Странный посетитель посмотрел на него удивлённо:

— А что вас, милостивый государь, так удивляет? — Он повернулся к администраторше. — Теперь уже до моих умственных способностях докопались… Надо же, я идиот! Разве по мне видно, что я страдаю слабоумием? То есть вы утверждаете, что я с трудом хожу, произношу лишь отдельные нечленораздельные звуки, не понимаю речи окружающих, так? То есть у меня на лицо все эти признаки? Не отличаю белое от черного?..

Посетитель, который в этот момент надевал на «плечики» пальто, чтобы повесить на вешалку, застыл на месте и уставился на кудрявого невротика. А тот продолжал, всё время повышая голос:

— Лимузин мой! И для вас это тоже странно? По-вашему, я не могу иметь лимузин? На чем же вы мне предлагаете передвигаться по Москве? На роликах?!

— У вас праздник? Шикуете? Получили наследство? Арендовали? — поинтересовалась Виктория.

— А вот и нет! Все ваши догадки мимо. Мне нужна ваша начальница Яна Цветкова.

Посетитель в бахилах и администраторша понимающе переглянулись, девушка взяла трубку и набрала местный номер.

— Яна, — сказала она в трубку, — к вам пришли. — И повернулась к нервному посетителю: — Одну минуточку подождите.

Тот демонстративно плюхнулся на стул.

Через несколько минут послышался стук каблучков и появилась Цветкова. Увидев взъерошенного странного посетителя, она почему-то радостно улыбнулась и бросилась к нему.

— Тимофей! Какая приятная неожиданность! Ты снизошел до Москвы?

— Здравствуй, Яночка! Да, я как-то признался, что не люблю Москву! Но этот город можно полюбить только за то, что в нем живешь ты! — поцеловал ей руку Тимофей и, увлекая за собой скороговоркой проговорил: — Пойдём-пойдём, а то тут всем мешает моя машина.

Яна открыла шкаф, накинула ярко-золотой, с капюшоном, очень тёплый и очень лёгкий пуховик, быстро скинула и поставила в шкаф туфельки, надела высокие замшевые сапоги на шпильках, взяла сумку и повернулась к администратору:

— До свидания, Вика. Меня сегодня уже не будет.

Вика кивнула:

— Да. Я поняла.

Мотов с ухмылкой бросил Виктории:

— Это похищение! — И крепко взял Цветкову под локоток. — Готовьте выкуп, а то вам больше не видать вашу руководительницу.

— Не слушай его, Вика! — отстранилась от приятеля Яна. — Он шутит! Мы очень хорошо знакомы, работайте спокойно.

На улице они подошли к лимузину, Мотов распахнул перед Яной дверцу и жестом пригласил садиться.

Водители, матерясь, объезжали нескладный драндулет, желая его хозяину всяческого нездоровья. Тимофей часто водил сам, но сегодня за рулём сидел водитель, который, естественно, им совершенно не мешал, потому что была опущена звукоизолирующая перегородка. В салоне оказалось очень тепло, Яна сняла пуховик и вытянула ноги.

— Куда мы едем? — поинтересовалась она. — Ой, ты шарф свой прищемил дверцей, он сейчас будет тащится по грязной дороге.

Тимофей приоткрыл дверцу, снял шарф с шеи и кинул на кресло.

— Я прямо как Айседора Дункан мог бы закончить. Фиг с ним, пусть тащится. Не знаю вообще, где я его взял. Кто такой ужас мог мне подсунуть? Хотя!.. Это же моя дочь мне связала! Немного увлеклась и шарфик для папы стал пятиметровый, словно для жирафа. — Мотов захлопнул дверцу и стал скатывать шарф в аккуратную колбаску. — Шампанского? Вино есть французское. Отличное. Фрукты. Шоколадку хочешь? — предложил он.

— Вроде не хотела… Но такой автомобиль сам располагает к пользованию баром, — ответила Цветкова.

— Я поухаживаю. — Тимофей налил в бокал вино и поставил на откидной столик вазочку с фруктами и шоколадными трюфелями.

— Так куда едем? — спросила Яна, разворачивая первую конфету.

— За ёлкой, — кратко ответил Мотов. — Новый год же скоро!

— Тебе ёлка нужна? — подняла брови Яна, отпивая вино из бокала. — В Питере нет ёлочных базаров? Ты за ёлкой в Москву прикатил?

— А я за московской кремлёвской! — хохотнул Тимофей. — Поставлю в уголок и украшу ее рубиновыми звёздами. Стиль ретро, на любителя, но в тренде. Знаешь, есть такие ёлочные питомники, где под Новый год, имея разрешение, можно самому выбрать ёлку. Ее для тебя срубят и по желанию доставят домой.

— Конечно, я слышала о таком, но сама с топором по лесу не бегала. Перед Новым годом у меня обычно столько дел, что вообще не до чего. Тем более до ёлки, — вздохнула Яна.

— Я тебя прекрасно понимаю… Но вот в этот раз выберем сами. Разве это не интересно? — Мотов наклонился к ней. — Давай вина подолью.

Яна подставила свой опустевший бокал.

— Спасибо. Интересно, наверное… — задумалась она. — Хорошо! За ёлкой так за ёлкой! Просто неожиданно как-то… Я лёгкая на подъем, быстро завожусь.

— Я это давно понял. Я тобой можно пойти в разведку.

— Надеюсь, что не придётся. Отпустит меня мой злой рок, который всё время мне в топку подбрасывает дровишки.

Они продолжили болтать, пить дорогущее французское вино, уплетать фрукты. А машина мчалась всё дальше и дальше, мягко покачиваясь. В окне мелькали заваленные снегом деревья, они выехали за город. Вино… Вкусные конфеты… Дневная усталость… Вскоре Яна уснула под тихую музыку, положив голову на плечо Тимофея.

Глава вторая

— На фразу «А теперь горбатый!» ты пошла вперёд, — произнёс молодой, но очень деловой парень. — Это понятно?

— Я выхожу? — переспросила Яна, почему-то ужасно боявшаяся молодого наглеца. И это было удивительно, ведь она видела его первый раз в жизни.

— Нет! Ты что, не читала сценарий? Я повторяю для тупых: «А теперь горбатый! Я сказал «горбатый»! Давай двигайся! Что сидишь? Пошла, пошла…

Яна открыла глаза словно от удара. «А на съёмочной площадке зима, — подумала она. — Холодно, как в морозилке…» Она пошевелилась. Почему-то болело всё тело, и она ужасно замёрзла.

Яна привстала на локте. Она полулежала на сиденье, обтянутом кожей ягнёнка, в лимузине Тимофея, но его рядом не было. Место водителя тоже пустовало.

Дверца бара была распахнута, многочисленные и разнообразные напитки сохранились, но пол салона был засыпан шкурками мандаринов и фантиками от конфет. В салоне было жутко холодно. Яна села, держа голову руками. Длинные спутанные пряди волос упали ей на лицо. Она застонала. Свёрнутый пуховик лежал у Яны под головой словно подушка. Она на нём спала. Дверца лимузина была приоткрыта и в салон уже намело немало снега.

— Эй! Тимофей! — позвала Яна, чувствуя дурноту, подкатывающую к горлу. — Ты где? О господи… Моя голова! От дорогого вина голова не болит… Врут. С любого башка раскалывается, зависит от количества. Как же холодно! Дверь нараспашку… — Яна встряхнула смятый пуховик и зябко в него закуталась.

Она пошире попыталась открыть дверцу, но та поддавалась плохо — слишком много снега навалило. Яна протиснулась в щель и вылезла из машины. Она тут же почти по колено провалилась в сугроб. Хорошо, что на ней были длинные сапоги. Только вот каблуки-шпильки… Сейчас они были явно не к чему.

— Куда вы все делись-то? — не понимала Цветкова.

Она посмотрела по сторонам. Машина застыла у обочины. Кругом ни души. Справа и слева лес. Налево в чащу уходила слегка протоптанная тропка. Яна заглянула в машину, ключ торчал в замке зажигания. Она вынула ключ, закрыла машину и сунула ключ в карман.

Накинув на голову капюшон и дрожа от холода, порой проваливаясь в снег, она углубилась в лес, надеясь изо всех сил, что ненадёжная тропинка всё-таки приведет ее к человеческому жилью. О других вариантах она старалась не думать, так как у нее сразу от страха начинало сильно биться сердце и перехватывало дыхание.

Неверное зимнее солнце, порой заслоняемое набегавшими облачками, застыло над окоченевшим лесом, и Яна порадовалась, что сейчас утро, нет пурги и тропинка хорошо видна.

По заснеженным веткам, отряхивая с них снег, прыгали какие-то неизвестные Яне лесные пичуги. Лес был полон шорохов и звуков. Неожиданно над ней пронеслась ворона и уселась на сучок, кося круглым глазом на путницу и сбросив на сугроб целую лавину снега. Это было так живописно — ворона на заснеженном суку — что Яна даже улыбнулась.

Шагов через пятьдесят Яна оглянулась на дорогу, боясь потерять машину из виду. Остаться без машины в глухом лесу ей совсем не хотелось, храбростью Настеньки из фильма «Морозко» она явно не обладала. Лимузин из-за высоких деревьев был уже не виден, но Яна чувствовала, что он всё-таки недалеко и если что случится, она попробует добежать до машины.

Еще через сотню шагов тропинка резко свернула вправо и перед запыхавшейся Яной открылась чу́дная картина — бревенчатая избушка среди заснеженных высоких елей. Из трубы шел белый дым. Сердце Яны радостно замерло. У дверей лежала огромная мохнатая дворняга. Увидев незваную гостью, пёс хрипло и злобно залаял, оскалив впечатляющие клыки и приминая сильными длинными лапами снег.

Яна в испуге попятилась и чуть было не двинулась назад, но тут дверь со скрипом отворилась и, щурясь, от выглянувшего из-за облака яркого солнца, на пороге появился старик в меховой безрукавке и шапке-ушанке с лихо заломленным ухом.

— Цыц, Шницель! — шикнул он на собаку. — Не видишь, гости у нас!