Нет. Тенгис не сожалел о том, что сделал с этим русичем. Сотник сильно мешал ему. По его вине князь дважды ушел из мастерски расставленной агой западни, а сам Тенгис рисковал впасть в немилость хана Хубилая. Просто он не мог избавиться от убеждения, что их что-то связывало и неумолимо сталкивало друг с другом.

И все же то, что Георгий попал в руки к Тенгису, казалось странным и нелепым поворотом судьбы. Ага не ожидал от сотника того, что он сделал.

Это случилось примерно месяц назад. Ага тщательно спланировал ловушку, в которую должен был попасть князь Даниил Галицкий. Он прожил в Галиче несколько месяцев и знал сильные и слабые стороны князя. Даниилу было отправлено сообщение, что его жена занемогла и тот, с малой дружиной поспешил в монастырь, в котором она остановилась на богомолье. Однако по пути князь встретил сотника, который возвращался из Орды. Георгий спешил предупредить его о готовящейся западне. Отряд разделился. Даниил ушел берегом реки, а сотник с несколькими людьми остался прикрывать его отход и выманил степняков прямо на подошедшие силы князя. Правда, сам при этом оказался один на один с полусотней врагов. Но и здесь удача не изменила ему. Сотник не растерялся.

Ага устроился поудобнее, чтобы смотреть на звезды. Воспоминания о неудаче растревожили его, не давая уснуть. Он не любил проигрывать. Каждую из своих немногих ошибок помнил и переживал сотню раз. И все же Тенгис не мог не признать, что окажись он на месте русича, сделал бы все, чтобы спасти своего господина. Любой ценой.

Это была смелая и дерзкая задумка. Она вполне могла осуществиться, и сотнику удалось бы уйти. Если б не Тенгис.

Георгий вступил в бой с предводителем степняков — Амир-беком. Своими вызовом он заставил его оставить погоню за князем и выйти с ним на поединок. Один на один.

Амир-бек был вспыльчив и мстителен. Он жаждал убить сотника собственными руками, считая того кровным врагом. Георгий это хорошо знал и сумел использовать, не задумываясь о последствиях для себя самого. Он хотел лишь выиграть немного времени.

Невзирая на то, что Тенгис грозил Амиру ханским гневом и велел продолжать погоню, бек ослушался прямого приказа аги. Ярость заглушила в нем голос разума, на что и рассчитывал русский сотник.

Их схватка была подобна битве двух коршунов. Воины были равны. Оба молоды, одинаково опытны и сильны. Несмотря на то, что с каждой минутой возможность настигнуть князя безвозвратно уходила, целый отряд степняков заворожено наблюдал поединок двух бойцов. В нависшей тишине слышался лишь звон клинков. От столкновения сабель бека и булата сотника летели искры.

Амир, видимо, не ожидал, что поединок затянется и начал уставать. Георгий, напротив, сражался ровно.

Тенгиса не оставляло ощущение, что сотник мог закончить поединок в любой момент, но почему-то этого не делал. А ведь русич вовсе не глупец. Ответ был прост — он тянул время, чтобы выиграть его для своего князя.

Тенгис невольно потянулся за стрелой, чтобы прекратить это немедленно.

Но все и так закончилось. Вот сотник пропустил удар. Сабля звякнула о кольчугу. Георгий отклонился. Сабли бека сошлись в том месте, где только что была шея сотника. Тот откинулся назад и нанес удар сам. Меч вошел в незащищенное кольчугой место. Амир медленно упал на круп коня, прижимая руки к шее.

Сотник тяжело дышал. Его темные волосы взмокли от пота, свернувшись кольцами. Глаза горели. Он смотрел на замерший в оцепенении отряд степняков, как бы приглашая следующего принять участие в поединке.

Но его вызов остался без ответа. Никто не посмел напасть на воина, только что сразившего их предводителя. Медленно Георгий развернулся и поехал прочь. Сгустившаяся тишина, казалось, звенела от напряжения.

Тенгис стоял чуть в стороне и смотрел. Он не мог понять, что происходит с его воинами. Их словно сковал паралич. Никто не двинулся, чтобы преградить дорогу русичу. А тот уходил. Сотник уже пустил коня вскачь.

Тенгисом овладело бешенство. Он злился на бека, который так глупо поддался на уловку, воинов, не преследующих сотника, и себя, в первый раз не смогшего настоять на исполнении приказа.

Не колеблясь больше ни секунды, ага бросил аркан. Сотник слетел с коня, сильно ударившись о землю, и тут оцепенение оставило остальных степняков. Они окружили русича, нацелив на него копья. Тенгис быстро проехал вперед, чтобы не допустить его немедленной смерти.

Георгий лежал сброшенный с коня и не мог подняться — слишком силен был удар. Приподняться на локтях — это все что он сейчас был в силах сделать.

Его взгляд был затуманен — он в любой момент мог потерять сознание. Но все же в глубине глаз различалось неистовое желание жить!

Впрочем, сотник не произнес ни слова, молча ожидая приговора. Он понимал, что после того, что сделал, пощады ему не будет. Смерть за смерть.

Рука Тенгиса сжимала рукоять сабли. Он боролся с собой. Со своим желанием расправиться с русичем тут же, на месте.

Скорее всего они упустили князя. Его повелитель не прощает ошибки, а ага подвел его уже дважды, и странным образом это было связано с сотником. Однако степняк не собирался так просто сдаваться.

— Вперед! — крикнул ага окружающим его воинам. — Вы еще сможете настигнуть руссов! Али, ты возглавишь отряд и догонишь князя. Встретимся в условленном месте.

Отряд тут же перестроился и поскакал вдоль реки. Задержался лишь ага и еще несколько человек.

Один из степняков привычным движением опрокинул пытающегося подняться Георгия, прижав коленом к земле и поднеся нож к горлу.

Тенгис соскочил с коня и склонился над сотником. Казалось, он уже обрел спокойствие, но Георгий знал, что это не так.

— Али успеет? — спросил Тенгис тоном, от которого внутри все невольно сжалось в холодный комок.

Сотник ответил не сразу. Он пристально смотрел прямо в глаза аги. Казалось, он вовсе не замечал лезвия кинжала, касающегося его шеи. Георгий не искал правильного ответа, просто хотел прочитать в глазах татарина свою судьбу.

— Нет, — честно ответил он.

Тенгис прищурился. Он ожидал, что Георгий ответит именно так. И все же не знал, верить сотнику или нет.

— Ты говоришь мне правду?

Георгий медленно улыбнулся.

— Ты же знаешь. Я всегда говорю тебе правду…

Тенгис отвернулся. Он видел, что сотник уже принял свою смерть как неизбежность. Русич победил. Во всем.

— Помнишь, однажды я обещал, что не убью тебя? — произнес Тенгис с еле сдерживаемым бешенством.

На лице сотника было написано искреннее удивление.

— Ты собираешься… сдержать обещание?

Тенгис продолжал смотреть на огонь. Ему казалось, что он видит, как духи огня продолжают весело плясать на поленьях. Все глубже погружаясь взором в их замысловатый танец, ага как будто увидел свое будущее. Георгий улыбаясь, смотрел на него по ту сторону огня. Тенгис закрыл глаза, чтобы стряхнуть наваждение. Перевернулся на кошме, подставив огню другой бок, но и в смутной дреме его не оставляла пригрезившаяся улыбка смелого сотника.

* * *

Незаметно стемнело. На галере, дрейфующей посреди агатового моря, было тихо. Все вокруг уже спали, а Георгий все сидел и смотрел на яркие звезды, опутавшие небо невероятным рисунком.

Он понимал, что тогда, Тенгис оставил ему жизнь с единственной целью — продлить агонию. Заставить страдать и желать смерти как избавления. Неужели он добился своего?

Казалось, ночное небо было прямо над головой. Спокойное и ясное, оно покрывало и защищало от грядущих бед. Не давало навалиться неизбежным горестям. Говорило: «Будь таким же, как я. Спокойным и непостижимым. Видишь: ничто не может изменить рисунок моих звезд».

Сотник внезапно рассмеялся, чуть не разбудив спящих рядом с ним гребцов.

Что я делаю? Сколько еще буду сам растравлять свои раны? Уже пора забыть все и смириться. Прошлого нет, есть только настоящее и будущее. Если я хочу вернуться, то должен отбросить все, кроме того, что позволит мне прожить следующий день. Особенно, жалость к себе. Она — пища для отчаяния. Того огня, который постепенно сжигает душу.

Все. Довольно. Хватит. Завтра я встречу солнце свободным от воспоминаний, вины и нелепого стыда. Я снова стану собой. Я не сломаюсь на этой галере.

Что-то рядом звякнуло. Георгий быстро обернулся. Это сарацин, сидящий рядом, приподнялся.

Видимо, последние слова сотник произнес вслух.

Он внимательно смотрел на сотника.

— Скорее всего, ты меня не понимаешь, — произнес Георгий, внезапно улыбнувшись своей позабытой за последние недели улыбкой, — но я хочу тебе сказать, звезды светят так ярко! Они укажут нам путь к дому.

Сарацин с минуту не отводил пристального взгляда. Потом без всякого выражения на лице молча отвернулся, приняв прежнее положение.

— Ну конечно, он не понимает… — пробормотал сотник, устраиваясь поудобнее. Теперь тревоги оставили его, и он смежил глаза с возродившейся вновь надеждой.

* * *

Где-то в степи возле угасающего костра агу Тенгиса по-прежнему мучила бессонница.