Повзрослев, я заметила, что мое рукомашество непредсказуемым образом приводит в действие потоки воздуха. Особенно это проявлялось после ярких, неотличимых от яви снов. В последнее время они стали мне сниться все чаще. Пролетая над удивительными пейзажами, незнакомыми по реальной жизни, я спешила на зов призрачных существ, прекрасных и свободных. Я чувствовала: среди них мне будет хорошо и легко, но в последний момент всегда что-то останавливало. И я замирала, боясь пошевелиться, сделать шаг навстречу, протянуть руки, позволить вовлечь себя в их танец, ведомый одной лишь стихией.

Вокруг нас властвовал ветер, меня ласкали воздушные потоки чистого, прозрачного счастья. Они закручивались в узоры, сплетались и рассыпались множеством завихрений. Я открывала глаза, а душа еще долго металась, подобно растревоженной птице. В такие дни все шло наперекосяк. Пострадавшие пока отсутствовали, но каверзы случались. Например, пойдешь с утра в лавку за молоком, запнешься о порожек при входе, вскинешь руки, отчаянно ловя равновесие и перебирая в голове родственников пресловутого хозяина подземелий, а утварь вокруг возьмет, да и рассыплется по полу или бидоны с молоком опрокинутся.

Хорошо еще, не додумались эти случаи связать со мной. Но все равно, старались обходить меня десятой дорогой, на всякий случай. Я и сама не сразу поняла, что происходит. Теперь такое случается чаще и нужно что-то решать.

Из размышлений меня вывел голос мамы:

— Значит, точно решила?

В ее глазах не осталось беспокойства, зато поселилась тоска. На той недосягаемой глубине, когда разглядеть может только очень близкий человек. Тело выглядело расслабленным, руки бессильно опущены.

— Да, — тихо, но твердо ответила я и выдержала ее взгляд.

Мама выдохнула:

— Хорошо, родная, я в тебя верю. Ты у меня молодец и… воин, — закончила она, улыбаясь.

— И гений.

Я тоже не сдержала улыбки — так называл меня папа. Хотя объективных причин ни тому, ни другому именованию я в себе не находила, это прозвище между нами так и осталось. Мы обе погрузились в светлые воспоминания, это сняло повисшее в комнате напряжение, а с ним ушли и щипавшие душу сомнения в правильности того, что я делаю.

Средний Мир огромен, Человеческая Империя занимает в нем большую территорию. Что я могу противопоставить этому миру? Себя — слабого подростка с кучей заморочек в голове, непонятными магическими способностями и упертым характером? Ну что ж, что есть, тем и воспользуюсь. В самом деле, должна же я понять, что со мной происходит и что я могу. В нашей глуши ответы на эти вопросы мне не найти. И может, я выбрала не самый удачный способ их поиска и не лучшее время, но сожалеть о чем-либо поздно. Выживу — узнаю!


Вот и все. Скомканное прощание с мамой осталось позади вместе с тем немногим, что я действительно любила в своей жизни. Моя комната, мой дом, мой сад и затерявшаяся в лесных калейдоскопах полянка, где я чувствовала себя очень спокойно. Посмотрим, что ждет впереди. Я щурилась от яркого осеннего солнца и шуршала жухлыми опавшими листьями под ногами.

Дни стояли теплые, и это радовало. Узкая дорога, ведущая из города, петляла самым причудливым образом. Прокладывали ее в те времена, когда технологии были не сильно развиты, поэтому направление задавали возможности местности. Лишь бы к цели вела. А целью стала река и плодородные земли вдоль ее русла. Это уже потом люди научились подчинять природу, но переделывать путь, служивший с незапамятных времен для связи с центром страны, не стали. Мол, и так сойдет, есть, и ладно.

Латиум — городок, в котором я родилась и выросла, расположен около огромного озера и имеет рыбохозяйственное назначение. Море от нас далеко, на другом конце Империи, а в единственной крупной реке, как ни странно, рыба не водится. Совсем. Живность разная, конечно, обитает, но больше похожая на насекомоводных и, увы, совсем непригодная в пищу. Я читала в одной из старых книг, что когда жизнь в наших землях еще только упорядочивалась в общественный строй и имперский уклад, сей удивительный феномен внимательно изучали сведущие умы тех времен. Однако ни к чему значительному они не пришли, и потому факт отсутствия рыбы в реке приняли как данность. С тех пор ничего особо не изменилось, людская привычка — штука долгосрочная.

Зато плодородное побережье дает стране широкий простор для хозяйственной деятельности. Селена — река, берущая начало в старых горах на севере Империи, разделяется на два рукава, которые пролегают на восток и впадают в море. Река хоть и охватывает почти всю территорию страны, к Латиуму повернута как бы боком. В наших краях властвуют горы, леса и болота, а жизнь течет размеренно и степенно, если не сказать, вяло.

Никогда прежде мне не доводилось покидать пределы округа Латиума дальше прилегающих к городу провинций с мелкими поселками и деревушками. Я смутно представляла себе жизнь центральной части Империи. Кирата — наша столица, куда я и направлялась, пугала средоточием бурной жизни. Зато там наверняка отыщется человек, владеющий знаниями, способными мне помочь объяснить, что со мной происходит и как этим управлять. Кроме того, будет проще применить свои навыки в мазе-зельеварении — всегда найдутся те, кому хочется улучшить внешность, подлечить раны и еще что по мелочи. С голоду не пропаду.

До окраины округа меня любезно довезли. Спасибо тетушке Гвен, прознавшей о моих планах. Она настояла на том, чтобы до границы я оставалась под присмотром ее сына Зака. Парень всю дорогу молчал, поэтому мне ничего не оставалось, как коротать время за книгой. На сей раз она была по ядам.

Откуда у меня такие книги? О, папино собрание фолиантов могло похвастаться многим. Про отца мама говорила так: «истинно гениальный человек на грани безумия». В общем, к семнадцати годам я умела варить снадобья, зелья и другие полезные в хозяйстве продукты. Ну и заодно всякую отраву тоже. Вдруг пригодится. Имею право.

За чтением время в пути пролетело незаметно. Зак махнул на прощанье рукой, и вскоре я осталась предоставлена самой себе. Мурлыкая под нос любимую песенку папиного сочинения для нежелающей засыпать малышки, я бодро продолжила путь.

Глава 2

Когда вечернее солнце налилось багрянцем и стало клониться за горизонт, встал вопрос о ночлеге. Перспектива провести ночь в лесу меня не пугала — места безлюдные, до ближайших поселений далеко, а на случай встречи со зверьем у меня имелось проверенное средство. Я свернула с тракта и углубилась в лес, подыскивая удобное место, чтобы расположиться. Немного побродив между разросшимся кустарником и поваленным сушняком, вышла на вполне пригодную проплешину. Ее окружали густо растущие деревья.

Темнота быстро отвоевывала права у света, и на бледно-сером небе появились первые звезды. В сумраке, на границе перехода мира из одного состояния в другое, все казалось таинственным и волшебным. Даже обитатели леса как будто затаились: одни еще не вышли на ночную охоту, а другие уже приготовились к отдыху. В воздухе воцарилась торжественная тишина.

Я повесила рюкзак на сук ветвистого дерева и отправилась собирать подстилку для импровизированной постели. Закончив сооружать гнездо, задумалась. Припасы еды пока есть, значит, готовка ужина отпадает. Ночи стоят пока теплые и можно обойтись без костра. С другой стороны, около живого огня уютнее. Все же, решила не заморачиваться и достала фонарик — небольшую лампу куполообразной формы. Внутри нее размещался стержень со светящейся жидкостью.

Состав жидкости я вычитала в одной из книг и сразу захотела воплотить его в жизнь. Ингредиенты оказались самые обычные, только один из них — гриб фотовик, пришлось разыскивать довольно долго. Редкий и не встречающийся в наших краях. Но, как известно, кто ищет, тот найдет, а упорства мне всегда было не занимать. Так что и это не стало таким уж большим препятствием. Света фонарик давал мало, но в походных условиях все равно в помощь. Подсветить предмет или использовать как ночник, даже почитать можно, если поднести фонарик вплотную к тексту.

Так, вроде все приготовления сделаны. Ах да, я забыла позаботиться о зверушках, которые могут пожелать проверить, кого это принесло к ним в гости. Вытащила из кармана рюкзака коробочку, в ней я хранила крошечные склянки, и взяла одну из них. Скользнув взглядом по зеленой мутной жиже внутри, ухмыльнулась. Затем обошла поляну по кругу и накапала эссенцию на все попавшиеся по пути кусты, ветки деревьев и траву. Все, теперь точно никто не сунется. Для тонкого обоняния местных обитателей капля этого безобразия, как удар лопатой по носу, а для меня всего лишь едва уловимый запах дымка. Все гениальное — просто.

Уютно устроившись и накинув поверх себя плащ, я поужинала пирожками и запила их травяным чаем из фляжки. Легла, подтянула ноги, обхватила колени руками и закрыла глаза, прислушиваясь к тихим звукам, наполняющим лес. На душе было спокойно, волнение от неизвестности будущего, которое терзало весь предыдущий день, куда-то ушло. Я расслабилась и погрузилась в приятную дремоту.

Не знаю, сколько длились мои грезы — зависая между явью и сном, сложно сохранить чувство реального времени. Показалось, что прошло каких-нибудь минут десять-пятнадцать. Однако открыв глаза, я поняла, что ночь давно перевалила за середину. Над головой простиралось темное небо, какое бывает только перед рассветом. Я села и огляделась, соображая, что именно меня разбудило. Не покидало чувство чужого присутствия, словно за мной внимательно наблюдают. Страха не было, и это выглядело странным.