Когда она проснулась, в доме было темно, наступил вечер. В квартире стояла неожиданная тишина. Тоня посмотрела на часы и удивилась. Она проспала почти шесть часов. Как такое возможно? А что же дочка, неужели заснула так надолго и не разбудила её плачем?
Тоня вскочила с кресла, потянулась, размяв затёкшее во сне от неловкой позы тело, и зашла в комнату к дочери.
Соня лежала тихо, неестественно вывернув ручки и ножки, на голове у неё находилась огромная диванная подушка, которой Тоня создала барьер от стены. Она медленно, как во сне, подошла к тахте и сняла подушку с лица Сонечки. Дочка смотрела своими огромными зелёными, неподвижными глазами в потолок и не дышала, губки посинели, она походила на большую застывшую куклу.
— Соня, Сонечка, что с тобой?! Доченька, дыши, девочка моя, дыши!!!
Тоня в исступлении то трясла ребёнка, то прижимала к себе маленькое неподвижное тельце, плакала, делала ей искусственное дыхание и не могла поверить в реальность происходящего — дочка задохнулась под подушкой, не в силах сбросить её с себя.
Глава 3
Не вместе
Наступила весна 2008 года.
Уже почти три месяца Герман учил Айшу водить. Вначале на своей «Ниве», потом на её почти новеньком малютке «Ниссане». Она уже ощущала себя асом вождения и рвалась в свободное плавание — быть самой за рулём, без Германа. Останавливало только отсутствие прав на управление автомобилем.
Автошколу она закончила, но при сдаче экзамена по правилам дорожного движения провалилась, до сдачи на вождение не дошло. Вроде готовилась, старательно выбирала правильные ответы на компьютере, вспоминала всё, что учила, — и пролетела. Теперь уже нужно было самой, без автошколы идти в ГАИ и договариваться о пересдаче. Вот этого она терпеть не могла. Всё, что касалось госорганов, взяток, договорённостей — это было точно не по ней. Её буквально вводила в ступор сама мысль о том, что нужно к кому-то подойти, отозвать в сторону или как-то там ещё договориться в обход правил и что-то, может быть, вручить. Нет. Она так не может. Она и в ведении бизнеса старалась либо всё делать правильно, либо не делать вообще. От этого периодически возникали сложности с проверками и комиссиями, которые в итоге урегулировала Наташа или покровители, но не Айша.
Учитывая всё перечисленное, теперь девушка ломала голову, как же ей получить права. Видимо, шансов нет. Каждый раз, когда Герман заводил с ней разговор о правах, она отмалчивалась или говорила, что позже этим займётся, но с удовольствием ездила с ним рулить по ночам.
...Ночная Москва отличается особенной красотой. Пустынные улицы, блики света на домах. В каждом окне живёт своя история.
Город затихает, словно огромный дракон прилёг отдохнуть и тихо вздыхает всем телом. От него исходит тепло, накопленное за день, он заряжается энергией всю долгую ночь, затихает, будто бы его укротил какой-то умелый дрессировщик.
Центральные улицы и переулки живут своей ночной жизнью, не похожей ни на один город мира. Открываешь дверь в клуб или казино, а там бьёт ключом праздничная феерия, льётся рекой спиртное, клубится сигаретный дым, извиваются тела в диковинном танце. Захлопнешь дверь, пройдёшься по напитанным весенней влагой улицам, окутанным мартовским туманом — дыханием спящего дракона, — и ты в другом мире.
...Едешь по пустым улицам, перемещаешься из центра на тихие окраины и ощущаешь каждой клеточкой: это твой город, твой до глубины сознания, до боли в груди, до полного проникновения в душу.
— Птичка, у меня для тебя подарок! — Герман сидел за столом и доедал приготовленный Айшей свой любимый свиной стейк.
— Неожиданно! А что за подарок? — Она вытерла руки, развернулась к нему от раковины и присела рядом.
— Тебе это точно нужно, но вот получить сможешь только ты сама. Но я обо всём договорился. — Герман говорил, намеренно понизив свой и так достаточно низкий и глубокий голос, почти шёпотом.
— Не поняла. О чём договорился? Что получить?
— А ты догадайся. О чём ты сейчас мечтаешь больше всего?
«О свадьбе и ребёнке», — подумала Айша, а вслух сказала:
— Ну не томи, рассказывай скорее. Ты же знаешь, что я не люблю гадать. — Айша смешно канючила, будто маленькая девочка.
— Ну хорошо. — Он улыбнулся. — У тебя скоро будут водительские права. Я обо всём договорился с ребятами в твоём ГАИ, только тебе самой нужно будет туда съездить и пройти экзамен. Не бойся, ты его уже сдала, нужно только поприсутствовать.
Экзамен был назначен на девять утра. Ей сказали, что сдавать она будет с группой из другой автошколы. С утра нужно было приехать на час раньше, подать документы в окошко, зарегистрироваться и ждать, когда всех позовут в компьютерный класс на сдачу теории, потом, в случае успеха — а её успех, по словам Германа, уже оплачен, — идти на улицу, на площадку для сдачи вождения.
Герман с ней не поехал. Сказал, что у него дела и что ей нужно учиться быть самостоятельной. В половине восьмого она среди других спешащих горожан вышла из подземного перехода у метро «Площадь Ильича» и пошла через Рогожскую заставу направо, вдоль улицы Сергия Радонежского. Ей очень нравилась Москва, и она старалась заранее изучать маршруты, запоминать названия улиц, узнавала историю мест, в которых бывала. Вот сейчас она проходит мимо старинной часовни, которая стоит встроенной в жилые дома, будто выросла из них. Интересно, так было всегда, или изначально на Рогожке была часовня, а потом предприимчивые горожане из-за отсутствия места построили дома вплотную к ней?
Часовня «Проща» из красного кирпича только недавно была отреставрирована, каждый кирпичик — свидетель истории. «Проща» — от слова «прощание» или «расставание». Такие часовни строили по случаю прощания с отправлявшимися в дальний путь. Стоит она на улице Сергия Радонежского, бывшей Вороньей. Своё нынешнее название она получила благодаря этой часовне, и об этом мало кто из спешащих мимо пешеходов и пассажиров автомобилей — а трафик тут всегда огромный — задумывается. Именно здесь, в «Проще», игумена земли русской, чудотворца всея Руси Сергия Радонежского провожал в Великий Новгород его ученик Андроник со всей братией.
Что ещё видели эти почти игрушечные купола на башенках, чьи ноги ходили по этим ступеням? Рогожская застава — история Москвы. Айша помнила песню из своего детства — то ли бабуля пела, то ли по радио слышала — «Тишина за Рогожской заставою…». Она тогда даже представить себе не могла, что будет жить в этом городе и каждый день узнавать его всё ближе и ближе, наслаждаясь этим сближением. Мечтала ли она о Москве? Стремилась ли именно сюда? Нет. Это вышло случайно и только благодаря Тоне.
«Если бы не она, не представляю, где бы сейчас я была», — частенько думала Айша, с благодарностью вспоминая свою «вторую маму», именно так она про себя стала звать Тоню.
Раньше часовня была заброшенной. Буквально недавно, в конце девяностых, её отреставрировали, и она опять стала действующей. Заново отстроили сломанные купола, разгребли остатки жизнедеятельности чужеродных часовне служб. Кто там только не располагался. В монастырском отчёте Синоду в ХVI веке часовня упоминается как неизвестно когда построенная. Во времена Петра I по его указу часовню закрыли и продавали там калачи, потом, при Екатерине I, вновь устроили часовню. Во время пожара 1812 года часовня частично сгорела — пострадал весь её верх. В 1898 году часовню отстроили на деньги мецената к 500-летию Сергия Радонежского. В 1929 году часовню закрыли, верхнюю часть с куполами снесли, а в самом здании расположился вначале винный магазин, а затем — часовая мастерская.
Теперь Айша стояла на пороге часовни, восстановленной в прежнем виде, и не решалась войти. В храме она бывала только в своём детстве с бабулей. Она была слишком маленькой и мало что помнила. Ей было не по себе, она стояла и раздумывала, стоит ли зайти. В этот момент дверь отворилась, и ей навстречу вышел старик. Увидев сомневающуюся Айшу, он отворил перед ней дверь.
— Заходи, дочка, что же ты стоишь?
Она нерешительно шагнула через порог. Внутри было неожиданно светло. Сквозь высокие полукруглые окна с резными решётками проникало утреннее солнце, играя бликами на золоте икон.
— Девушка, вот вам платок. — К ней подошла немолодая женщина в синем халате и с платком на голове. — В храм с непокрытой головой женщины не заходят, — объяснила она.
— Да, спасибо вам. — Айша говорила шёпотом и уже почти жалела, что осмелилась зайти. Это же не с бабулей. Та всё знала и показала бы ей, сама же она чувствовала себя неловко и не знала, что нужно делать.
— Дочка, да ты не бойся, подойди к иконке, перекрестись. — К ней подошёл старик, чуть подтолкнул в направлении большой иконы, стоящей по центру часовни. Сам встал справа от Айши и перекрестился три раза, отбив низкий поклон. Она послушно повторила за ним.
— И помолись, помолись, попроси прощения у Господа.
— Я не умею, — промолвила она шёпотом.
— А ты как умеешь, своими словами начни, а там Господь тебе подскажет.
Айша обратила лицо к иконе. Стояла и вспоминала свою жизнь, мать, отца, бабулю, Тонечку, их с Германом. Просила прощения и помощи. Слёзы выступили у неё на глазах, солнце играло с волосами и с ликами на иконах. Ангелок за правым плечом Айши улыбался и светился от счастья.
