Внимательно следивший за реакцией патрона Грей вовремя заметил, что перечисление входящих в состав сплава металлов и примесей вкупе с монотонным голосом диктора мало интересует президента, и поспешил «перемотать» невыигрышный фрагмент.

— …Несмотря на многочисленные попытки, разгерметизация…

— Вот здесь, господин президент, — все самое интересное начинается именно здесь! — снова подкорректировав запись, вмешался Грей. — Капсулу так и не удавалось открыть. А теперь обратите внимание.

На экране возникли трое: неопределенного возраста женщина, невысокий плотный мужчина средних лет и высокий атлетического телосложения молодой человек. Последний, точно приняв какое-то решение, снял с правой руки перчатку, дотронулся до капсулы, обвел указательным пальцем контур…

— Каким образом ему это удалось? — президент, который приподнял брови при виде хорошо знакомого и ему, и советнику Грею сотрудника СБЗ, теперь, не отрываясь, смотрел на капсулу.

Наконец-то! Наконец-то, внимание президента стало полным!

— Пока не выяснено, но есть предположение… — ничем не выдав своего маленького торжества, откликнулся Грей. — Есть предположение, что это как-то связано с генетической информацией.

— То есть человек…

— Алексей Соколовский, как раз один из аквалангистов, — поспешил подсказать советник.

— Благодарю. Иными словами, этот Соколовский находится в родстве с… — президент кивнул на экран.

— В очень дальнем, однако ни личность человека, пребывавшего в состоянии анабиоза внутри капсулы, ни ее производитель пока не установлены. Что касается человека, то он, без сомнения, подвергся облучению: память удалось восстановить лишь частично, речь нарушена, — Грей дал крупный план.

— И все? — рассматривая по-детски растерянное лицо, поинтересовался президент.

— К сожалению.

— А одежда, э-э-э…

— Самая обыкновенная, в карманах расческа, носовой платок…

— А в самой капсуле?

— Ничего не обнаружено.

— Странно… Ну, что ж, будем надеяться, все прояснится в самое ближайшее время.

— Разумеется, господин президент, — поднимаясь из кресла, заверил Грей. Он чувствовал явное облегчение от мысли, что аудиенция близилась к концу и сейчас он вот-вот окажется вне этого кабинета с его напряженной атмосферой, с удушающим, несмотря на прекрасную вентиляцию, запахом сигаретного дыма.

— Да, и… — остановил его у самой двери низкий бархатный голос главы Правительства. — Если появится что-то с F-1125, доложите немедленно. В любое, — он подчеркнул слово «любое», — время суток.

— Всенепременно, господин президент, — Грей уже собирался во второй раз в течение нескольких минут откланяться, но, видно, не судьба: на этот раз засигналил его ПК. — Прошу прощения, господин президент… — Советник открыл поступившее на его адрес сообщение и, быстро ознакомившись с содержанием, поднял загоревшиеся торжеством глаза: — Вот, господин президент, только что получено: «В поясе Койпера, в районе астероида F-1125, произошли плановые учения пилотов отряда охраны рудодобывающей компании „Нью-Лидер". Жертв нет…»

Грей был удовлетворен: как всегда, ничего, заслуживавшего внимания, он не упустил.


* * *

Как только за советником закрылась дверь, президент, высокий, тучный человек, с неожиданной для своей комплекции легкостью поднялся из-за стола и тяжелой, но не лишенной даже некоторой грации походкой направился к окну. Несколько секунд он стоял неподвижно, словно раздумывая, затем распахнул обе створки, ослабил узел душившего его галстука, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.

Ему не хватало воздуха. Слишком дорого обошлись ему последние полтора часа. Августовский ветер, еще по-летнему теплый, но уже с едва уловимым привкусом осени, шевелил седые заметно поредевшие волосы пожилого человека, не ведая ни его статуса, ни его печалей. Как и ровно семь лет назад, в такой же августовский день, когда пришла страшная весть о разбившемся «Ла-5», и президент вот точно так же стоял у этого же самого окна и видел те же кусты, те же деревья. Хотя нет — деревья с тех пор стали выше, да и…

Президент — впрочем, сейчас он был просто Виктором Андреевичем — вернулся к столу и открыл полученное во время доклада советника Грея неофициальное сообщение: «Пояс Койпера. Астероид F-1125. Нападение неизвестного космофлота. Змей».

«Змей…»

Когда-то очень-очень давно — совсем в другой жизни! — счастливые молодые родители в шутку называли так своего маленького сына. Потом семья распалась. Сначала ушла, не потерпев вечной занятости мужа, своенравная Джоан, потом единственный сын Истислав. Авиакатастрофа — несчастный случай. Давно, уж семь лет минуло, но тогда откуда…

Однако с фактами не поспоришь: сообщение, во-первых, пришло по личному, известному лишь членам семьи президента, защищенному каналу; во-вторых, с идентификационного браслета Истислава, разбившегося семь лет назад на своем прогулочном флаере; в-третьих, подписано его детским прозвищем. Прозвищем, известным всего лишь троим. Чья-то злая шутка? Но тогда кто, — кто может быть настолько в курсе, чтобы знать и помнить детскую игру в Змея-Горыныча?

У Виктора Андреевича шла кругом голова. Он уже не помнил, когда в последний раз пребывал в подобном смятении и растерянности: предположения, одно нелепей другого то повергали в полное отчаяние, то наполняли робкой надеждой.

«Жертв нет», — спасительно звучало в мозгу.

«Нападение неизвестного космофлота», — угрожающе перебивала другая цитата.

Если бы только можно было связаться с источником, но идентификационный браслет Истислава снова молчал — молчал, как и все эти семь бесконечных лет

Лишь с огромным трудом Виктору Андреевичу, наконец, удалось взять себя в руки и вспомнить, что он не только отец, но и государственный деятель.

«Доживающий свои последние дни государственный деятель…» — с горькой усмешкой уточнил он про себя. И впервые задумался о жертвах, которые принес на пути к достижению высокой цели. О да, ему это удалось, но какой ценой?

Не дороговато ли? Стоила ли она утраченной любви? Потери сына? Ведь на самом деле он потерял Истислава уже давно. Много раньше той злополучной авиакатастрофы — когда запретил даже думать о карьере пилота. Будто бы сын не живой человек со своими собственными мыслями, со своими мечтами, со своей жизнью, а некий дорогой аксессуар, спутник восходящего по служебной лестнице отца. Теперь же, когда предстояло движение вниз…

И вдруг с особой остротой стало жаль последних полутора часов, когда нужно было притворяться, во что бы то ни стало играть свою роль. Потому что так надо и потому что напротив сидел советник Грей, бесстрастный служака и карьерист, для которого не существует ничего, кроме работы, который все воспринимает через призму работы и для которого доклад — это творческий акт, апогей, священнодействие…

Виктор Андреевич мысленно себя одернул. А чем лучше он сам? И разве не собственное отражение видит он каждый раз, когда встречается с Греем? Кривое, шаржированное, а потому и особенно ненавистное!

«Так все же нападение неизвестного противника или плановые учения?» — он коснулся панели вызова.

— Господин президент? — немедленно откликнулся Грей.

— Подготовьте. Как сможете… — Виктор Андреевич щелкнул зажигалкой и затянулся — впервые с того момента, как остался у себя в кабинете один. — Информацию о пилотах отряда обороны компании «Нью-Лидер». Все, что сумеете узнать. Лично для меня.

— Слушаюсь, господин президент. Что-то еще?

— Да господин советник, — только сейчас, постепенно возвращаясь в нормальное состояние, глава Правительства, хоть он и пребывал на своем высоком посту последние дни, обратил внимание на странное тревожащее совпадение: «неизвестный противник», «неизвестный производитель». — Регулярно сообщайте о ходе исследований в Центре аномальных явлений.

— Будет исполнено, господин президент.