— Я рада, что ты по достоинству оценила мои усилия, настойчивость и возможности добиваться поставленных целей, — мимолетно улыбнулась Эльвира Аркадьевна внучке.

— Я офигеваю с тебя, — не то восхитилась, не то осуждая, покрутила головой Софья, — и с твоего уникального умения отвечать на вопрос, ничего не разъясняя при этом.

— Спасибо, — снова сдержанно улыбнулась бабушка Эля и даже изобразила намек на легкий поклон.

— Ладно, — продолжила обличительные речи Софья, — бог с ним, с тем, как и каким образом тебе удалось заполучить Ярослава, но на фига в таком случае было звать меня? И устраивать нашу встречу? Вот на кой ляд, спрашивается? Нет, я прекрасно знаю твою тягу к управлению и манипулированию всеми и вся. И твою любовь к хорошей интриге, и неистребимое желание верховодить… Но я никогда не замечала в тебе склонности к моральному садизму и желанию причинять людям душевную боль.

— А ты на самом деле испытываешь душевную боль от встречи с Ярославом? Или все-таки что-то иное? — внимательно глядя на Соню, тихим, ровным тоном задала провокационный вопрос Эльвира Аркадьевна.

— Я не обсуждаю личное, и тебе это прекрасно известно, — ушла от прямого ответа Софья.

— Известно, — кивнула в подтверждение бабушка и напомнила: — Но случались в нашей с тобой истории и исключения. Но не об этом. — Вздохнув, она перешла к иной теме: — Я пригласила Ярослава не с целью как-то досадить тебе, и уж тем более не для того, чтобы сделать тебе больно, а по той самой причине, которую озвучила всем. Без сомнения, Ярослав Ладников — уникальный аналитик, человек, обладающий невероятно цепким умом, умеющий видеть суть проблемы и вещей там, где никто другой не может ее даже предположить, способный решать запутанные ситуации.

— Откуда тебе это известно?

Неожиданно и как-то в один момент Соня почувствовала, как накатила на нее тягучая, какая-то тупая усталость. Она вдруг осознала, что за несколько часов сегодняшнего дня устала от всего и сразу: от странного звонка бабушки ранним утром… От обнаруженной толпы родственников… От неожиданной встречи с Ярославом, из-за которой пришлось все это время жестко себя контролировать, чтобы ни словом, ни жестом, ни выражением лица не выдать окружающим истинные чувства и переживания, бушевавшие в ней… От известия о какой-то нелепой краже и, напоследок, — от вынужденной беседы с бабушкой.

И все же, преодолевая накатившую странной волной усталость и раздражение, Софья продолжила разговор, развивая свою мысль и напоминая бабушке обстоятельства знакомства с господином Ладниковым:

— Ты виделась с этим человеком дважды, и оба раза это была условно официальная встреча, короткий визит для знакомства с родней и не более того.

— Через Дмитрия Васильевича и каких-то своих непростых знакомых в фискальных структурах Павел наводил справки о Ярославе Олеговиче. В этом нет ничего удивительного, учитывая тот факт, что это первый и единственный молодой человек, которого ты официально представила родне. Надеюсь, ты понимаешь, что Павел не мог не проверить личность мужчины, с которым ты состоишь в отношениях. К тому же оба ваши визита к нам я беседовала с Ярославом и смогла составить о нем устойчивое мнение.

— И что? — иронично усмехнулась Софья. — Удалось папеньке раздобыть информацию о Ладникове?

— Ну, что-то, по всей видимости, разузнать ему удалось, раз он не высказал тебе негативного мнения об этом мужчине, а отнесся к вашей совместной жизни более чем благосклонно, — заметила очевидный факт бабушка.

«Ну-ну, — подумалось Соне с иронией и сарказмом. — Сильно сомневаюсь, что Павлу Егоровичу через все его знакомства и связи удалось раздобыть даже частичную инфу о Ярославе Ладникове. Хотя что-то он все же узнал, раз, как правильно напомнила бабушка, не выказал своей озабоченности мутной личностью моего избранника».

— Но вернемся к побудительной причине, по которой я не только пригласила Ярослава и смогла добиться его согласия помочь нам разобраться с кражей, но и вызвала тебя, — продолжила пояснения Эльвира Аркадьевна. — Ярослав Олегович, без всяких сомнений, очень сильный аналитик и логик. Скрупулезный и дотошный, насколько я могу судить по тому, что мне удалось про него понять за две непродолжительные встречи и из тех сведений, что раздобыл Павел. Но вы вдвоем составляли поразительный тандем, умудряясь за полминуты-минуту решить сложнейшую логическую задачку, с полуслова (а порой и просто с одного обмена взглядами) понимая и подхватывая ход мысли друг друга. Для вас это была решенная влет между делом головоломка. Меня до глубины души поразила слаженность вашего дуэта во всем, что касалось запутанных многоходовых задач, порой по определению не имевших решения, которые так любит твой отец, временами мучающий всех нас их разгадками. Вот потому-то я и рискнула свести вас вместе и попросить вдвоем заняться поиском не только того, кто украл сокровище, но и возвращением самого сокровища до того, как об этом преступлении станет известно Павлу или Константину.

— И ты предполагаешь, что каким-то чудесным образом мы умудримся сделать это за оставшиеся полдня? — удивилась смелости бабушкиных планов Софья.

— Такой вариант был бы идеальным, но я не настолько оптимистична, чтобы ожидать немедленного результата. Но тешу себя надеждой, что до конца следующего дня, то есть до вечера воскресенья, вам все же удастся разобраться с этим делом. К тому же вы не одни будете заниматься выявлением похитителя и розыском ценностей, а с помощью настоящих профессионалов: Дмитрия Васильевича и следователя из агентства.

— То есть ты заранее предполагала, что я соглашусь, и знала, что при этом мне придется остаться на ночь в усадьбе? — уточнила вводные данные Софья.

— Да, знала, — не стала оправдываться и юлить бабушка. — И не стоит напоминать мне, что ты никогда не остаешься в усадьбе, я об этом прекрасно помню. Но надеюсь, что в связи с неординарностью сложившейся ситуации в этот раз ты сделаешь исключение из своих правил. К тому же, Софья, ты уже не десятилетняя девочка. И, как мне казалось, давно избавилась от своих обид и обвинений в адрес меня и отца. А упертое стояние на некой подчеркнуто принципиальной позиции, дабы не дать нам с Павлом забыть о нанесенной тебе и твоей маме обиде, потеряло для тебя былую актуальность.

— Твое неистребимое желание влезать, манипулировать и управлять жизнями родных и окружающих тебя людей — это прямо какая-то патология. Мои желания, нежелания, позиции, установки и принятые решения касаются исключительно меня. Это мое личное пространство, в котором я разбираюсь сама. Я практически не коммуницирую с тобой, пересекаясь крайне редко, но даже в таких случаях ты пытаешься влезть и пошуровать там, указывая, как и что я должна думать, решать и делать.

— Не торопись с обвинениями, Софья, — предостерегла ее бабушка. — Мы с тобой уже проходили подобные моменты. Давай не повторяться, чтобы не нарушать баланс установленного между нами мира и вновь не извиняться друг перед другом. Если тебе невыносимо оставаться в родном доме даже на одну ночь, что ж… я ничего не могу с этим поделать. Могу только предложить задержаться до вечера. А если вам не удастся раскрыть преступление к этому моменту, уехать в Москву и вернуться утром, чтобы продолжить расследование.

— Это будет неразумно, — поразмыслив, отказалась Софья. И, громко-показательно выдохнув, огласила свое решение: — Я останусь. Расположусь в комнате в мансарде.

— Предполагая возможность твоего согласия, я распорядилась подготовить для тебя именно эту комнату, — губы Эльвиры Аркадьевны еле заметно дрогнули в улыбке.

— М-да, — хмыкнула Софья, — спрашивается: на кой ляд тебе вообще далось мое участие в этом деле, если ты просчитываешь всех и все наперед шагов на десять, а то и больше?

— Но только не тебя. С тобой невозможно быть уверенной в результате, это всегда лотерея, — улыбнулась бабушка, на сей раз открыто и доброжелательно. — Поэтому приходится просчитывать несколько вариантов одновременно.

— А о том, что я не взяла никаких вещей и средств гигиены, ты тоже позаботилась? — почти не сомневаясь в ответе бабушки, вредничала Софья.

— Разумеется, я подумала и об этом. — Эльвира Аркадьевна усмехнулась ершистости внучки, которую та не смогла сдержать. — Все умывальные принадлежности и косметические средства для ухода приготовлены в ванной, как и новый халат и ночная пижама. Надеюсь, тебе будет удобно.

— Ну раз ты все просчитываешь, — все еще продолжая вредничать (скорее для порядка и чтобы держать бабушку в тонусе), отозвалась Софья, — скажи: как ты себе представляешь нашу совместную работу с Ярославом Олеговичем, если мы даже не разговариваем уже почти пять месяцев?

— Ну вот, теперь у вас возник прекрасный повод пообщаться. — Эльвира Аркадьевна отмахнулась от сомнений внучки, как от ерундовой проблемы. — Отчего-то видится мне, что вам давно следовало поговорить.

— О чем? — напряженным тоном подивилась Софья. — Поинтересоваться друг у друга, как дела, как жизнь и все такое?

— Начните с расследования кражи, а там уж как пойдет, — посоветовала Эльвира Аркадьевна. — Жизнь — сущность непредсказуемая, никогда не укладывается в установленные правила, и нам не дано знать, что возможно впереди. При этом она всегда расставляет все по своим местам.