7

Линда никуда не поехала. Отъехала в соседнее кафе и села за столик. Закурила сигарету. Взяла чашку эспрессо. Её длинные красные ногти машинально стучали по деревянной столешнице.

Линда смотрела в даль и думала о своей жизни. Вспоминала недавнюю ссору с мужем после объявления о свадьбе Сары.

— Не позволю! Не позволю разрушить мою жизнь, Даниэль! Слышишь! — Линда стучала кулаками по спине мужа, но он был твёрд и непреклонен как скала.

— Какие глупости, дорогая. Ты сама разрушила свою жизнь давно. Мы могли бы быть замечательной семьёй: ты, я и дети. Я хотел много детей. Двух мальчиков и двух девочек. Но ты их убила, даже не дав шанса родиться. Сара? Я не уверен, что она моя дочь. Ты блудница, которой мерещится любовь. И потом, мне не нужно твоё разрешение на поступки, Линда. Ты была никем, когда я тебя нашёл.

— Я не была никем! Не смей так говорить!

— А что ты мне сделаешь? Ты была пустым местом. Дурой, которую обманули. Всего 16 лет, грозила статья за продажу наркотиков. Но и я был дураком. Влюбился в тебя без памяти. Хотел, чтобы ты стала моей. Я терпел всех твоих любовников, твои депрессии, твои вечеринки. И что сейчас? Я счастлив с другой женщиной.

— С твоей пошлой француженкой?

— Меня, видимо, тянет на пошлых женщин, — Даниэль рассмеялся. А Линда готова была вцепиться когтями в его лицо с самодовольным выражение. — Тебя никто не любит, дорогая. Больше никто не любит. Может, Сара. Но и ей ты не дала шанса.

— Я ненавижу тебя, Даниэль! Что ты со мной сделал? — она рухнула на кожаный диван в кабинете. — Я сама себе не принадлежу.

— Это твой выбор, дорогая. Я предложил тебе два пути, ты выбрала тот, где ты не принадлежишь себе. А теперь я хочу, чтобы ты не принадлежала и мне. Подаю на развод. Ты мне не нужна. Беспомощная, глупая, больная. Я не вижу своей жизни с тобой. Саре скажи, что мы разводимся. Она пристроена.

— Я не глупая, Даниэль!

— Что у тебя было в школе по физике? А, я забыл, ты не заканчивала школу! — Он снова рассмеялся.

— Ум не зависит от полученного образования. Ты этому пример. Никакие твои дипломы не сделали тебя умнее, раз ты женился на мне.

— Да мне на твой ум было совершенно плевать. Ты была красивая и я тебя хотел. Просто как мужчина. Зачем мне твоё образование, когда у тебя есть тело. Линда, не дури. Не любят мужчины умных женщин. Это совершенно не возбуждает. Мы разговор закончили? Димитрий уезжает сейчас, пойдём попрощаемся.

— Нет!

— А я закончил. — Даниэль подошел ближе и тихо сказал: — Не думал, что скажу это. Но я ненавижу тебя, Линда. Ненавижу всё, что связано с тобой. Ясно тебе? Сгинь с глаз моих! — И он вышел из кабинета, а Линда покорно пошла за ним.

Сейчас Линда возвращаться домой не хотела. Набрала Димитрия, он не отвечал. И тут она остро почувствовала, что, по сути, муж прав: она осталась совершенно одна. Они все правы. Кто она? Ей пятьдесят лет… Все те юнцы, жаждущие её денег, которые липли к ней как мухи, не в счёт. Там нет никаких чувств, только бартер. Они ей свои молодые тела, а она им деньги и содержание. Последний мальчик даже писал для неё стихи. Но все они, да и она сама — притворялись, играли в бесконечно пошлую игру, которая быстро надоедала. Даже красотой, вкусной едой и утехами можно пресытиться. И сейчас, Даниэль ушёл, Димитрий уйдёт, Сара уйдёт. С кем останется она, Линда? Что ей делать дальше? Жизнь прожита зря и уже слишком поздно что-то менять. Эта мысль заставила Линду закурить ещё одну сигарету. В баре становилось уже многолюдно.

«Ну что, Линда?» — она сказала сама себе. Такой вопрос задавал ей дедушка. Она с ним росла. Других родных не было. В графе отец был прочерк, мать лишили родительских прав. Линда рано ушла из дома и жила с парнем, который работал на развале и искал детали для машин, потом их перепродавал. Однажды в клубе познакомилась с неаполитанцем, влюбилась, он был как-то связан с наркотиками и подставил её. Тогда это было обычным делом. Она оказалась в Неаполе, одна, да ещё и могла лишиться свободы. Даниэль её спас в буквальном смысле этого слова. Его она полюбила как отца, которого никогда не было в её жизни. Поэтому не хотела детей и старалась реже быть с мужем наедине. После рождения Сары они стали жить в разных спальнях. Всё изменилось, когда появился Димитрий. Молодой, умный, красивый, Линде, показалось, что она влюбилась по-настоящему. Ей нравилось слушать, как он говорит, что рассказывает о своих путешествиях, попутчиках, городах, музыке. Может, Линда это себе ярко представила, они заведут детей, она ещё сможет родить. Но эти все фантазии, конечно, не имели ничего общего с реальностью, Линда это понимала, хоть и с трудом.

Она продолжала сидеть в кафе, пока не сгустились сумерки. Потом решительно встала и направилась к дому. «Я ещё могу что-то сделать. Я ещё могу позаботиться о Саре. Она меня любит».

С ней здоровались соседи, кивали, спрашивали, как дела, она отвечала машинально, улыбалась.

Подходя к дому, Линда стала пошатываться, голова закружилась, она сжала сумку, и в тот же момент упала на тротуар без чувств.

8

Утро началось как обычно. Пришла кухарка и гремела посудой. На протяжении последних десяти лет все приемы пищи готовились на троих, но Сара всегда ела одна. Болела грудь, спина, на руках были ссадины больше, чем обычно, опухший нос, кровоподтёки под глазами. Ещё никогда Линда её так не била. Это было больше похоже на умышленное избиение, чем на обычное вымещение злобы. Сара почувствовала, что плачет. Немая слеза текла прямо по лицу.

— Ну, не соли омлет, он уже посолен, — сказала Лучия и погладила Сару по голове. — Давай, скоро занятия начнутся, поторапливайся!

— Лучия, ты всё знаешь, видишь, почему ты в полицию не обращаешься?

Кухарка обернулась к Саре:

— Боюсь твоего отца. Страшный человек.

— Что он может сделать?

— Всё. Лучше с ним не связываться, поверь мне. Давай заканчивай скорее, я тебе с собой положу сэндвич с сыром.

В школе всё шло своим чередом. Никто не обращал на неё внимания, а Сара старалась стать ещё более незаметной. Но вот наступил урок литературы. Маэстро вызвал её отвечать. Долго смотрел на Сару. Когда прозвенел звонок, попросил остаться. Оставшись одни в пустом классе маэстро спросил:

— И что это такое?

— Что? — спросила Сара, выражая искреннее недоумение.

— Что произошло? Нужно звонить в полицию, и тебе в больницу не помешает.

— Нет, не нужно. Не вмешивайтесь пожалуйста.

— Сара, — преподаватель перешел на шёпот. — Сара, послушай. Я знаю, что произошло.

— Откуда? — со страхом и с недоверием в голосе спросила она.

— Я видел такое, когда работал с трудными подростками. Тебя избили. И избили жестко. Это отец?

— Нет.

— Мать?

— Да. — Почему-то Сара не сдержалась. Все годы она молчала, ни одна душа не знала о том, что Линда её сильно бьёт. Но сейчас ей захотелось немного человеческой жалости к себе. — Это моя мать. Но прошу вас, маэстро, всё хорошо, никуда не нужно звонить.

— Я не думаю, что всё хорошо. Но домой прошу тебя не возвращаться. У тебя есть родственники?

— Нет. Отец и мой жених уехали.

— Жених? Ты такая юная и уже помолвлена?

— Да, пару дней назад. Это папа так решил. Но Димитрий хороший человек, я уверена. Он старше и мудрее меня.

— Он не итальянец?

— Нет. Он из Парижа, родился в Афинах, Греции.

— Где ты будешь ночевать? Друзья?

— Друзей у меня нет. Об этом не знает ни одна живая душа. Я могу остаться здесь? В школе?

— Боюсь, что нет. Но мы сделаем вот что: поедешь ко мне. Я живу с мамой, она делает вкусные баклажаны. — Стефано улыбнулся, но Сара была грустна и задумчива.

— Хорошо. Только не звоните никому.

— У тебя, похоже, сломан нос. Надо в больницу.

— Нет! Не нужно, спасибо. Они позвонят домой или в полицию. Я этого не хочу.

— Понимаю. Не плачь, это ещё не конец, всё будет хорошо. Слышишь? — Он потряс Сару за плечи. Она стояла перед ним и шмыгала носом.

— Угу, — тихо сказала Сара.

— Надень мою кепку, чтобы меньше привлекать внимание. Я сегодня на машине, так что скоро будем дома.

У Стефано был маленький двухдверный фиат. Ехать было близко, но маэстро, сев в машину, сразу спросил:

— Сара, ты не пошутила? Ты выходишь замуж? Вот так?

— А что тут удивительного? Мне кажется, так даже и хорошо.

— Средневековье какое-то!

— А что в этом плохого, когда выбор сделан и не нужно искать, мучаться, переживать? Я вполне довольна. И потом, хорошие семьи не всегда строятся на любви. Важно уважение, интерес друг к другу.

— Но мы же недавно говорили на уроке про любовь. Ты в неё веришь?

— Я не знаю, что это такое. Никогда не чувствовала себя любимой.

Минут через пятнадцать Стефано остановил машину.

— Приехали! Вылезай!

Маэстро жил в дряхлом малоэтажном доме на третьем этаже. Квартира была уютная, светлая с видом на Скалу Двух Братьев. На стенах висели фотографии, дипломы, высушенные гербарии. Мама Стефано оказалась очень миловидной блондинкой лет шестидесяти. А баклажаны у неё действительно были вкусные: запечённые с моцареллой ди буффало и помидорами, Сара никогда в жизни не ела такое вкусное блюдо. И в душе ликовала, что сегодня Лучия не скормит ей авокадо с гречишными гренками.