Но болела и щипала эта зараза ужасно. Главное, лежать теперь приходилось, постоянно выворачивая голову набок, чтобы не задевать рану.

Вот ведь хренотень какая!

— Ну и сотрясение средней тяжести имеется, как же без него, а это не рахат-лукум, сама понимаешь, противная фигня, — добавил Березин. — В общем, ангелы-хранители твои подсуетились, не иначе. — И посоветовал совсем иным тоном — наставительным, напряженно-серьезным: — Ты бы завязывала со спасениями всякими, Дина, везение, оно, знаешь, не безгранично. Да и хватит уже.

— Егор Ильич, — посетовала Дина, морщась от головной боли. — И вы туда же.

— Да не туда же, а все там же! — повысил он голос. — Сколько можно об этом говорить? Ведь каждый раз беседуем, а ты все не прислушиваешься! Ты и так сделала более чем достаточно, Дина, сколько можно рисковать, подставляться и тащить это на себе?

— Ну, Егор Ильи-и-ич, — жалобно-умоляющим тоном протянула Дина.

— Что Егор Ильич! — ворчал тот. — Сто раз уже обсуждали. Не собираюсь и не желаю латать тебя, когда ты таки всерьез нарвешься! А ты нарвешься рано или поздно! И никто тебя не защитит! Не помогут ни твои навыки, знания и осторожность, ни твои друзья со всей их крутизной! — И выдохнул устало, словно сдуваясь в один момент: — Отцу твоему следовало давно запретить тебе так рисковать, да и вообще этим заниматься. Вот приедет, пусть тебя и воспитывает.

— Настучали? — спросила Дина.

— Конечно, а ты как думала, — отозвался Березин и хлопнул себя ладонями по коленям, деловито выдыхая. — Так, ладно, бесполезно с тобой об этом. Будем считать, что со вступительной частью закончили. Сама понимаешь, полежать у нас тебе придется недельку-другую, понаблюдаем динамику и состояние, а там посмотрим. — И переключился на другую тему: — Слушай, там к тебе мужик рвется, требует личной встречи и общения. Это не тот ли, что тебя сбил?

— Наверное, он, не знаю, — отчего-то вдруг растерялась Дина.

— Так что, пустить его или как?

Пока ее обследовали, возили на рентген и МРТ с томографией, зашивали, кололи и латали, Дина успела в подробностях и деталях доложить Березину и медсестрам о произошедшей аварии, так что претензии к наехавшему на нее гражданину предъявлять не имело смысла, а скорее даже и наоборот — поблагодарить не мешало бы.

Чем и объясняется легкое попустительство со стороны медперсонала — по правилам стационара посетители допускаются до больных в строго отведенные часы посещения, без каких-либо поблажек. Все сурово. Да и правда, что им бесконтрольно шляться-то, посетителям этим? Доставать врачей бесконечными вопросами, требованиями и недовольством? А вы часто видели довольных родственников в больницах? Ну вот и врачи редко видели. Только тогда, когда тех собираются выписывать, и то большо-о-ой вопрос. У нас же что? Врачи — единственные люди в стране, которые ни фига не смыслят в том, как надо лечить и правильно ухаживать за больными — народ всегда знает лучше, а уж при повальной доступности к Интернету так и вовсе все академиками стали в любом вопросе, и уж особенно в медицине. Вот и приходится народу подсказывать докторам, как надлежит лечить. Так что, с точки зрения медперсонала, отведенных часов посещения более чем достаточно для общения с родными, за исключением некоторых случаев.

— Пустить, — не самым уверенным тоном разрешила Дина и спросила: — А Кирилл здесь?

— Приезжал, я ему подробно доложил об аварии и твоем состоянии и отправил домой за полисом и вещами, скоро подъедут с дедом.

— Поня-я-ятно, — обреченно протянула Дина.

— А ты что хотела, голуба моя, — не посочувствовал Березин. — При таком-то папеньке и спрос другой.

— Да уж, — смиренно согласилась Дина.

— Ладно, сейчас пущу мужика, который тебя сбил. — И строго предупредил: — Только ненадолго. Десять минут.

И вот обладатель янтарных глаз, вызывавших столь странные реакции Дининого организма, вошел в палату и поздоровался:

— Привет.

Вот даже сейчас — от одного простого слова, произнесенного им, как-то так стало тепло…

— А как вас зовут? — наконец-то спросила Дина, сообразив, что даже имени его не знает.

— Да, — усмехнулся он, вопросительно кивнув на стул возле ее койки, и присел, получив разрешение от махнувшей рукой Дины: — Мы не познакомились, хотя и очень тесно «соприкоснулись», если можно так сказать. — И представился: — Гарандин Владислав Олегович.

— Что-то очень знакомое, — сосредоточенно нахмурилась Дина, пытаясь сквозь головную боль и не совсем ясное сознание вспомнить, где она слышала эту фамилию.

Совершенно определенно где-то слышала, и не раз. Уж очень что-то знакомое. Странно, у нее отличная память на имена и лица, к тому же специально натренированная, — и на тебе, подводит. Хотя немудрено, она сейчас совершенно не в силах соображать — все как-то мутно, тошно, непонятно.

— Забейте, — посоветовал Гарандин, заметив сосредоточенное и несколько болезненное выражение лица, с которым девушка рассматривала его.

— Ладно, — легко согласилась Дина.

— Ну, а про вас я уже кое-что знаю, — улыбнулся он той самой своей поразительной, чуть ироничной улыбкой, так успокоившей Дину, когда она лежала на асфальте, и от которой почему-то чувствовала, что все теперь будет хорошо. — Вы Дина, — говорил он, улыбаясь, — Дина Нагорная. — И отметил с какой-то особой, проникновенно-теплой интонацией: — Красиво звучит.

И от его голоса и особой модуляции-интонации, с которой он произнес это «красиво звучит», и его замечательной, чуть ироничной улыбки ей вдруг так «захорошело», как говорит бабуля, и даже боль отступила, и так вдруг стало спокойно, и затеплело в груди… Или это лекарства начали действовать все разом, давая такую вот странную «побочку»?

— Ну как вы? — спросил он с искренним сочувствием, осторожно взял ее ладонь в руки и подержал, согревая немного захолодевшие пальцы.

— Опасных травм нет, — ответила Дина, поразившись этому его неожиданному порыву, а главным образом, тому, как ее избитое тело отозвалось на этот простой жест утешения и участия. И поспешила подпустить иронии, остужая все эти странности: — Так, только изрядно поцарапало харизму, а в основном жить буду.

— А мы по… — начал он фразу, но не успел закончить.

— Мам!.. — Резко распахнув дверь, Кирилл ворвался в палату и тормознул, увидев незнакомца, сидящего рядом с ее койкой.

Пару мгновений он смотрел на Гарандина подчеркнуто подозрительным, изучающим взглядом, чуть задержавшись на его руках, баюкающих ладонь Дины, а потом прошел к кровати, наклонился и поцеловал мать в щеку.

— Кирюш, познакомься, — поспешила представить посетителя Дина, осторожненько извлекая ладошку из рук мужчины: — Владислав Олегович. Это он меня сбил.

— А-а-а, — заметно расслабился парень. Он улыбнулся и протянул руку Гарандину.

Тот принял дружеское рукопожатие.

— Спасибо, что не угробили мою мамульку.

— Вы уверены, что она ваша мама? — без какого-либо намека на комплимент в адрес дамы, прямолинейно, с большим сомнением в голосе спросил Гарандин.

— Уверен-уверен, — легко рассмеялся молодой человек.

— Сколько вам лет? — не торопился верить Владислав Олегович: ну мало ли какие расклады бывают в жизни.

— Двадцать, — улыбнулся мальчишка.

Красноречиво приподняв брови, Гарандин изобразил полное недоверие и перевел вопросительный взгляд на Дину.

— Да ладно, — усмехнулся Кирилл, не дав матери ответить на молчаливый вопрос: — Обычная реакция, никто не верит, что она моя родная мамулька. — И предложил: — Давайте я за вас все скажу: «Не может быть, вы же совсем девчонка, что вы его, в десять лет родили?»

— Ну, где-то так, — согласился Гарандин совершенно серьезным тоном.

— Родила она меня в семнадцать, возраст свой не скрывает, а даже наоборот, с удовольствием посмеивается над такой вот реакцией окружающих, — разъяснил Кирилл и тут же переключился на более насущную тему: — Вы уже видели вашу аварию? — И повернулся к Дине. — Ну ты, мамулек, как всегда в своем репертуаре, — кидаешься всех спасать, выручать, не жалея живота своего.

— Так получилось, — покаянно произнесла Дина.

— А что, кто-то выложил запись? — уточнил Гарандин.

— Даже несколько записей в «Ютубе» и в «Инстаграме», — кивнул Кирилл и, повернувшись к Дине, пояснил специально для нее: — Кнуровские ребята уже с камер дорожных и городских все срисовали и переслали мне.

— Они тоже в курсе? — поразилась Дина.

— Смеешься? Конечно, все в курсе. Я же сразу сообщил и скинул инфу: место, время. Мало ли кто на тебя наехал, как и зачем. Все сразу на Кузьмина подумали.

— Да ну, — отмахнулась от такого предположения Дина. — Глупости, у него мозгов не хватит спланировать что-то сложное. Тем более совершить нечто такое. Совершенно предсказуем.

Гарандин не перебивал, вопросов не задавал, но слушал с особым вниманием.

— Ну что… — Распахнув дверь, в палату стремительной походкой вошел крепкий, довольно стройный мужчина лет под шестьдесят.

И точно так же, как и Кирилл до него, побуравил подозрительным взглядом посетителя.

— Дед, — поспешил разрядить обстановку парень. — Это Владислав Олегович. Это он сбил маму.