5

— Почему Петрарка выбрал вечно страдающую любовь? Любовь-пытку? Любовь недружественную, умертвляющую всякую надежду? Откройте свои томики и прочтите сонет номер 61.

Маэстро Стефано ходил между рядами парт и тщательно следил за тем, чтобы все ученики открыли нужный сонет.

«Благословенна боль, что в первый раз
Я ощутил, когда и не приметил,
Как глубоко пронзён стрелой, что метил
Мне в сердце Бог. Тайком разящий нас»!

— Любви нет, есть только наши мысли о ней, представления, переживания, эмоции. Как бы её Петрарка ни назвал, это не повлияло бы на его чувства к Лауре. Что вы думаете на этот счёт? Сара?

— Я… я думаю, что любовь познает только тот, кто готов ради неё страдать. По-другому она не сможет себя проявить. И примеров тому множество, в том числе и в литературе. Ромео и Джульетта, Гамлет и Офелия, Петрарка и Лаура, Фауст и Гретхен. Возвращаясь к Петрарке, маэстро, он не верил в любовь пока не встретил Лауру. И ведь она была замужем, но это не помешало ему любить её при жизни и после смерти. Я верю в то, что если Бог даёт любовь человеку, любую, то это великое благо.

— Сара! Мы не о Боге сейчас говорим! Я прошу обратить внимание на простой вопрос и ответить на него. Вы бы смогли, как Петрарка, всю жизнь любить неразделённой любовью и страдать, обрекая себя на мучения?

— Ради любви, да. Потому что даже боль, если она ради любви, как и смерть, оправдывает себя. И почему вы уверены, что Лаура не любила? — Сара почему-то вспомнила папино письмо и ей захотелось его дочитать.

— Я этого не сказал и так не думаю. В любом случае литература — это фантазия автора, порой к реальности не имеющая отношения. Марта? Что думаешь?

— Я думаю, — Марта, ученица, которая сидела на последней парте и была влюблена в маэстро, начала крутить волосы, подбирая слова. — Я согласна с вами, маэстро. Мне нечего добавить. Ну я тоже думаю, что любовь она только в книгах. Современная молодёжь вообще от этого далека. Это всё фигня.

— Марта, выбирайте выражения, пожалуйста.

— Простите, маэстро. Я не стала бы, как Петрарка, мучиться. Но я стала бы добиваться того, кого люблю.

— Даже если он женат?

— Да. Потому что для любви нет преград.

— Марта, но это безнравственно!

— А мне всё равно, маэстро. — Она игриво посмотрела на него.

Прозвенел звонок. И очень вовремя, по мнению Сары. Все зашумели. Первыми сорвались мальчишки и убежали курить. Сара торопилась. Быстро побросала всё в сумку, попрощалась и выбежала из класса.

— Сара! Сара! Подожди!

Она обернулась и увидела учителя по литературе, который бежал за ней. Она остановилась.

— Сара, уф, дай мне отдышаться. Сара. Прости меня, пожалуйста, если я затронул твои чувства сегодня. Если ты веришь в Бога, это твоё право. Я не должен был так говорить, прости, пожалуйста.

— Ничего страшного. Порой верующие хуже атеистов, — она улыбнулась. — Вам не стоило так бежать за мной. Я не обращаю внимания на такие вещи, если честно. Потому что для меня вера — это гораздо больше чем наши разговоры о ней.

— Ты мудрая девочка, не по годам. Я в твои годы думал совершенно по-другому, — он рассмеялся. — Можно я угощу тебя мороженым?

— Нет, спасибо.

— Тогда давай я тебя провожу. Ничего не подумай, мне просто интересно с тобой пообщаться.

Саре было неожиданно приятно. Маэстро был молодым и красивым, на вид лет двадцать семь. Чем-то напоминал героя с картины Боттичелли. Они шли, вели беседу о литературе. Время пробежало быстро.

— Всё. Вот и мой дом. Спасибо, что проводили. До понедельника!

— До скорого, Сара. И ещё раз, прости, если задел как-то твои чувства. — Он улыбнулся и ушёл.

— И кто это тебя провожал, можно узнать? — строгое лицо Линды встретило Сару на пороге.

Сара не ожидала увидеть маму дома.

— Мама? Ты дома?

— Да. Отвечай на мой вопрос!

— Это мой учитель по литературе. Маэстро Стефано ди Джиованни.

— Учитель? Этот красавчик учитель? — Линда громко и вульгарно рассмеялась. Многим мужчинам нравятся такие, как Линда. Ухоженная, богатая, самодостаточная, умело флиртующая, громко смеющаяся и рассказывающая анекдоты, умеющая носить высокие каблуки и красить губы алой помадой. И многие мужчины нравятся Линде.

— Да. Ему было по пути со мной. Мы беседовали о литературе.

— Ладно, иди мойся. Обед на кухне, Лучия на рынке. Я сейчас уезжаю по делам, — она говорила, но глаза её смотрели мимо Сары. — Последние события очень странные. Помолвка эта ваша! Ты сама рада, наверное, что заполучила Димитрия!

— Да, — Сара испугалась своего ответа и посмотрела на Линду. Та побледнела. Потом развернулась и ударила Сару по лицу. — Ненавижу тебя! — кричала Линда как ошалелая. Вся обида на своё обречённое одиночество вырвалась наружу.

— Я знаю, — тихо прошептала Сара. И снова получила пощёчину по лицу. Потом Линда ударила её по спине, стала бить по спине, шее, животу, ногам. Била молча, Сара плакала и молчала, прикрывая то лицо, то голову руками. Линда остановилась, когда увидела кровь на полу. — Иди в ванную. Там перекись. Промой всё. И чтобы я тебя не видела и не слышала.

В ванной Сара слышала, как хлопнула входная дверь. Линда ушла. Это был шанс дочитать письмо. И любопытство пересилило чувство обиды и боли. Сара промыла раны и ушибы. Прошлась по всему дому, проверяя на всякий случай, есть ли кто-то дома. Никого. Тихо вернулась в свою комнату и вытащила конверт.

6

«Ты снишься мне. Я боюсь таких снов. Стараюсь найти объяснение тому, что произошло. И знаешь, я нашёл для себя островок спасения. Однажды я зашёл в церковь и встретил священника. Он сказал мне, что всё, что происходит в нашей жизни, происходит для того, чтобы мы стали лучше, чтобы пришли к Богу с чистой совестью и молитвенной душой. Тогда мне пришла мысль о том, что ты была в моей жизни, чтобы я стал лучше. Чтобы всё это время, когда тебя нет, я шёл к тому, чтобы через покаяние стать лучшей версией себя. Через тебя, возможно, Бог спас мою душу. Но не всегда эти мысли роятся в голове. Чаще я всё-таки думаю о том, чтобы не сойти с ума от тоски по тебе. Наверное, когда люди скучают по тому, кого любят, это пытка. Особенно, если знать, что мы ещё долго не встретимся с тобой. Хотя опять же Бог говорит, что встретимся. Я не обещаю, что больше не женюсь. Но обещаю, что никогда не забуду тебя. Потому что ты моё спасение.

С любовью. Димитрий».

Сара сложила письмо в конверт. Это не папа. Почему тогда это письмо лежало у него на столе?

За окном косили траву. Стало шумно. Косили вечером, потому что днём было невыносимо жарко. «Зачем Димитрий согласился жениться на мне, если ещё любит Франческу?» Эта мысль не давала ей покоя. В доме было душно. Сара вышла из комнаты и пошла на кухню попить воды. Проходя мимо маминой спальни, что-то подтолкнуло её туда зайти.

В комнате Линды всё было идеально красиво. Кашемировое покрывало на кровати, шёлковые подушки, на туалетном столике стояла косметика, пузырьки с сыворотками, румяна, помады. Любимые мамины духи Dior, почти пустые. Сара взяла их в руки, спрыснула на шею. Как это, пахнуть, как мама? Потом села за её столик и посмотрела в зеркало: на лице были кровоподтёки, нос опух, глаза красные. Сара встала и подошла к шкафу Линды: это было невыносимое великолепие платьев, костюмов, всего того, чего Сара была всегда лишена: выбора. Можно было надеть джинсы и бретонский топ, а можно было надеть сарафан и набросить жакет. Туфли стояли в отдельном шкафу. И ещё в одном стеллаже — сумки.

Линда любила одеваться у «Шанель» и «Диор», ездила на светские вечеринки и пускала пыль в глаза своей поверхностной осведомлённостью. У мамы не было высшего образования, да и школу она не заканчивала. Сара даже не была уверена, работала ли когда-нибудь её мама. И недоумевала, чем Линда может заниматься целыми днями. Походив по спальне, Сара вышла в сад.

Близился вечер. Уже загорелись фонари, в Италии быстро темнеет. Сара сидела на траве и смотрела через ограду на море. Где сейчас её мама? Что она делает? А Димитрий? Вспоминает ли её? А папа? Кухарка позвала Сару ужинать, но аппетита совершенно не было. Опять на ужин есть кабачки и кускус не хотелось. Но когда Лучия была добра, то готовила пасту сицилиану: с овощами и моцареллой. Сара с нетерпением ждала, когда сможет есть и пить то, что захочет. Первое, что она попробует, это будет вино. Ей давно хотелось это сделать. Как это так получается, что люди теряют от него голову? И кофе! Будет пить его на завтрак, как все итальянцы. Сейчас ей предлагалась вода или зелёный чай. А как хотелось кофе! Такой запах у него! Лучия варила себе его четыре раза в день!

— Сколько можно звать! Сара! Ужин!

— Иду, Лучия! Иду!

Сара встала с лужайки, стряхнула траву с колен и вошла в дом.