— Неправда, я даже не успел похвастаться, какой у меня большой…
— Дом, — поспешно договорила за него Катя.
— Нет, не угадала, — удивленно взглянул Аверин. — При чем здесь вообще дом? Внутренний мир, конечно же. Какая же ты недогадливая, Екатерина Дмитриевна! И что там в твоей голове творится?
Катя снова вспыхнула, потому что в голове образы складывались довольно определенные. К сожалению, Аверин явно распознал, какие именно.
— Продолжим, у меня, кроме тебя, своей работы полно, — усаживаясь, попыталась пресечь опасный разговор Катерина и покрылась мурашками от того, как низко прозвучал его голос:
— Я рад, что ты меня ревнуешь. Значит, я не безнадежен.
Она попыталась хмыкнуть и повести плечами, но ситуацию это вовсе не спасло. Ей по-прежнему было жутко неуютно под пристальным взглядом черных глаз. И вряд ли получится избежать неприятного разговора, она всего лишь получила отсрочку до вечера.
Глава 3
Катерина аккуратно промокнула уголок губ салфеткой. Все. Можно возвращаться на танцпол. Зря она так упиралась, этот клуб ничем не отличался от других, более демократичных, разве что ценники в баре на порядок-два выше.
Илонка объявила подругам, что день рождения отмечает в «Саламандре», и Катя поначалу идти отказывалась категорически.
— Илонка, это же самый крутой клуб, там такая публика навороченная, ну чем тебе «Лабиринт» не угодил?
— Расслабьтесь, девочки, обычная тусня, только пафоса больше, — не соглашалась именинница. — Выпьем, потанцуем, далась вам эта публика!
— Мне туда идти не в чем, — предприняла последнюю попытку Катя, но тут же сдалась под напором настойчивой подруги:
— Я тебе платье дам, оно мне в груди тесновато, я так и не носила, тебе будет в самый раз. Ну Кать, ну пойдем, ну что поделать, раз у тебя подружка мажорка!
И как тут откажешь? Настя в прениях участия не принимала, к ночным клубам и танцам она относилась философски и воспринимала их как данность. В любое подобное заведение Настюха заявлялась в драных джинсах и черной облегающей майке и искренне недоумевала, к чему столько шуму из-за какого-то шмотья.
Платье и правда оказалось бомбическим. Оно прекрасно оттенялось Катиным шикарным морским загаром и неимоверно шло к ее карим глазам.
Нюдового оттенка, шелковое, на бретелях, платье облегало фигуру и так нежно обволакивало кожу, что Катерина сразу в него влюбилась. Даже специально под него купила на распродаже туфли — естественно, на высоченном каблуке.
Высоко поднятые и уложенные волосы, помада глубокого алого оттенка — и за Катей в «Саламандре» началась настоящая охота. Но надо отдать должное заведению, наглеть никто не наглел. То ли внушительные силуэты охранников способствовали порядку, то ли статусность посетителей — мало ли, кто здесь и с кем. Так что Катя расслабилась и натанцевалась от души.
Прибежала в туалет подправить прическу и подкрасить губы. Уже готова была вернуться в зал, как тут дверь распахнулась.
Внутрь ворвался молодой человек, быстро осмотрелся и, схватив Катю в охапку, затолкал в ближайшую кабинку. Закрыл задвижку, привалился к двери и только потом заглянул ей в лицо. И выдохнул в изумлении, смешанном с восхищением:
— Ух ты, какая девочка! — но больше ничего сказать не успел. Снаружи послышался шум, в туалет ввалились несколько человек, по-видимому, охранники.
— Где он? Он сюда забежал? — прогремел недовольный голос с явной одышкой.
— А пес его знает. Слышь, ты, ты здесь? Лучше сам выходи, тебе и так, и так…
Катя как-то отвлеченно, как будто со стороны, отметила, что обнимавший ее молодой человек хоть тоже после бега, дышал ровно, а не сипел и не хрипел, как старый отработанный мотор.
— Помоги мне, — раздалось у нее, нет, не в ухе, где-то внутри, — помоги, а то мне правда…
Катя смотрела в его черные как угли глаза будто завороженная. Они и горели сейчас как угли. Она не знала, что нужно делать, но он сам привалился всем телом, прижал ее к двери и глухо толкнул дверь локтем. Потом коленом, потом снова локтем.
Движения и толчки были ритмичными, и Катя не сразу поняла. А когда сообразила, у нее, наверное, даже ногти покраснели. И волосы.
— Ну же, не молчи, — снова зазвучало где-то внутри, — подыграй мне, давай! Такая красивая девочка…
От его шепота не то, что мурашки, целые муравейники побежали по всему телу. Ноги вдруг подогнулись, и Катя схватилась за смуглую шею, обрамленную черным вырезом футболки.
От его тела исходили невидимые волны, вырывающие ее из реальности и делающие ее собственное тело легким и невесомым.
— Слушай, там, кажется, кто-то трахается, — прислушался один из преследователей. — Совсем оборзели эти малолетки! Обдолбятся, а потом как собаки, в каждом углу…
Он подошел к кабинке и стукнул по двери снаружи. Катя так испугалась, что вцепилась в затылок прижимавшегося к ней мужчины, закрыла глаза и застонала.
Ошалели все. И охранники, и она сама. Даже незнакомец ослабил объятия и уставился на нее, пораженный — наверное, чересчур натурально получилось. Катя сама толкнулась спиной в дверь.
«Ну же, что ты застыл, как чурбан!»
Он мгновенно очнулся и снова начал двигать локтем и коленом, при этом глядя Кате в глаза своими черными горящими угольями. Придвинулся совсем близко, почти касаясь ее губами и тоже издавая хриплые звуки, которые казались ужасающе натуральными.
Происходящее между ними выглядело настолько правдоподобным, что Кате вдруг пришло в голову: а ведь она впервые в жизни занимается любовью… взглядами. С мужчиной, которого видит тоже впервые в жизни.
— Не лезь к ним, Серый, — заговорил второй охранник, и Серый отпустил ручку двери. — Кто знает, чья там доця или сынок? Будет нам потом, как Пашке. Помнишь, он дочку прокурора с наркотой спалил, а его на следующий же день выперли? Пошли они… Никуда тот штрык не денется, найдем. Выход перекрыт, там Леха с пацанами.
Лишь только хлопнула входная дверь, Катя попыталась вырваться, но ее и не думали отпускать. Черноглазый незнакомец наклонился к самому уху и не прошептал, а продышал:
— Тебя как зовут?
— А тебя? — она постаралась устоять и не сползти ему под ноги, когда ее шеи коснулась шершавая ладонь.
— Клим.
«Ага! Клим! Так я и поверила! За дуру меня держишь?»
— Алиса, — назвала первое, что пришло в голову, отстраненно удивившись, что там еще пробегают какие-то мысли.
— Тогда валим, Алиска! — Клим, или не Клим, как знать, так ли его зовут на самом деле, крепко схватил ее за руку и потянул в сторону окна.
Прыгать было высоко, но Клим поймал ее внизу и даже умудрился пробежаться ладонями по телу.
— Теперь туда, там мой байк, — скомандовал он, и Катя беспрекословно подчинилась.
Где-то на отшибе несмелая мысль нашептывала, что охотятся за одним Климом, а Кате никуда бежать не обязательно. И, если она сейчас не остановится, то с меньшей вероятностью переломает себе каблуки, а с большей — ноги.
Но цепко вцепившаяся в нее рука не отпускала. Катя прогнала последнюю на сегодняшний вечер здравую мысль и последовала вслед за Климом.
Большой байк сверкал хромированными боками, отражая свет ночных фонарей. Клим подтащил к нему Катю, на ходу нахлобучивая шлем, и она остановилась, беспомощно оглядываясь. Платье слишком узкое, она не сможет даже до середины колеса ногу поднять.
Со стороны клуба уже бежали люди, грузились в машины. Что-то бабахнуло несколько раз, и Катя поначалу даже не поняла, что это выстрелы. Не успела опомниться, как Клим склонился, рванул края разреза платья, и шов разошелся до самой талии.
Он запрыгивал на байк уже на ходу, Катя обхватила его руками, прижавшись к спине. Внезапно ее пронзило насквозь, будто прикоснулся оголенный высоковольтный провод — это Клим успел поймать ладонь и поцеловать. Нашел время!
Байк сорвался с места и принялся нырять по таким закоулкам и улочкам, о которых Катя и не подозревала.
Плутали долго, зато, когда мотоцикл, наконец, выскочил на трассу, погони нигде видно не было. Значит, оторвались. Она прижалась щекой к шершавой джинсовой ткани его куртки и поудобнее обхватила широкий торс, переместившись вверх по грудной клетке.
Неожиданно на ее скрещенные руки легла широкая ладонь. Катя испуганно вскинулась — он что, руль отпустил? Но ладонь успокаивающе погладила ее руку, она притихла и снова уткнулась в широкую спину.
Они неслись по трассе. Клим вел байк одной рукой, а второй прижимал ее руки к груди, и Кате казалось, что это время и пространство спрессовалось в широкую ленту ночного шоссе.
Все ощущения были обострены до предела. Хотелось только одного — лететь так бесконечно долго, не останавливаясь. Было чувство, будто они слились в одно целое — Клим, она и байк. И Катя голову давала на отсечение, что этот странный мужчина, к чьей спине она так доверчиво прижималась, чувствует то же самое.
Они еще только подъезжали к шлагбауму, а Катерина сразу узнала самый козырный загородный поселок. Там жили не просто небедные люди, а практически небожители.
Клим промчался вглубь поселка, не сбавляя скорости, и притормозил только перед домом. В темноте он показался Кате просто огромным. Ворота съехали в сторону, и они с разгона влетели в подземный гараж.