Айша после учёбы подрабатывала на кафедре. С бумагами помогала, документы готовила, иногда и полы мыла в аудитории. Уставала. Однажды, заметив её утомлённость, Герман предложил сделать ей массаж.

— Какая-то ты сегодня совсем неживая, птичка.

Он приехал, как всегда, как снег на голову, привёз ананас и шампанское. У неё не было ужина — она и сама только пришла.

— Да я сегодня задержалась в институте. Нужно было помочь. Там мебель новую привезли. Пока распаковали, расставили, вымыть нужно было всё… — Айша лихорадочно соображала, что бы такого быстро приготовить.

За время своей самостоятельной жизни она немного освоилась на кухне. Пробовала готовить, а иногда даже что-нибудь печь. Старалась в основном к редким приездам Тони — хотела порадовать её, встретить домашним теплом и чем-то вкусным, исходя из своего скудного бюджета. Чувствовала себя виноватой, что живёт на её площади и ничего не платит, кроме квартплаты. Так постепенно и научилась.

— Ты давай не суетись. Садись, я тебе сделаю массаж воротниковой зоны. У меня врождённый талант. — Герман засучил рукава, моя руки в кухонной раковине. — Мне рассказывали. — Он прищурил глаза и лукаво посмотрел на неё.

Массаж действительно был хороший, тем более что ей никогда и никто его не делал. Тёплые, сильные и одновременно нежные руки дотрагивались до её плеч, меняя усилие, то проминая шею, то спускаясь с плеч ниже по рукам. Сам Герман при этом безостановочно что-то рассказывал своим низким, бархатным, чарующим голосом.

— Погоди, а шампанское-то мы забыли! — Он остановился и стал откупоривать бутылку. — Режь ананас.

— Ой, а я не умею. Не ела его никогда свежим, только из банки.

— Эх, ты! Ну ничего, сейчас мы это исправим! — Он взял нож и заправски очистил экзотический фрукт. Невероятный аромат наполнил маленькую и уютную Тонину кухню.

— Вот! Готово! Не забудь загадать желание! — Герман стал разливать шампанское. — Шампанское с ананасами пьют дегенераты или аристократы, причислим себя ко вторым!

— Какое желание? Зачем?

— Когда делаешь что-то в первый раз, нужно загадать желание. — Он протянул ей бокал. — Ну что, за нас?

— За нас! — Айша пила шампанское и смотрела снизу вверх на Германа. Какой он всё-таки красавец, как в книгах, которые она читала. Высокий, наверное, под два метра, — Айша запрокидывала голову, когда хотела посмотреть ему в глаза, — статный, с красивым профилем и карими глазами необычного глубокого оттенка с золотистыми искорками вкраплений. Тёмные волнистые волосы всегда ухожены и зачёсаны назад, стрижка не короткая, но аккуратная. А какие у него были руки! Тонкие длинные пальцы, узкое, красивое мужское запястье. В общем, с её точки зрения, он был изысканно элегантен целиком и полностью.

Массаж продолжили. Она разомлела от его рук и голоса, весёлых пузырьков со сладким ананасом, закрыла глаза и унеслась в мечтах.

— Ну всё! Сеанс окончен.

Айша открыла глаза. Больше всего ей хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался. Герман сел за стол, налил им ещё по бокалу. Она стояла рядом, положила руку ему на плечо.

— Давай это будет мой тост? — спросила она.

— Конечно, птичка Аша, говори, даже интересно.

— Хочу выпить за тебя! За тебя в моей жизни! Я очень тебе благодарна за наши встречи и вечера, за твой голос, твою мудрость, наши разговоры. За тебя! — Она подняла бокал, тихонько дотронулась до бокала Германа и выпила залпом. Голова закружилась, ноги подкосились; она и не заметила, как он её подхватил и усадил к себе на колени.

...

Они слились в поцелуе, и было уже непонятно, кто кого начал целовать первым.

Всё было совсем не так, как в тот её глупый первый раз. Теперь она буквально парила, взлетала и снова падала, они сливались вместе, оказываясь единым восхитительным существом с её глазами и его руками — смешение ароматов тела, влажность губ, её разлетающиеся волосы, каштановым облаком накрывавшие обоих… На удивление она не чувствовала стеснения или стыда. Доверилась ему сразу и полностью, как будто всегда знала его и просто ждала возвращения, опустошённая от этой разлуки. Казалось, что мир вокруг остановился и ждёт развязки, апофеоза этого великолепного действа — слияния двоих в одно неделимое целое.

...

Та ночь вывела их отношения на совсем другой уровень — во всяком случае, так казалось Айше.

Она с удивлением призналась самой себе, что не просто дружит с ним, а действительно любит его. Вот оно, оказывается, то чувство, которого она ждала и о котором мечтала. Вот он, тот самый мужчина, с которым ей суждено быть вместе. При этом она искренне считала, что и для него стало всё по-другому. Разве могло быть иначе, ведь они теперь не просто друзья, они теперь вместе. Она уже смело заявляла подругам, что у неё есть мужчина, планировала свой день с расчётом на то, что вечером они встретятся, мечтала, как будут жить вместе. Ей казалось само собой разумеющимся, что он скоро сделает ей предложение. Может, это просто женский мозг так устроен?

На самом деле Герман «пропал с радаров» после той ночи. На звонки не отвечал и к Айше не заезжал уже неделю. Параллельно со своими домыслами и фантазиями влюблённой дурочки она сходила с ума оттого, что его нет. Может, зря она так? Может быть, не нужно было этой близости? Что произошло? Мысли путались. Она то оправдывала его, то винила себя, то убеждала, что вообще ничего не было и она это всё придумала, да и зачем ему, коренному москвичу, непонятно откуда прикатившая девушка без жилья, работы и связей. Тем временем живущий внутри неё огонёк любви стал разгораться, становиться больше, шире, выплёскиваясь наружу. Она хотела любить, дарить свою любовь, щедро делясь, заботясь, создавая и передавая её, бережно и сполна.

  Любимый, с добрым утром!
  Ты ещё сопишь
  И, слава богу, отдыхаешь,
  А я уже лежу и о тебе мечтаю…
  Я думаю о нас, и солнце проникает
  В окно и каждым лучиком ласкает мир.
  Ты далеко, не протянуть руки
  И не обнять твоё лицо родное.
  Но ощущаю запах твой, твои изгибы
  И рук таких любимых вижу путь.
  Сейчас меня б они читали,
  И рисовали нас, прекрасных,
  Своих до боли слов и счастья текстов…
  Тут слёзы, но они совсем другие,
  А счастья крик — он не болит,
  Он мчит в небесные чертоги —
  Влюблённых душ обитель.
  И превратится в дождь,
  Обрушится на нас.
  И зонт не нужен нам!
  Купаемся в истоме.
  Проснёшься ты — но нет меня…
  Я — голос в телефоне…
  Так не закончу я стихи!
  Лежу и плачу…
  Любимый, позвони скорей,
  Целуй, целуй свою удачу!

* * *

Прошло пять лет. Их отношения развивались в том же темпе. Он то появлялся, буквально врываясь в её жизнь, то исчезал. Приближал её к себе, называл своей, обсуждал планы на будущее, потом опять отдалял и даже игнорировал. Жил своей жизнью.

Она же любила его всей душой и сердцем, любовь наполняла её жизнь смыслом.

...

Всё, что она делала, было для него.

Хотела его радовать и удивлять, кормить и стирать для него, заботиться, баловать, стать лучшей версией себя — такой, какая нужна ему.

Дома Айша всегда ходила нарядной и с макияжем. А вдруг он сегодня заедет, а я плохо выгляжу? Ехала с работы — заходила в магазин, покупала то, что он любит. А вдруг приедет — угощу вкусным.

Когда он не появлялся несколько дней, не выдерживала и звонила сама, будто невзначай.

— Гера, привет! Как у тебя дела? У меня сегодня свободный вечер, давай я заеду, приготовлю что-нибудь, и фильм посмотрим.

— Птичка, приветик! Давно тебя не слышал, закрутился что-то. Ко мне друг должен зайти. Переговоры у нас. — В этот момент у неё всё замирало внутри — а вдруг она ему уже не нужна?

— Хотя нет, давай я с ним на другой день договорюсь. Конечно, приезжай! — говорил Герман своим бархатным голосом, от которого у неё каждый раз холодком сжималось что-то внутри. И она неслась в магазин, приезжала, готовила, целовала, обнимала и опять плакала. Плакала?

Да, всё чаще и чаще в их отношениях была её горечь, а в блокноте появлялись новые стихи, рождающиеся из водопада слёз.

  И губы пылали,
  И руки порхали,
  Когда ты на мне рисовал наш роман.
  И жарко кричала, и вдруг умирала,
  Когда ты меня целовал.
  А руки твои, словно две сильных птицы,
  Подняли меня на крыло,
  Я рухнула с неба,
  И снова взлетела…
  Я так не летала давно.
  И буря эмоций, и море сокровищ
  Во мне — для тебя одного!

* * *

«Он так шутит», — уговаривала себя Айша. Шутки были обычно связаны с её внешностью, неуклюжестью или неумением что-то сделать так, как он считал правильным и нужным.

— Какая у тебя маленькая грудь. Может, тебе её увеличить? — Они лежали в постели после очередного волшебного воссоединения. Айша разомлела и прикрыла глаза. Солнечные лучи играли с волнами её волос; нежная, белая, почти прозрачная кожа, казалось, светилась изнутри. Пальцы Германа путешествовали по холмам и изгибам её расслабленного тела. — Нет, ну правда, если увеличить, то будет ещё лучше. Или, может, ты наконец-то поправишься?