— Нет. Чаю могу принести.
— Обойдусь и без вашего чая, — буркнул седой, повернулся и заковылял от нее по тропинке, протоптанной в сугробе, прямо в лес.
На мгновение Веронике показалось, что это не реальный человек, а какое-то сказочное существо наподобие лешего или домового. Она с трудом скинула с себя оцепенение и почувствовала, как руки саднит от мороза — рукавицы она не надела.
— Странный какой, — произнесла Вероника вслух и повторила: — Странный.
Она захлопнула калитку, заперла ее на ключ и пошла в дом. Там она разделась, села за стол и попробовала работать, но мысли скакали из стороны в сторону. Вероника ошиблась раз, затем другой и решительно закрыла ноутбук. Надо сделать паузу. Она достала телефон и набрала Егора. Он, по обыкновению, долго не подходил — как всегда, когда бывал на работе. Наконец в трубке раздался его голос:
— Да, солнышко, привет! Как ты?
— Я ничего.
— Голос какой-то кислый, — заметил Егор.
Вероника колебалась, говорить про бомжа или нет. Егору не до этого, у него и так целый день нервотрепка. Все же она не выдержала и сказала:
— Знаешь, приходил некто.
— Некто? В смысле?
— Ну, какой-то странный человек. Старик. Весь в лохмотьях, страшный такой. Рвался в дом.
— Ты его пустила?? — В голосе Егора послышалась тревога.
— Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь?
— Солнышко, а что он хотел? Что ему было надо?
— Он заявил, что это его дом.
— Бред. Мы же пробивали хозяина в полиции. Все чисто, документы идеальные.
— Да я не говорю, что он хозяин. Скорее… скорее, сумасшедший. Несчастный бездомный безумец.
— Ты еще пожалей его, — недовольным тоном произнес Егор. — Надо было слушаться ребят и купить собаку.
— Я уже думала об этом. — Вероника слабо усмехнулась.
В трубке послышались отдаленные голоса.
— Вот что, солнышко, я сейчас занят. Не могу больше говорить. Постараюсь раньше приехать, но не обещаю. Ты заперла калитку?
— Да.
— Молодец. Дом тоже запри. На два замка. И не выходи до моего приезда.
— Хорошо. Егор!
— Что, милая?
— Ничего. Я тебя люблю.
— И я тебя, котик! Не скучай.
— Целую. — Она отключилась.
Хорошее настроение начисто улетучилось. На душе стало тревожно и тоскливо. Вероника не могла понять причину этой тоски. Подумаешь, какой-то бомж. Попробует он еще раз сунуться — Егор ему покажет кузькину мать. В конце концов, если уж на то пошло — заведут собаку. Черного ротвейлера, как у Вероникиной двоюродной сестры Гали. Назовут его, скажем, Милорд. Или лучше Барон… Или… Она с досадой махнула рукой. Взъерошила короткие темные волосы и плюхнулась на маленький кожаный диванчик в углу.
О чем она думает? Не то, все не то. Думать надо о ребенке. Они женаты уже пять лет, ей двадцать восемь, Егору двадцать шесть. И все это время находилась какая-то причина, чтобы не беременеть: то хотелось пожить для себя, то съездить в Японию, то квартиру обставить. Теперь вот дом, в нем тоже масса дел, а значит, рождение малыша снова откладывается на неопределенный срок. А иногда хочется плюнуть на все, стать глупой и счастливой беременяшкой, капризничать, лелеять свой живот, мечтать по вечерам, как будут они с Егором гулять с коляской по округе…
Вероника почувствовала, что окончательно раскисла. В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Она сердито вытерла их ладонью, встала, расстелила на полу коврик, включила музыку и принялась за упражнения. Эту гимнастику она нашла в интернете полгода назад и с тех пор не пропускала ни дня. После отжиманий и растяжек настроение неизменно повышалось, а вид стройной и подтянутой фигуры в зеркале добавлял лишние баллы.
Закончив зарядку, Вероника занялась приготовлением ужина. Егор всегда обедал на работе, но ужинать у них в семье было принято основательно и с толком. Она кипятила воду, резала овощи, отбивала мясо. Постепенно тревожное чувство отпустило ее, а вскоре и вовсе сошло на нет. Позвонил Егор, сказал, что выехал из Москвы и через час с небольшим будет дома. Вероника выключила газ, накрыла маленький уютный столик, слегка подкрасилась и сменила спортивный костюм на миленькое домашнее платьице. В ожидании мужа она села за швейную машинку и прострочила пару швов, обтачивая штору.
В семь послышался шум отворяемых ворот. Егор загнал машину на стоянку, щелкнул сигнализацией и поднялся на крыльцо.
— Привет, солнышко, я дома!
Вероника, улыбаясь, смотрела, как муж снимает кожаную куртку, ботинки, тщательно причесывает перед зеркалом красивые светло-русые волосы.
— Устал?
— Как собака. — Он одернул толстовку и надел тапочки. — Все-таки, как ни крути, далековато ехать. Минут сорок, если без пробок. А с пробками и все полтора часа.
— Бедненький ты мой. — Вероника подошла к нему и нежно поцеловала в губы. — Идем ужинать? Все готово.
— Да, идем. Но я сначала в душ. Умаялся за день, весь в мыле. Буду «благоухать» за столом.
Вероника втянула носом воздух, но не почувствовала ничего, кроме еле уловимого запаха ванили.
— Ты ел что-то сладкое? Пахнет ванилином.
— Угадала. — Егор усмехнулся. — Ну и нюх у тебя! Заехал во французскую пекарню, взял кофе и пару пончиков.
— И напрасно. Только аппетит перебил.
— Ничуть. Я голоден как волк. Вот такой страшный серый волк! Съем тебя! — Егор шутливо щелкнул зубами и схватил Веронику пониже талии. Она взвизгнула и расхохоталась. — Все, я в душ. — Он скрылся в ванной.
Вероника постояла немного, прислушиваясь к шуму воды, затем подошла к окну. На рябине сидел снегирь и сосредоточенно клевал ягоды, припорошенные снегом.
— Привет, малыш, — сказала ему Вероника.
Снегирь клюнул последний раз и улетел. Где-то в отдалении залаяла собака. Скрипнула дверь ванной. Вероника обернулась. Егор, голый по пояс, с мокрыми волосами, стоял прямо перед ней, в руках у него было полотенце. Она невольно залюбовалась его точеным торсом. Что ни говори, а муж у нее красавец. В такого трудно не влюбиться — все при нем, и внешность, и фигура. И характер замечательный, мягкий, покладистый. Никогда слова грубого не скажет, всегда поддержит в трудную минуту, развеселит. А ведь когда они познакомились, все отговаривали ее встречаться с Егором: родня, друзья. Дескать, провинциальный парень, из нищей семьи, учится в малопрестижном институте, звезд с неба не хватает. Да еще моложе на два года.
— Вот увидишь, будет гулять от тебя, — стращала Веронику мать. — Я таких красавчиков повидала на своем веку. Ему только деньги наши нужны да жилплощадь. Укрепиться в Москве хочет.
Вероника пыталась спорить, обижалась, плакала. Она привыкла слушаться родителей, но в данном случае нашла коса на камень — она серьезно влюбилась в Егора. Они познакомились случайно — на дне рождения у ее подруги. Его привел один из приглашенных, без спросу, так, за компанию. Вероника сразу обратила внимание на скромного паренька — тот, смущенный, сидел в дальнем углу, уткнувшись в телефон.
— Кто это? — спросила она у Юльки и услышала в ответ:
— Понятия не имею. Кажется, его Воронов привел. Он его сосед по общаге.
Сережка Воронов встречался с Юлькиной сестрой Лизой и славился неугомонным нравом и повышенной общительностью.
— Понятно, — задумчиво протянула Вероника.
— Что тебе понятно? — недовольно произнесла Юлька. — Мало того что этот дурень сам торчит тут с утра до вечера, так еще и посторонних с собой тащит. Зачем он мне здесь сдался?
— Да ладно тебе, не злись. Он же прилично себя ведет, тише воды ниже травы.
— Ты еще познакомься с ним, — язвительно проговорила Юлька.
— И познакомлюсь! — Вероника решительно пересекла комнату и подошла к незваному гостю. — Привет! — Она села рядом на диван.
Он взглянул на нее с удивлением.
— Привет.
— Я Вероника. Для друзей просто Ника.
— Егор. — Парень протянул ей широкую и крепкую ладонь. Вероника пожала ее и почувствовала, как по спине поползли мурашки. Он продолжал с интересом и некоторым недоумением разглядывать ее, и от этого щеки Вероники запылали, стало душно и захотелось пить. «Какой хорошенький», — подумала она, а вслух сказала:
— Симпатичное имя.
— У тебя тоже. — Он наконец улыбнулся, и улыбка у него была очаровательная. Два ряда безупречно ровных белых зубов. Кроме того, когда он улыбался, на левой щеке появлялась ямочка.
— Что ты тут сидишь, пойдем за стол. Выпьем, поболтаем, — предложила Вероника.
— Неловко как-то. Я ведь здесь вроде как чужой.
— Ерунда, тут все свои. И невежливо отказывать даме.
— Я и не думал отказывать. — Он поднялся с дивана.
Они уселись за стол, Вероника потребовала шампанского, Егор налил ей в бокал брют. Потом они танцевали, сначала на пионерском расстоянии, затем обнимаясь все тесней и тесней. С дня рождения Вероника и Егор ушли вместе. Он проводил ее до дому. Она ждала, что он спросит ее телефон, но нет, не спросил. Чмокнул в щечку на прощание и все.
Она неделю ходила сама не своя. Все вспоминала ямочку на щеке, большие синие глаза в обрамлении густых черных ресниц, пухлые губы, челку пшеничного цвета. Наконец не выдержала, позвонила Юльке.
— Слушай, Воронов у вас?