— Конечно. Но папа не выносит, если прислуга болтлива. За это он ценит Светлану и не любит Марину. Нам повезло, что Маринка так хорошо ладит с Кирюшей, потому что иначе бы папа мигом нашел другую медсестру.
— Хм… а мне всегда нравилась Марина. Думаю, если бы она была помладше или мы постарше, то подружились бы.
— Да, она классная. Нам с ней очень повезло. Но ты ведь пришла сюда говорить не о Светлане или Марине. Что-то случилось?
— Поли… — вздохнула Алена. — Почему ты вчера не захотела со мной общаться? Ты обиделась, да?
— Обиделась? — искренне удивилась Полина и тут же вспомнила, как нетактично повела себя накануне. Но ведь она не могла ей объяснить, что весь день провела как на иголках, думая о Вадиме, и просто не могла с ней болтать, как обычно.
— Ну… на то, что мы с Ярославом так общались?
— Нет, что ты?! Я совершенно не обижаюсь. И что до Ярослава, то меня он совсем не интересует. Я говорила тебе.
— Точно?
— Абсолютно.
— Ху-х! — наигранно вздохнула Алена и широко заулыбалась. — Значит, ты не будешь сердиться, если я скажу, что мы теперь встречаемся?
— Встречаетесь?! Серьезно? — обрадовалась Полина, хотя, больше за себя, чем за подругу. Ведь отношения Ярослава с Аленой означали конец игре в сладкую парочку, к которой принуждал Полину отчим.
— Встречаемся. Да. Когда вы с Вадимом уехали домой, мы решили махнуть в клуб. Но Кире с нами стало скучно, и она почти сразу вызвала такси. А мы с Яром тусили до утра, а в пять поехали к нему… — Алена прикрыла лицо руками и с трудом подавила смех. — Что ты теперь обо мне думаешь? Что я маленькая шлюшка, да? Но все действительно случилось. Ох, Поли… Я вообще не думала о последствиях! Повела себя как… ну да, как шлюшка. Но совершенно не жалею. Мне кажется, что я просто потеряла голову.
— А он что?
— Он? Ближе к обеду отвез меня домой, сказал, что позвонит… Ну я, конечно, решила, что это отмазка, только он и правда позвонил. Вечером Яр устроил мне романтический ужин, хотя и у себя дома. Мы же не можем светиться на публике. Ну ты понимаешь, из-за вашей легенды.
— Легенды? Что мы вместе?
— Угу, — промычала Алена и жадно схватила печенье. — Вам надо еще какое-то время изображать пару.
— Я думала, раз вы вместе…
— Да… Это отвратительно. Но это ведь ненадолго? Яр сказал, что всего пару месяцев, после чего разойдетесь как друзья, и мы с ним сможем встречаться, не таясь.
— Не знаю. — Полина задумчиво потерла рукой лоб. — Через две недели день рождения Виолетты, и отец хочет, чтобы там мы с Ярославом снова изобразили пару. А еще вы с Кирой тоже приглашены.
— Ну и отлично. В чем проблема? У вас же ничего не будет по-настоящему. Просто посидите рядом за столом.
— И ты не будешь ревновать?
— Буду. Обязательно буду. А еще меня злит, что они используют тебя, Поли. Ты не тот человек, которого надо втягивать в такие игры. Но разве у нас есть выбор?
— У меня его точно нет.
— И у меня тоже… Может быть, это всего лишь временное наваждение, не знаю. Пока я могу думать только о нем. Но я так рада, что ты не сердишься. — Алена взяла Полину за руку и улыбнулась. — Клянусь, если бы ты сказала, что мои отношения с Яром причиняют тебе боль, я бы с ним порвала.
— А знаешь что? Пойдем в мою комнату с этим печеньем, устроимся на полу и посмотрим какое-нибудь кино?
— Мне нравится эта идея. Только я не сделала уроки на завтра… Ну какая разница? Успею, до завтра еще вагон времени.
Подруги устроилась перед большим телевизором и включили комедию, на которую так и не попали в кино несколько месяцев назад. Но на сей раз Полину мало интересовал фильм. Она все время поглядывала на часы и пыталась прикинуть, во сколько должны вернуться Виктор Викторович и Вадим. С большим трудом она удержалась, чтобы не написать Вадиму СМС, но, вспомнив, как попалась утром в его комнате, решила не рисковать. Она думала, что к ужину они точно приедут, но ошиблась. Виолетта сообщила, что муж и сын задерживаются по делам, и любезно пригласила Алену остаться на ужин.
— Спасибо большое, но мне пора. Надо еще алгебру сделать. Оставила все на последний момент, — вздохнула гостья.
— Ну тогда, конечно, поезжай домой. Сергей тебя отвезет. Он сегодня весь день прохлаждается.
— Но у Сергея выходной, — напомнила Полина. Ей всегда было жаль водителя мачехи, который каждый день был обязан находиться в полной боевой готовности, если Виолетте потребуется куда-то ехать.
— Ничего. Он с утра отдыхал, сейчас может и проехаться, — безапелляционно заявила Виолетта и стала по внутреннему телефону дозваниваться шоферу.
— Поли, спасибо тебе. — Алена подошла к подруге и, убрав за спину ее распущенные волосы, крепко обняла. — Ты самая лучшая. И Кирюше привет от меня обязательно передай, когда он вернется от физиотерапевта.
— Если останешься на ужин, сама с ним поздороваешься, — улыбнулась Полина.
— Не могу… Николай Петрович порвет, если снова приду без домашки.
— Спишешь у меня.
— Это слишком палевно, Поли. Так что я поеду.
Но одиночество Полины продлилось недолго: вскоре после того, как Алена уехала, с физиотерапии вернулись Кирилл с Мариной. Весь вечер Полина играла с братом в гостиной, надеясь все же дождаться Вадима. Но он приехал, когда Полина уже собиралась к себе — готовиться ко сну.
— Где папа? — спросила Виолетта, когда Вадим вошел в дом один.
— Загоняет машину в гараж. — Он бросил быстрый взгляд на Полину и сразу отвернулся. — Меня высадил перед входом.
— Мог бы помочь отцу, но нет… Тебе лишь бы поскорее запереться в своей комнате.
— Я сегодня целый день ему помогал.
Не дожидаясь ответа матери, Вадим направился к лестнице и, перепрыгивая через две ступени, быстро поднялся на второй этаж. Полине не терпелось с ним поговорить, но она не могла не встретить отчима. Виктор Викторович не заставил себя ждать. Он тепло поцеловал Полину и пожелал ей добрых снов, и это показалось таким странным, ведь поблизости не было камер или толпы избирателей. Полине стало не по себе, но она решила не придавать этому значения и, пользуясь позволением, отправилась наверх.
В глубине души она надеялась, что Вадим будет ждать ее в холле или хотя бы в коридоре, что ей не придется в третий раз самой стучаться в его спальню. Однако он заперся у себя. Полина негромко постучала, но Вадим не открыл. Тогда она постучала чуть настойчивее, и снова ответом была тишина. Только когда она собралась уходить, дверь чуть-чуть приоткрылась. Полина поняла, что Вадим не собирается ее впускать.
— Вадим, что случилось?
— Ничего. Все нормально, — ответил он, и по его тону стало ясно/…, что ничего не нормально.
— Державин тебе что-то сделал?
— Нет. Мы просто работали. Я занимался его бумагами, так что день прошел вполне спокойно.
— Почему ты так говоришь со мной?
— Как, Поли? Я нормально говорю.
— Нормально? В маленькую щель, словно боишься открыть дверь.
— Тебе же отец сказал, чтобы ты не приходила в мою комнату.
— Тогда выйди сам.
— Поли… — Вадим вздохнул и чуть сильнее приоткрыл дверь. Теперь Полина могла видеть его грустное лицо.
— Что-то все же случилось, ведь так? Вадим, мне ты можешь рассказать, я пойму…
— Поли, нам не стоит общаться.
— Что?!
Слова Вадима были сродни удару. Полина задохнулась, будто из легких разом вышибли весь воздух. И все же теплилась маленькая надежда, что она ослышалась или не так поняла.
— Что ты сказал?
— Нам не стоит общаться. Все, что я говорил тебе накануне, — правда, но все равно, ты и я…
— Это отец? Он что-то тебе сказал, да? Он запретил тебе со мной общаться? — Полина изо всех сил старалась не расплакаться, но у нее ничего не вышло. Глаза обожгли слезы, и она небрежно смахнула их рукавом, оставляя на белоснежном манжете пятно от туши.
— Дело не в отце, а во мне. Глупо было поддаваться своим желаниям. Мы разные, Поли. У нас ничего не выйдет.
— Но ведь совсем не обязательно быть похожими, чтобы…
— Я этого не хочу. Я не хочу, чтобы нас связывало что-то большее, чем отношения сводных брата и сестры. По сути, мы друг другу никто, так и должно быть. — Вадим захлопнул перед Полиной дверь, окончательно растоптав последние остатки ее гордости.
Чувства и эмоции делают нас теми, кто мы есть. Мы радуемся, печалимся, любим, ненавидим, разочаровываемся. Даже самый черствый человек способен чувствовать, что уж говорить о молодой влюбленной девушке, решившейся броситься в омут с головой. Но иногда чувства так сильны, что выбивают почву из-под ног и хочется просто остановиться и закричать. В темной комнате Полина до боли прикусила губу и зажмурилась, чтобы не расплакаться от боли, причиненной тем, в кого она без памяти влюбилась. Не вышло. Горячие слезы покатились по щекам.