя не заглядывать в глубокий разрез сверкающего платья. — Ты даже не знаешь, кто она и почему сейчас рядом с тобой».

Однако тут же поймал себя на том, что теперь смотрит на улыбающиеся ярко-красные с блестками губы.

К счастью, музыка как раз смолкла.

— Куда вас проводить? — подставляя локоть, вежливо, но не без прохладцы поинтересовался Слай.

— Зачем вы так, вы ведь не такой? — запротестовала обиженная Лиза.

— Я такой, каким положено быть здесь.

— А-а-а… — сразу обрадовалась девушка. — Значит, в другом месте вы другой?

— Разумеется, — не выдержав, рассмеялся Слай. — Итак, куда?

Родители Елизаветы были в восторге. Естественно, Слая начали тут же куда-то приглашать, и вырваться из умело, точно паутина, оплетавших разговоров удалось лишь благодаря вовремя подоспевшей Джоан.

— Она тебе не пара, — подхватив сына под руку, зловеще зашипела мать.

Наверно, это и стало решающим: часа два спустя Слай мягко оторвал флаер от земли и, стремительно набирая высоту, понесся вместе с Лизой прочь от материнского «дворца» в совсем «другое место».

* * *

— Не стоило так поступать, — вскользь бросил отец.

Слай прекрасно все понимал и сам, но что сделано, то сделано — назад не воротишь.

Не стоило, во-первых, потому что он, не дождавшись окончания приема, грубо нарушил этикет; во-вторых, потому что в очередной раз попал под прицел вездесущих папарацци; в-третьих, потому что на «Седне» осталась Стелла.

Вслух он, однако, не сказал ничего.

— Полюбуйся! — Виктор Андреевич оживил огромный, во всю стену, монитор.

Сначала возник ярко освещенный зал с кружащейся в центре парой, затем та же пара или, скорее, парочка, только совсем в других туалетах, предстала целующейся за столиком в полутемном кафе. В каком-нибудь седом девятнадцатом веке вариантов бы после случившегося не оставалось… К счастью, нынче на дворе было тридцать третье столетие.

— Что за странное желание нарываться на скандалы? Не понимаю… Мало тебе прежних историй? Хоть бы о ней подумал… — Виктор Андреевич запнулся и не договорил. Боялся, очень боялся, что эти невольные нравоучения опять отдалят его от сына, с другой стороны, молчать не было сил: — Ты ведь ее не любишь…

— Ты в этом уверен, отец?

— Ах так! — не выдержав, вспылил наконец Виктор Андреевич. — Ну, тогда женись! Давай-давай! Как порядочный человек!

— Может, еще и ты скажешь, что она мне не пара? — в свою очередь завелся Слай.

— Какое это имеет значение… Постой! — Экс-президент, который до этого нервно ходил взад-вперед по холлу, вдруг остановился. — Кажется, я догадываюсь, чья это работа.

Слай только кивнул.

А если бы он уже не разучился, то наверняка бы еще и покраснел: в его-то возрасте пытаться таким образом насолить родителям…

Похоже, его видели насквозь, зато сам Слай даже не догадывался, о чем сейчас мог думать отец. А Виктор Андреевич с сожалением констатировал про себя, что сын походил на свою мать не только внешне.

— Ладно, — наконец примирительно произнес он. — Тебе скоро лететь.

«И слава богу…» — с облегчением подумал Слай.

Ему не терпелось оказаться в привычной обстановке, пусть даже он и лишался очень и очень много. Или он чересчур долго прожил вне Земли и больше не нуждался во всем том, о чем мечтается, когда находишься за орбитами внешних планет?

Конец ознакомительного фрагмента