Вдали виднелись дома, почти спрятавшиеся в белом кружеве садов. Точно невесты. А над всем этим великолепием начинающегося лета и жизни, как предупреждение, повисла сизая туча, сквозь которую — вот тоже парадокс — пробивались солнечные лучи, как апофеоз окончательной победы добра над затаившимся злом.

От таких сравнений Федя головой потряс.

Ну и бред иногда приходит в голову! Ну сады. Ну поле. Ну туча! Какой апофеоз?

— Ты чего? — заметил его настроение Максим. И расшифровал по-своему: — Страшно?

— В смысле? — нахмурился Федор.

— Ну… нравится она тебе?

— Кто?!

— Ну, Маша эта… Все-таки ты, друг, что-то не договариваешь!

Начинается!

— Как она может мне нравиться, если я ее даже толком и не видел! — Федор прибавил шаг. Вот только на горку подняться — и деревня! И хоть какие-то ответы на миллион вопросов! И первый из них, конечно же, — кто такая Маша!

— Или видел? — А Максим, видимо, решил во что бы то ни стало уже сейчас если не найти, так придумать ответы на свои вопросы!

— Макс, — Федя обернулся к нему, — замяли! Чем хочешь поклянусь, что никакую Машу я не знаю!

— Хорошо! А что думаешь о кладе? Не наврал вам вчера тот… лесничий? Зачем ему подкатывать к вам с темой клада? А вдруг это подстава? Решил на лохов сыграть.

Все ясно. Другу захотелось поговорить. Ладно…

— Честно? Может, и подстава.

— Угу. — Макс ненадолго задумался и тут же вернулся к прежней теме: — А откуда думаешь поиски начать? Ведь Маш и Тань в деревне более чем достаточно!

Федор пожал плечами. А то он над этим не думал…

— Значит, пойдем в отдел местной власти, — решил за него друг. — Уж наверняка наш знакомый дядя милиционер знает все и обо всех. К тому же деревенька не больно-то большая.

Вскоре они миновали пригорок и вышли на единственную асфальтированную улицу деревни Сухаревка. Найти уже знакомый дом, где располагалось отделение милиции, оказалось плевым делом. Просто остановили плетущегося впереди колоритного мужичонку в соломенной шляпе с розочкой: на ногах — кирзачи, из одежды — серые холщовые портки и широченная облезлая майка.

Узнав, что парни из Москвы и хотят навестить участкового, мужик согласился их отвести, предварительно назначив цену — рубль. Как раз на четыре кружки пива.

— А вы где, говорите, живете? В монастыре? — Мужичок оказался общительным, что вызвало радость у Макса и недовольную мину у Федора. Хотя… Если он будет только слушателем, вполне сможет отделить зерна от плевел.

— Ага. В монастыре. Он же долгое время заброшенным был. Вот мы и приехали отснять фильм. Хотите, и вы в кадр попадете?

— В телевизер, что ли? — придирчиво уточнил собеседник.

— Точно. Туда, — покивал Макс. — Только надо честно ответить на наши вопросы.

Мужик с готовностью кивнул, для страховки придержав рукой шляпу:

— Давайте, коль не врете!

— Отлично! — В глазах Макса зажегся азарт. — Вопрос первый. Что вы знаете о кладе в подвалах монастыря?

— Мм… — Новая телезвезда сосредоточенно пожевала сморщенными губами. — А чего знаю… то же, что и все! Говорят, есть клад. Генерал Русалов спрятал его там перед самой революцией. Да вроде только и не воспользовался им. Сгинул. А дочка его наложила на клад проклятье. Кажись, она ведьмой была.

— Ага. Замечательно! — Максим едва не потер руки. — А клад точно в монастыре? Может, его уже забрал кто?

— Не-е-е. В монастыре, — убежденно кивнул дядька. — Если бы забрали клад, то и этих бы не было…

— Кого? — не выдержал Федор.

— Да Никодима с его кодлой. — Мужик сплюнул. — Как он уехал из Сухаревки, так его отец, старый хранитель монастыря, тоже долго не прожил. Хоть и не старый был. Оставил все на старшего сынка. Потом туда заселился Захаров, не иначе как по старой памяти. Сейчас вот Никодим вернулся, да не один. Ясное дело зачем — Захара турнул, теперь клад искать будет. Да только боится он. Как и все — боится.

— Чего боится? — Парни не сводили с проводника азартно загоревшихся глаз, а тот шагал себе по лужам, оставшимся от вчерашнего дождя, и, как ни в чем не бывало меланхолично рассуждал.

— Не чего, а кого. Призрака. В монастыре призрак обитает. Сам я его не видел, но слышал, что люди говорят. И призрак вроде как тот клад сторожит. Говорят, что те, кто без позволения призрака за кладом спускались, все умерли. А те, кого призрак позвал, хоть клад и не нашли, зато живыми вышли. И даже с золотыми безделушками, в подземельях найденными. Вроде как наградил он их. Так-то!

Макс немного замедлил шаг, пропуская мужичка вперед, и, поглядывая на друга, старательно покрутил пальцем у виска. Федор развел руками. Мол, а ты чего хотел?

Вскоре мужик свернул в переулок и кивнул на длинный дом с табличкой у входа «Милиция»:

— Пришли.

— Держи. — Макс положил в грязную протянутую ладонь мужичонки смятую бумажку и направился к распахнутой двери.

— И пока призрак не позовет, лучше клад не искать! — закаркал ему вслед мужик. — Подвалы те прокляты! Душ там много загублено!

Федор вроде направился вместе с другом, но остановился и обернулся:

— Кстати, а не знаете, что за девушка Маша там работает?

В ответ на это мужик сплюнул, перекрестился и, ничего не отвечая, торопливо закачался в сторону пивной.

— Да ты что, не понял? Дядя — того! Призрак, клад, хранитель, души загубленные… — Макс подождал его на пороге и посторонился, пропуская. — Но про Никодима — ценная инфа. Оказывается, он сын предыдущего смотрителя монастыря. Надо бы узнать, почему он ушел. А еще выяснить, зачем вернулся. Чует мое сердце, дело не в открытой им богадельне, а, как мужик говорит, именно в кладе.

— По рассказам местных, он уже лет пять как вернулся. И что? До сих пор не нашли?

— Все может быть, — хмыкнул Макс и шагнул в открытый кабинет, над которым было написано «Участковый».

— Здрасте!

Страж порядка сладко похрапывал, примостив голову на руки, но от «здрасте» проснулся и, осовело моргая, почесал заросшую щетиной помятую щеку.

— Здрасте… А… — В глазах появилось узнавание: — Это вы! Что-то случилось?

— Да нет. Не совсем… — Макс замялся, выдвинул стул и сел. — Дело в том, что нам надо узнать, что за женщины приходят в монастырь. Знаем только, что зовут их Маша и Таня.

— А зачем вам? — прищурился участковый, видимо, уже окончательно проснувшись.

— Для фильма! — лучезарно улыбнулся Федор. — Исключительно. Мы ведь снимаем быт жильцов заброшенного ранее монастыря. А также нам интересны все, кто монастырю хоть как-нибудь помогает.

— Да! — покивал Макс. Посмотрел на друга и едва удержался, чтобы не показать ему большой палец.

— А-а-а… — Участковый задумался. — Знаю, что ходит к ним туда Тимохина. Татьяна Михайловна. У нее пекарня, вот и носит парням хлеб. А Маша… не знаю… Может, дочку свою берет? У нас в деревне пятнадцать Маш. Поди узнай…

Он что-то накорябал ручкой у себя в блокноте, вырвал лист и протянул:

— Тут адрес ее.

— Так бы и давно! — Макс поднялся и, толкнув плечом друга, вышел из кабинета. Федя взял листок, положил в карман джинсов и помедлил:

— А может, подскажете по описанию? Лет восемнадцать. Блондинка. Волосы волнистые. Сама стройная. Глаза голубые, нос прямой, чуть вздернутый. Губы пухлые, четко очерченные.

— Хм… — Милиционер задумался. Выдвинул ящик стола. Покопался и шлепнул перед парнем фото: — Она?

Федор даже сглотнул:

— Она… — Перед ним лежало фото той, что преследовала его во сне. Той, кого он видел в монастыре. — А кто она?

— Такая красавица у нас одна… Ты как описывать начал, я прям понял, что она… — Участковый развернул фото, поласкал взглядом девичье лицо и снова смахнул фото в стол. — Это Лена, единственная дочь нашего председателя. Русальчикова. А тебе она зачем?

— Я ее сегодня в монастыре видел. А так как мы снимаем не только здание, но и людей, историю… Просто хотели позвать ее завтра на съемки. Может, расскажет чего?

— Сегодня? — Участковый поднялся. — Я ее сегодня утром сам возил в город. Час назад как вернулись…

— А-а-а… — Федор вскочил и растерянно попятился к двери. — Значит, ошибочка вышла… До свидания.

Макс ждал его на крыльце:

— Чего задержался?

Федор прошел мимо него:

— Я нашел ее.

— Кого? Машу? — Макс бросился за ним.

— Нет. Лену…

— Какую Лену?

— В окне я видел Лену. Кажется, наш участковый имеет на нее виды и что-то не договаривает… Он мне ее фото показал. Пойдем к ней.

— А ты ее адрес знаешь?

— Она дочь местного председателя. — Федор огляделся, выискивая нового проводника. — А значит, все должны знать, где она живет!

— Ладно. Как хочешь. — Макс взъерошил черные кудри. — О! — Заметив вывернувшую из проулка дородную тетку, он поспешил к ней: — Здрасте, уважаемая! Мы ищем дом председателя. Не подскажете, куда нам идти?

Женщина остановилась:

— Русалыча, что ли?

— Точно! — Макс улыбнулся в тридцать два белоснежных зуба, чем окончательно покорил женское сердце.

— Так знаю. — Тетка заулыбалась в ответ. — Пойдемте. Провожу. Хоть тут и недалеко, да мало ли. Вдруг заблудитесь? Вы же из Москвы?

— Ага! — Макс подмигнул Федору, и они заторопились за провожатой. К тому же та оказалась разговорчивой, и к тому моменту, как они подошли к председательскому дому, который находился, как оказалось, недалеко от магазина, парни уже знали все, что хотели, и даже немного больше.

— А вы в курсе, что наш монастырь имеет историческую ценность? Хотели снести, но старый председатель не дал. Сказал, что пока жив его род, будет стоять эта историческая реликвия. Хватает того, что церковь большевики сожгли. Не знали? А она рядом с монастырем стояла. Как раз с того левого крыла, что теперь разрушено. Кажется, взорвали ее, вот подземелье и порушилось. И крыло тоже. А еще говорят, что там водится призрак генерала. Будто он сторожит золото. Поэтому никто и не может его найти, хотя желающих полно было. Да всякие несчастья с ними приключились. Так что вы осторожнее с этим. Не поддавайтесь на искушение. Найдете чего или нет — неизвестно, а шею в тех катакомбах сломите. А оно вам надо? Вон какие красивые, молодые! Лучше невест у нас в деревне себе найдите. Вот это действительно сокровище, а не желтые побрякушки. — Подведя парней к высокому забору, женщина остановилась: — Ну все, пришли! А к Русалычу вам зачем?

— Да так, на сокровище его полюбоваться хотели… — ухмыльнулся Макс и пихнул зардевшегося Федора. — А то кое-кто тут по этому сокровищу уже с ума сходит.

— Вы про Ленку, что ль? — Тетка нахмурилась и вдруг поплевала себе через левое плечо. — Вот уж нашли сокровище! Лучше мою Машку приглядите! Я и приданое ей уже собрала!

Федор шагнул вперед:

— А что не так с Леной?

Тетка оглянулась, словно боялась, что ее могут услышать, приблизилась к Феде и вполголоса заговорила:

— Несчастливая она. Род у них порченый! Бабы долго не живут! Ее бабка, ее мать — умерли до тридцати. И ее то же ждет. Отец хоть и бережет свою кровиночку, да только не в его это силах. Проклятие над ними висит.

— А они, случайно, не родственники генералу Русалову? — Федор прищурился. Ну а что? Фамилия Русаловы вполне может со временем превратиться в Русальчиковы.

— Точно не скажу. Но… не связывались бы вы с ними. — Тетка перекрестилась и, не прощаясь, заторопилась прочь.

— Вот так оказия! — Макс положил руку на плечо товарищу. — Все еще хочешь ее… увидеть?

Федор дернул плечом:

— На дворе двадцатый век заканчивается! Если хочешь верить в бабкины сказки — на здоровье, а я пошел.

Шагнув к железным воротам, он решительно постучал. Тут же из-за ограды раздалось противное тявканье.

— Стучи еще. Может, не слышат. — Макс подпрыгнул, зацепился за ворота, подтянулся и заглянул во двор. — Ого! Хоромы! Слышь, а кажется, дома-то — никого. Только кабыздох лохматый надрывается. А нет… кто-то идет…

Он спрыгнул и встал рядом с Федором. Вскоре зашуршал гравий, а за воротами раздался девичий голос, приказавший злобной псине:

— На место, Пушок!

В воротах открылось окошечко, и на парней уставились ярко-синие, с фиолетовой искоркой глаза.

— Вы что-то хотели? — Девушка смерила быстрым взглядом Федора и, точно испугавшись, перевела взгляд на Максима. Выбрав для переговоров именно его, снова спросила: — Так вы к кому?

— К вам! — Он оттеснил друга и, широко улыбаясь, принялся очаровывать девчонку: — Специально зашли к участковому, чтобы узнать, где живет самая красивая девушка во всей Сухаревке!

— Что? — Вместо того, чтобы очароваться, девушка побледнела. — Кто вы? Кто вас прислал?

— Вообще-то мы съемочная группа из Москвы. — Теперь Федор оттолкнул друга и заговорил, стараясь успокоить девушку. — Снимаем фильм о вашем монастыре и хотели бы услышать историю, так сказать, из глубины веков. Вы же потомок славного генерала Русалова? Может, у вас есть фото или дневники старинные?

Девушка растерянно поморгала, не сводя с него испуганного взгляда:

— Я не знаю… Вы у отца спросите, — и захлопнула окошечко.

Федор забарабанил в дверь:

— Девушка? Лена! Приходите сегодня в клуб на танцы! Я буду вас ждать! У меня есть для вас очень важная информация! Вы слышите меня? Лена?

Ответом ему стало тихое шуршание гравия.

Ушла…

— Дура какая-то, — буркнул Макс и мечтательно улыбнулся. — Но красивая. Я б с ней…

Федор вдруг почувствовал ярость, застилающую мир и требующую немедленного выхода.

— Федька?! Ты че? Пусти! Пусти, говорю! Сдурел, что ли?

Когда кровавый туман рассеялся, Федор с трудом разжал сцепленные на шее друга пальцы и крепко ругнулся.

— Ты чего? — жалобно пискнул Макс и отшатнулся, потирая шею. — Совсем, да?

— Прости… — бросил он и, покачиваясь, как пьяный, направился куда глаза глядят. Свернул в переулок, прошел до перекрестка. Снова свернул.

— Что значит — прости? — догнал его Максим.

Федор обернулся:

— Прости — значит прости. Я не знаю, что на меня нашло… И вообще… Мне нужно кое-куда сходить. Жди меня в пивнушке.

— Так, может, вместе? — Макс кашлянул и снова коснулся красных отметин на шее.

— Я сказал, жди меня в пивнушке! — отрезал Федор и прибавил шагу.

— Ну и ладно! Ну и пошел ты! — донеслись до него возмущенные крики друга, но он не обернулся. Дошел до конца переулка и снова свернул на ту улицу, где находился председательский дом. Огляделся и, не заметив слежки со стороны Максима, быстрым шагом направился к дому Русальчиковых.

Возле ворот он постоял, пытаясь решить, как начать разговор с неприступной красавицей, а главное — понять, что ему от нее нужно? То, что он искал именно ее, не было никаких сомнений. И то, что он никогда прежде ее не встречал — тоже. Тогда почему она ему привиделась? Там, в монастыре, она не просто смотрела в окно. Она смотрела на него! Не отрывая глаз! И при этом рисовала пальцем на пыльных стеклах.

Нет! Он не он будет, если не узнает, что ей нужно! И почему она его так зацепила!

Подпрыгнув, он заглянул во двор. Посыпанная гравием дорожка вела прямиком к двухэтажному дому с пристроенной к нему верандой. Вокруг дома росли цветущие деревья и радовали глаз красиво разбитые клумбы.

— Молодой человек, если желаете зайти к нам в гости, не обязательно делать это через ограду. — Раздавшийся рядом усталый голос заставил Федора похолодеть и чуть ли не рухнуть к ногам стоявшего у ворот председателя Русальчикова. Тот прищурился, цепко оглядел гостя и улыбнулся: — А я вас знаю. Вы, кажется, один из тех молодых ребят, что приехали снимать наш монастырь?

— Ага… — только и смог выдавить Федор.

— А что ко мне пожаловали? — Председатель побуравил его взглядом и помрачнел. — Что-то серьезное? Я могу вам помочь? Зайдете?

Федор кивнул, но тут же покачал головой:

— Нет. Я… Я хотел, чтобы ваша дочь согласилась рассказать завтра на съемках о ваших предках. Ведь генерал Русалов вам кем-то приходится?

— Моя дочь? — Председатель и вовсе стал мрачнее тучи. — Вы извините, но я никогда не подпущу Аленушку к монастырю. Это… это опасное место. Старое здание… вы понимаете? Поэтому… нет. Но спасибо за предложение.

Ага. А папа-то не в курсе, где любит проводить время его дочь… Ладно, не будем выдавать девушку.

— Вы только передайте ей то, что я вам сказал. — Федор уже окончательно успокоился и даже улыбнулся. — А вы действительно приходитесь родней генералу?

Русальчиков, понимая, что так просто от этого московского щеголя не избавиться, натянуто улыбнулся и сложил руки на груди:

— Да. Самой прямой.

— А отчего изменили фамилию? — Понимая, что председатель уже почти сдался, Федя продолжил допрос.

Тот пожал плечами:

— Не я. Мой дед. Время, знаете ли, тогда было тревожное. За такое родство могли и расстрелять…

— Ясно… А может, вы сами завтра расскажете вашу родословную?

— Я, молодой человек, знаете ли, не пес. А что касается семейной истории… может, и расскажу. Как-нибудь потом. Вы, кстати, к нам надолго?

Федор смутился, но в ошибке признаваться не стал. Выбрал хамоватый тон, ведь всем известно, что лучшая защита — это нападение:

— Да как получится, папаша. Управимся за неделю, значит, быстрее уедем. Что в ваших трущобах делать?

— И я так думаю. А сейчас позвольте пройти. Устал, знаете ли… — Русальчиков нажал на потайной рычаг и, отодвинув плечом Федора, скрылся за приоткрывшейся дверью.

Федор сжал кулаки, едва удержавшись от желания побиться головой о железные ворота. Как можно было так все бездарно испортить?

А может, еще не поздно извиниться?

Подпрыгнув, он повис на воротах, подтянулся и снова заглянул во двор. Русальчикова во дворе уже не было, зато на веранде он увидел Лену. Она стояла и смотрела прямо на него.

А он…

А он ведет себя, как обезьяна!

Федор в растерянности повисел еще немного, играя с девушкой в гляделки, и спрыгнул, ругая себя последними словами.

Дурак! Идиот! Обезьяна и есть! И что теперь? Хотел все узнать — не смог. Хотя она бы и не ответила! Или ответила бы?

Им бы наедине увидеться. Чтобы ни Макс не мешался, ни папаша ее…

И участковый тоже зачем-то врет. Знает, где она была, и покрывает ее. А может, и вправду между ними что-то есть?

От таких мыслей тут же сжались кулаки, и злость плеснула в сердце.

Федор еще раз посмотрел на видневшуюся из-за забора крышу и направился к пивнушке, гоня прочь такие мысли. Особенно ту, что не давала ему быть тем, кем он привык быть: человеком без мечты, без будущего. Да чего там — он даже влюблен ни разу не был за все свои двадцать шесть лет. Он даже не знает, что это! Может, поэтому он так запал на эту… Машу… Лену? Потому, что она ему невероятно нравится…

Стоп. А действительно, почему он решил, что ее зовут Маша? Да он и не решал вовсе. Парни сказали.

Кстати… а не навестить ли ему Татьяну, чей адрес дал участковый? Может, он еще что-нибудь узнает? К тому же до танцев время есть. Если, конечно, Лена послушает его и придет…