Вечер был морозным. Лужи покрылись корочкой льда, и в них отражался холодный свет луны. Полина не надела пальто, о чем сразу пожалела, но возвращаться за ним в дом совершенно не хотелось: можно было попасться кому-нибудь на глаза, и тогда снова улизнуть не удастся. Поежившись от холода, Полина обхватила себя руками и двинулась вглубь сада. Она прошла мимо поляны с крокусами, но даже не взглянула на нее. Еще вчера это место казалось ей самым прекрасным в саду, а сегодня оно было отравлено ее ревностью. Как много всего навалилось в один вечер, Полина была не в силах с этим справиться. Она дошла до игровой зоны брата, опустилась на скамейку и заплакала.

Она не думала о макияже и яростно терла мокрые от слез щеки. Ее дыхание сбилось и стало прерывистым. Она знала, что, скорее всего, завтра проснется с высокой температурой, но ей было все равно. Вдруг на ее плечи опустилось теплое пальто. Полина резко обернулась и увидела перед собой Вадима.

— Т-ты? — Она дрожала от плача и холода и даже говорить могла с трудом. Руки превратились в льдинки, а ног Полина не чувствовала.

— Ты совсем замерзла. — Вадим опустился на скамейку рядом с ней, снял с себя шапку и надел ее на Полину.

— Ч-что т-ты тут д-делаешь?

— Я увидел, как ты ушла, пошел за тобой, а когда понял, что ты идешь раздетая в сад, испугался, что можешь заболеть.

— С-спасиб-бо…

Вадим взял продрогшую Полину за плечи, притянул к себе и крепко обнял, словно был готов отдать ей все свое тепло, будь это возможно.

— Поли, что случилось?

— Они… Они вк-кололи Кирюше ч-что-то. Какое-то ус-успокоительное. Но разве так можно?

— Что?!

— За что они так с ним?..

— Поли… Я не знал…

Полина теснее прижалась к Вадиму, словно ища у него защиты, а почувствовав, как он стал подниматься, и встала вместе с ним.

— Идем.

— Нет. Не х-хочу обратно к ним.

— Мы не пойдем домой. Идем в гараж. На мне пальто отца, а он, кажется, забыл ключи от своего «Майбаха» в кармане. Тебе надо согреться.

Словно воры, Вадим и Полина проникли в темный гараж и забрались в машину Державина. Вадим на полную мощность включил печку, снял с себя пальто и укрыл им Полину.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— Как ты узнала, что родители сделали с Кирюшей?

— Виолетта сама рассказала. — Полина пыталась сдержать слезы, но у нее ничего не вышло, и она снова заплакала. — Они боялись, что брат испортит праздник, но просто оставить его в покое не могли. Кирюша же был нужен для фотографий.

— Это ужасно. Я ничего об этом не знал, честно. Мне тоже он показался каким-то странным. Обычно он такой громкий, веселый…

— Да, и это Державиным не нравится. Если бы я могла, то забрала бы Кирюшу и уехала.

— Куда?

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Понимаю, мне было бы тяжело, и денег на физиотерапевта и медсестру у меня нет, но я бы сама с ним занималась.

— Ты очень любишь брата.

— Да, он все, что у меня есть. Кроме него у меня больше никого не осталось.

— Не говори так.

— Но это правда.

— Нет, у тебя есть подруги — Кира, Алена. И есть… то есть мог бы быть… Черт…

— О чем ты?

— Знаешь, мне тоже не очень-то нравится жить с родителями. Когда я вернулся, думал, найду какую-нибудь работу и тут же от них съеду. Только теперь понял, что не могу уехать.

— Почему? — прошептала Полина. Она на секунду представила, что было бы, если бы Вадим снова уехал, и ей стало страшно, что это действительно случится. Сердце забилось сильнее, в горле встал ком, а голова слегка закружилась.

— Потому что не могу оставить тебя одну. — Вадим повернулся к Полине и оказался совсем близко.

— Как заботливый старший брат? — спросила она, заведомо зная ответ.

— Нет, Поли… Не как брат.

То ли от жара печки, то ли от слов Вадима Полина почувствовала, что разрумянилась. Щеки горели, и она дотронулась до них. Ей было страшно снова поверить в его симпатию и опять разочароваться, но она знала, что все равно не откажет ему. Только Вадим почему-то медлил. Он смотрел на Полину, но не решался заговорить. Ему оказалось проще ее коснуться. Он взял Полину за руку, и их пальцы переплелись.

— Что ты делаешь? Что это все для тебя? — наконец решилась спросить Полина.

— Не знаю. Со мной такое впервые.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что к тебе чувствую. Ты очень нравишься мне, Поли. Я все время о тебе думаю. Иногда это не очень правильные мысли, но я ничего не могу с собой поделать.

— Тогда почему ты меня прогнал в тот раз?

Полина опустила взгляд на их переплетенные пальцы. Ей не хотелось напоминать Вадиму о том случае, но она не могла сдержать в себе старую обиду. Ей нужны были ответы.

— Ради тебя.

— Как это? Не понимаю.

— Отец запретил мне к тебе приближаться. Сказал, если я его ослушаюсь, ты уедешь. Я не мог так поступить с тобой, поэтому решил, что будет лучше тебя оттолкнуть.

— А что изменилось сейчас?

— Я понял, что, если отцу будет неугодно наше общение, он скорее отошлет меня. Ты ему нужнее.

Слова Вадима были жестоки, но абсолютно правдивы. Исключительно расчет и ничего больше — такова была сущность Державина. И сейчас Полина действительно была ему необходима как элемент рекламной кампании.

В машине стало совсем жарко, Полина скинула с себя пальто отчима и стала снимать свое. Вадим захотел ей помочь и, когда она чуть привстала, чтобы стянуть пальто, он обхватил ее лицо ладонями и быстро поцеловал. Тут же отпрянул, а она широко раскрыла глаза от изумления и медленно опустилась на сиденье, забыв снять пальто.

— Мне кажется, ты не просто мне нравишься. Я думаю… даже нет… это точно… Поли, я в тебя влюбился.

— Ты сейчас говоришь серьезно? — смутилась Полина.

— Да. И я бы хотел, чтобы мы с тобой были не просто друзьями. Ты бы согласилась… согласилась стать моей девушкой?

— А как же родители?

— Мы им не скажем. Во всяком случае, пока не решим, как быть дальше.

— А Кира? Ты ушел с ней в сад, и я подумала, что… — Полина не договорила, она почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Ей только что признались в чувствах, а она устраивает сцену ревности.

— Она сама меня позвала. Я не хотел идти, но мне показалось, что будет неэтичным отказать. Но мне совсем не нравится твоя подруга. Я думаю только о тебе.

— А я о тебе…

Полина подняла взгляд и посмотрела Вадиму в глаза. Ей захотелось показать ему, что она совсем взрослая и вовсе не девочка, как говорит Кира. Она сама провела ладонью по щеке Вадима, а потом, приподнявшись на сиденье, приблизилась к его лицу. Их дыхание смешалось, губы почти касались губ, но все равно в воздухе повисла какая-то нерешительность. Они так и не поняли, кто поцеловал первым и как Полина оказалась у Вадима на коленях.

— Так ты согласна? — спросил Вадим, когда они смогли оторваться друг от друга.

— Согласна?

— Быть моей девушкой.

— Да… Согласна. Но я не представляю, как мы сможем встречаться, чтобы никто про нас не узнал.

— Мы что-нибудь придумаем. — Вадим нежно убрал с лица Полины прядку волос и провел кончиками пальцев по ее щеке. — Скоро уже начнутся курсы в автошколе, там мы сможем быть вдвоем. Не думаю, что отец станет вдаваться в подробности, сколько у нас будут длиться занятия, и, если мы придем на час позже, он не заметит.

— Не думала, что буду ждать этих курсов с таким нетерпением, — радостно улыбнулась Полина.

— А теперь нам пора возвращаться. Нельзя, чтобы родители заметили наше отсутствие. Наверное, десерт уже подали.

— Ты иди на ужин, а я не пойду. Плевать, что родители рассердятся. Сейчас я их не боюсь. Хочу побыть с Кирюшей. Сегодня останусь ночевать с ним, чтобы утром, когда он проснется, быть рядом.

* * *

В этот раз Виктор Викторович простил падчерице строптивость. Гостям он сказал, что дочь приболела, и никто не усомнился в его словах. Праздник удался на славу. И гости, и хозяева остались довольны.

Когда все разъехались, Виолетта решила навестить Кирилла, она заглянула в его спальню и увидела, как безмятежно он спит в объятиях любимой сестры. Ее сердце сжалось, но она прогнала неугодные чувства и направилась в свою спальню. Возможно, этой ночью ей удастся забеременеть и снова стать матерью. Она искренне верила, что на этот раз все будет по-другому и материнство принесет ей долгожданное счастье.

Вадим, лежа в своей кровати, думал о Полине. Он вспоминал запах ее кожи, тепло рук, мягкость поцелуев. И снова прекрасные, невинные мысли сменились другими. Он стал представлять, как медленно ее раздевает, покрывает поцелуями обнаженное тело, слышит под собой ее стоны. Ему срочно потребовалась разрядка, и он пошел в душ, но по пути случайно смахнул с тумбочки телефон. На дисплее отображалось пять пропущенных звонков. Вадим чертыхнулся и нажал на вызов.

— Вадим? — раздался из динамика суровый мужской голос.

— Да, Владимир Николаевич, — вздохнув, ответил Вадим.

— Куда ты пропал? Забыл наш уговор? — Мужчина был рассержен.

— Нет. Я все прекрасно помню.

— Ты нарушаешь условия.

— Я был очень занят. Больше это не повторится.

* * *

Ощущение времени у каждого свое. Оно пролетает незаметно, когда мы счастливы, и медленно тянется, когда нам плохо. Последние несколько лет в семье Державиных были насыщены самыми разными событиями: новая должность и успешная политическая карьера Виктора Викторовича, усыновление детей, многочисленные приемы и светские выходы. А вот для Вадима эти несколько лет были отдельной жизнью. Там, где он был, день казался неделей, неделя месяцем, а месяц годом. И теперь он был готов на многое, только бы никогда туда не вернуться.