— Согласен. В городе нам дадут деньги. Купим муку, крупы, сахар. Обувь детям. Не сидеть же им всю зиму взаперти, — мальчик кивнул мне и побежал по лестнице вниз.
Я притворила дверь, боясь потерять тепло. С тех пор, как она стала закрываться, в зале сделалось значительно теплее. Хорошо, что еще камин не дымил. Я читала, что в средневековье чад от факелов и каминов сильно отравлял людям жизнь. Видимо, наш дом заботился еще и об этом.
Лесек вернулся к обеду. Измученный и уставший: выпавший за ночь снег спрятал добычу. Мальчишке пришлось перелопатить почти весь сад, чтобы найти силки. Зато по свежим следам удалось поймать маленького кролика. У малышни случилась великая радость. Ушастого посадили в ведро. Брать его в руки дети побаивались.
— Немного подрастет, сделаем из него рагу, — Лесек достал из ящика капустный лист и сунул зверьку.
— Пес! Ты самый настоящий пес! — Зонда взяла кролика в руки. — Никого тебе не жалко.
— Чего это ты? — он изумленно поднял на нее глаза. — Жрать куропатку — это за обе щеки, а в остальных случаях — я пес? Иди тогда сама добывай еду.
Он силой заставил Зонду открыть ладонь и вложил в нее окровавленный нож с прилипшим к нему птичьим пухом. Добычу Лесек всегда разделывал у ручья, домой приносил ощипанные тушки.
— Осел! — воскликнула Зонда и отбросила нож. Прижала к себе кролика и зло посмотрела на нашего кормильца. — Я лучше буду капусту жевать или вообще сдохну с голоду, чем сделаюсь такой жестокой, как ты.
— То пес, то осел. Ты для начала определись, кого перед собой видишь. Я лично всю картошку до последнего клубня вот этими руками перебрал, — для наглядности Лесек продемонстрировал свои ладони. Красные от работы на холоде и потрескавшиеся от цыпок. — И капусту, и яблоки, и траву для приправы. А что принесла ты? Мешочек грибов? Корову, которая без нашего сена не сегодня, так завтра сдохла бы? Как перестанет давать молоко и ее на мясо пустим.
— Да ты просто кровожадный хищник!
— Не смей меня так называть! Я лорд. Я последний из рода Трезоров.
У Лесека налились кровью глаза. Я поняла, что он вот-вот кинется на девчонку. А она, еще не умея управлять проснувшейся силой, может ответить. Не хватало нам еще внутри собственного дома войны магов со псами. Я встала между ними.
— Так, все успокоились! Пока кролик маленький, пусть с ним играют дети, а как подрастет…
— И ты?! — изумленно воскликнула Зонда, переходя со мной на «ты». Видимо мои слова не казались ей словами взрослого человека, которого следует уважать. Хотя какая я взрослая? Я уже и забыла, что мне всего двадцать четыре. Маловато для матери пятерых детей. — Ты тоже не понимаешь, что убийство беззащитного зверька — это гадко?!
— Я все понимаю. Но когда встанет вопрос, дать близнецам и Ильге умереть от голода или сохранить кролику жизнь, я лично схвачусь за топор.
Из прекрасных зеленых глаз Зонды потекли слезы. Заплакали молчавшие до того дети. Я взяла себя в руки и произнесла более миролюбиво:
— Не будем сориться из-за кролика. Если мы наторгуем в городе на приличную сумму, купим мясо и все самое необходимое.
— Когда-нибудь хозяйские вещи кончатся. И нечего будет продавать, — Лесек все еще не отошел от обиды, поэтому говорил зло. — Что тогда будете есть?
— Ты прав, — быстро согласилась я. — Я уже думала об этом. Еще до того, как дом показал нам кладовку. Нам нужно найти какое-нибудь дело, которое сможет нас прокормить.
— Например? — мальчишка скривил губы. — Что мы можем?
— Я думала заняться плетением корзин, я это умею. Но когда ты принес кролика, подумала, а почему бы нам их не разводить? Я знаю, они плодятся быстро. Огородим место, поставим решетки. Хорошо, что погрызенные кочаны не выкинули. Кролики вообще всякую ботву едят.
Глаза Лесека загорелись.
— А ведь точно! Это же они у нас в огороде все попортили, а мы сразу не поняли. Сейчас же поставлю там силки. А потом почищу решетки, которые остались от курятника. Попробую сделать клетку.
— Сначала пообедай, — остановила я его. Я едва не расплакалась. Какой же хороший мальчишка мне достался. Так горячо за любое дело берется.
— Посади кролика в ведро, — обратилась я к поджавшей губы Зонде. — Пора обедать. А после займемся, наконец, кладовой.
— Сегодня обязательно нужно детей помыть, — Зонда пошла к ведру и опустила туда зверька. — Близнецы уже чешутся.
Я кивнула и, подхватив с поля связку птичьих тушек, отправилась к камину. Тыква с картошкой уже сварились, осталось все помять, посолить и разбавить бульоном с молоком. Получится вкусный суп-пюре. А на ужин приготовим куропаток с сушеными травами.
«Если сегодня отберем вещи на продажу, завтра отправимся с Лесеком в город. Зонда присмотрит за детьми», — рассуждала я, разливая по чашкам варево. Воодушевленная открывшимися перспективами, я даже приободрилась.
Глава 10, где я занимаюсь рутинными делами, а дом продолжает удивлять
Я поняла, что настала пора выбираться из состояния растерянности и ощущения полного бессилия. Нас в семье теперь шестеро. У нас есть дом, еда и надежда на спокойную жизнь. Пока землями правят псы, можно не переживать, что в дом вернется хозяйка. А изменится ситуация — что ж, спасибо, что дали пережить трудную годину.
Лично я не видела никакой разницы в том, кто стоит с топором над моей головой. Я не знала никого из тех, кто затеял войну. Для меня было важно одно: чтобы среди моих псов и магов сохранялся мир.
Я взглянула на Лесека и Зонду. Оба дулись и старались друг друга не замечать.
«Никуда не денутся, помирятся».
Кладовая принесла большую добычу. Две невероятно красивые шубы были приготовлены для похода в город. К ним в придачу шли сапоги, отороченные тем же мехом. Хозяйка была знатной модницей. Мужские вещи тоже нашлись, но мало. Их мы решили не продавать. Лесек растет, рано или поздно обувь и верхняя одежда станут ему впору.
— Не слишком ли много на тулупе украшений? — осторожно спросила я Зонду, откладывая его в сторону. Хотела попросить Лесека, как он вернется из хлева, померить.
Я просила совета у Зонды, так как она была из семьи магов, как и хозяин тулупа. Вполне возможно, что все эти бляхи, кисточки и узоры несут какое-то сакральное значение.
— Пес же у нас лорд, — с презрением в голосе ответила рыжая. — Ему можно.
— Сейчас же прекрати, — строго указала я ей. — Он старается для всех нас. Мы с тобой сидим в тепле, а он возится на холоде. Перестань его задевать и обзывать.
— А ему можно? — в ее глазах тут же появились слезы.
— Никому нельзя.
Я обняла Зонду. Все они дети войны.
— Как бы я хотела сейчас вернуться к себе домой. Мы так хорошо жили. У меня были родители, — прошептала девочка. — Настя, скажи, как все повернуть вспять?
— Невозможно, милая. Надо продолжать жить и не давать себя сломить.
Рассортированные вещи остались на полках ждать своего часа. Я надеялась в городе купить хорошие нитки и иголки, ножницы для кройки и шитья, наперсток. У меня не было великого умения, но скроить из большого малое и собрать в единое целое мне точно удастся. Зонда сразу отказалась — никогда не держала в руках иголку.
Но больше всего мы радовались постельному белью.
— Тут так много всего, давай уберем солому и сделаем себе нормальные кровати? — предложила я. — Перины вполне сгодятся, чтобы на них спать, а твоими одеялами будем укрываться.
— Сначала нам всем нужно помыться, — заметила Зонда.
Я почесала голову, которую еще ни разу не мыла. Девочка была права. Если уж начинать новую жизнь, то с чистоты тел. Часть простыней мы отложили, чтобы соорудить купальню. Хотели отгородить угол, где можно было бы раздеться.
— Найти бы еще где корыто, — вздохнула я, складывая отдельно те простыни, которые можно использовать в качестве полотенец. — Фарфоровая чаша большая, но на нее не встанешь ногами, чтобы полностью ополоснуться. А я не хотела бы портить полы. Они вздуются, если мы будем активно плескаться. Дом нам такого свинства не простит.
Мы еще возились, когда в кладовку прибежали возбужденные дети.
— Еще одна комната на втором этаже открылась! — с горящими глазами нам сообщила Ильга.
Малышка взяла за правило каждый день проверять все двери. Дернув очередную ручку, не сразу поняла, что дверь не заперта на замок. Лишь на обратном пути увидела, что та распахнулась.
— И что там? — мы спохватились и кинулись все наверх.
Дом открыл ванную комнату. Она не была такой, какой я привыкла в своем мире — по центру стоял огромный ушат, дно которого устилали плоские камни. На полках лежали банные принадлежности, жидкое мыло и кувшины с пенящейся жидкостью.
Конец ознакомительного фрагмента
