Глава третья

После того как Дани, если верить ощущениям, около часа дергала двери лифта и звала на помощь, она начала слегка тревожиться — самую малость. Примерно три минуты назад ей в голову пришла мысль, что если всех эвакуировали из здания из-за опасного газа, то ей, вероятно, не стоило набирать в легкие побольше воздуха, чтобы кричать. Поэтому она переключилась на хлопанье руками и дверьми, стараясь не дышать, что, возможно, было не очень действенно, зато некоторым образом снижало ее шансы задохнуться от угарного газа. Теперь она пыталась понять, чувствует ли головокружение из-за того, что началось отравление или потому, что она, черт подери, не дышит.

Или из-за того и другого.

Когда она услышала голос, выкрикивающий ее имя по ту сторону дверей, она на мгновение задумалась, не галлюцинации ли это, вызванные вдыханием рицина. Затем взяла себя в руки, похлопала по трем самоцветам, висевшим у нее под платьем, и крикнула в ответ.

— Эй? — Бах, бах, бах, ее руки заколотили в дверь, причем левое запястье болело и распухло, потому что она немного растянула его, когда пыталась разжать двери лифта. — ЕСТЬ ЗДЕСЬ КТО?

— Даника! — Голос теперь был ближе, намного ближе, и казался каким-то знакомым, несмотря на вой тревоги.

Она поколебалась:

— Заф?

Никакого ответа. Но тут же раздался странный металлический скрежет, как будто железного слона сбили с ног, а затем высокий визг. Дани инстинктивно отпрыгнула от дверей — и через секунду прямо посередине появился крошечный лучик света. Она заметила в щели темный глаз и чуть не упала в обморок от облегчения.

— Подожди! — крикнул Заф через щель, а затем снова раздался скрежет, и дверь приоткрылась еще немного.

Даника увидела кончики его пальцев на краю хромированной панели и поняла, что он реально преуспел в том начинании, в котором она потерпела прискорбную неудачу.

— Ты не можешь просто открыть эту штуку! Ты можешь поранить…

Сигнал тревоги резко оборвался, погрузив их в молчание. Дани закрыла ладонями уши, как будто звенящая тишина им угрожала, прежде чем покраснеть от стыда за собственную глупость и опустить руки. Заф тем временем продолжил сверхчеловеческий и технически невозможный — это ведь, скорее всего, невозможно? — подвиг принудительного открывания лифта. К несчастью для Зафира, эти двери были наименьшей из проблем. Дани пробыла в ловушке достаточно долго, что сделало ее смерть от ядовитого газа неизбежной, и Заф, вероятно, обрек себя на ту же участь, спасая ее. По какой-то причине это ее очень расстраивало, а кроме того, она была близка к обмороку.

Должно быть, надышалась формальдегида.

Заф сделал последний рывок, и двери открылись. На какое-то мгновение он предстал перед ней во всем великолепии: высокий, широкоплечий и крепко сложенный, его обычное надменно-презрительное выражение лица сменилось яростью, хотя нежность в теплых карих глазах создавала совершенно противоположный эффект. По какой-то причине этот контраст — жесткость его черт по сравнению с мягким проницательным взглядом — заставил Данику вздрогнуть. Свет ореолом подсвечивал Зафа сзади, и он выглядел еще больше, чем обычно, и на Дани ударом гигантского космического кулака обрушилось озарение, что вся эта ситуация с благородным спасением ее от смерти почти наверняка была знаком. В смысле, намеком. Значительность события была слишком очевидна, чтобы ее игнорировать. Вселенная с таким же успехом могла бы направить мигающие неоновые указатели в направлении восхитительных плеч Зафа и закричать: «Вот он, раз тебе настолько невтерпеж».

Дани уставилась на него. Серьезно? Он? Это точно? Ведь когда она в последний раз занималась сексом с другом, это закончилось плачевно. А потом, Заф был маленько скованным, да еще этот переизбыток рыцарства у некоторых мужчин и досадная привычка усложнять простые физиологические радости… Она открыла было рот, чтобы спросить у Зафа, способен ли он, вопреки всем ее инстинктам и предположениям, на отношения без обязательств. Потом вспомнила, что они оба при смерти, что делает эту беседу несущественной. А Заф, похоже, и вовсе не в духе. Его челюсть, покрытая короткой черной бородой, была плотно сжата, пухлые губы вытянулись в жесткую линию, а густые волосы пребывали в возмутительном беспорядке — вероятно, потому, что он только-только открыл лифт голыми руками.

Прежде чем Дани успела прокомментировать это странное, хотя и впечатляющее поведение, он наклонился внутрь, потянул ее за подол платья и прижал к широкой груди. Со вздохом с его губ сорвалось почти беззвучное «Альхамдулилла».

Дани, как раз презрев благодарность, думала, что лучше бы ему не мять ее лифчик с формованными чашечками: Зак так крепко стиснул ее, что она едва могла дышать.

Но, может быть, всему виной пары ртути.

— Какого хрена ты делала в лифте?

Слова были грубыми, а вот остальное… отнюдь. Дани была совершенно уверена, что он уткнулся носом ей в голову, как кошка.

— Нельзя пользоваться лифтом в чрезвычайных ситуациях!

— Я знаю, — проскрипела она, едва способная говорить в силу того, что оказалась вжата ему в грудь.

И что за чудная это была грудь: похожая на большую мясистую подушку! Его живот тоже был приятным, одновременно мягким и твердым. Дани задавалась вопросом, сойдет ли ей с рук, если она схватит его за задницу, раз уж ее мозги, вероятно, окончательно растаяли и прямо сейчас вытекают у нее из носа.

— Я уже была в лифте, когда сработала сигнализация. И все как бы… отключилось.

Он зарычал. Действительно зарычал — она почувствовала, как от звука вибрирует его тело:

— Долбаное старое дерьмовое здание. Внешние створки даже не были закрыты.

— Аварийная кнопка не сработала, — произнесла она, по-прежнему обнимаемая, наслаждаясь напряжением в его теле. — Я просидела взаперти несколько часов.

— Э-э… не думаю, что прошло несколько часов.

— Ну, значит один час, — исправилась Дани.

— Даника, с тех пор как сработала аварийная сигнализация, прошло двенадцать минут.

— О. — Ну, по ощущениям, это было довольно долго. — Что ж, возможно, мое восприятие времени немного ослабло из-за напряжения.

Он снова рыкнул:

— Ну все, кое-кому конец.

— Думаю, это нам с тобой конец.

— Что? — Заф немного отстранился, глядя на нее сверху вниз, и Дани едва не захныкала — настолько ей было жаль утратить эту близость.

По крайней мере, сейчас его руки сжимали ее предплечья, большие пальцы скользили взад и вперед по ее коже, вызывая искры во всем теле. Он никогда не прикасался к ней раньше.

Он обязательно должен прикоснуться к ней снова, если можно. И поскорее.

— Мы отравлены, — печально сообщила Дани Зафу. — Ядовитым газом. Но, по крайней мере, последним, что я увижу на этой земле, будет твоя чудесная борода.

Заф ответил очень медленно, будто сомневался в ее когнитивных способностях:

— Дани, это учебная тревога. Здесь нет никакого газа.

Дани потребовалось мгновение, чтобы осмыслить эти слова, но, как только это произошло, ей стало так неловко, что лицо вспыхнуло от смущения:

— Верно. М-м. Извини за те слова про бороду. У меня в голове все перемешалось. Все дело в газе.

Один уголок его великолепного рта чуть приподнялся:

— В том самом, которого нет?

— Эффект плацебо, — твердо заявила она и отступила назад, разрывая контакт.

Если газа действительно нет, то, должно быть, это прикосновения Зафа вызывают у нее головокружение. И приступ глупости. И нежности. Этому нужно положить конец. Ей абсолютно не из-за чего таять, поскольку на самом деле он не рисковал умереть от цианида, лишь бы прийти ей на помощь, и в любом случае нежность под строгим запретом.

— Что у тебя с рукой? — Он нахмурился, к счастью не обращая внимания на сумбур в голове Дани.

Зафир взял ее правое запястье и внимательно изучил то, на что она даже не обратила внимания: собственные ногти, ободранные и слегка окровавленные после того, как она пыталась открыть двери.

— О, я попробовала твой способ побега, — беззаботно сообщила она. — Очевидно, у меня для этого не хватает бицепсов.

Он не засмеялся. Нахмурившись еще сильнее, схватил ее за другую руку, чтобы осмотреть, а затем выронил ее как горячую картофелину, когда Дани зашипела от боли.

— Что?..

— Прости. Я, полагаю, э-э, тянула слишком сильно. Запястье немного побаливает. Возможно, я его вывихнула.

— Наверное, — сказал Заф, и в его глазах появилось что-то пугающее. Судя по виду, он злился, но, кажется, не на нее, потому что он шагнул вперед и осторожно снял с ее плеч рюкзак.

— Я возьму это, — пробормотал он.

— О, нет, все в порядке, я…

— Даника, — произнес он с оттенком иронии. — Я. Возьму. Это.

— Я догадывалась, что ты любишь командовать, но понятия не имела, что ты такой властный.

— Вот и прекрасно, — буркнул он, — теперь ты знаешь. Точно так же, как я знаю, что у тебя слабое представление о времени. Один — один.

Она бросила на него сердитый взгляд:

— Почему я должна терпеть подобное обращение?

— Думаю, это как-то связано с моей восхитительной бородой.

— Заткнись, ужасный ты человек.