— Ты что задумал? — заволновалась Яна.

— Спокойствие, только спокойствие… — ответил Мотов фразой героя известного мультика. — Делай что я говорю! В машину — живо! Открывай люк! — И он исчез из окна.

Яна села в машину и с тоской уставилась на панель управления. Где тут кнопка, которой можно открыть люк на крыше машины? Она повернула ключ зажигания, мотор утробно заурчал, но кнопка всё равно не находилась.

И в этот момент она почувствовала мощный удар по крыше машины, матюки и стоны.

— Мать моя в кедах! — Яна выскочила из машины и обнаружила лежащего ничком на крыше лимузина Тимофея. Шевелились у него только глаза.

— Ты что, с ума сошел?! Вывалился из окна? Третий этаж! Лежи-лежи, не шевелись, я за врачом! — заметалась Яна.

— Стой! Какие тут врачи?! Душегубы… Ты почему люк не открыла? Я должен был в люк попасть.

— Ты что, Карлсон? Офонарел?!Как тебе такое в голову пришло? Правда, сумасшедший. Нужно было бы утром врача-психиатра дождаться… Ты цел?

Мотов слабо пошевелил руками и ногами.

— Живой я, живой. Увези меня отсюда.

— Ты, может, с крыши слезешь? Для начала.

Охая и стеная, Тимофей сполз с крыши в объятия Яны, и она переместила его на ёлки в машину. Мотов даже не понял на что уселся.

— У тебя точно ничего не сломано? — спросила Яна, садясь за руль.

— Не понял ничего пока. Как в монологе у Михаила Задорнова: «ушиб всей бабушки». Ой, как хорошо на ёлках, только колются, как в лесу. Поезжай, ради всего святого, Яна! Ой, запах хвои…

— Куда? — спросила она.

— Куда угодно, — махнул рукой Тимофей, словно погонял извозчика.

— Прости, инспектор, — вздохнула Яна, у которой перед глазами встало лицо парня, которому она искренне пообещала без соответствующих документов за руль лимузина не садиться.

Она разозлилась на Мотова.

— Это ты во всем виноват! Ты, можно сказать, похитил меня. Появился у меня на работе — поедем, прокатимся! — спародировала его Яна, выжимая сцепление и трогаясь с места.

— Ты же не спрашивала куда я тебя везу.

— Так какому нормальному человеку придёт в голову, что друг, не слова ни говоря увезёт тебя в другой город? Ёлка ему, видите ли, понадобилась! Тебе что, пять лет? По Деду Морозу соскучился?

— Нет, по Снегурочке.

— Ты еще пошути тут…

Яна посигналила у ворот, ворота открылись, и она выехала на ночную улицу.

— А куда ты меня сейчас везешь? — поинтересовался Тимофей.

— А вот я даже не знаю. Можно было бы в морг к моему приятелю, чтобы он проверил твои конечности и позвоночник после твоих экстремальных полётов, Питер Пэн.

— Не… Не нужно в морг, — мотнул головой Тимофей.

— К Мартину я в таком виде, да еще посреди ночи я заявиться тоже не могу. А поедем-ка ко мне, что-то давно я не была в своей питерской квартире. Зря, что ли, мне ее Мартин подарил?

— У меня есть вариант получше.

— Это какой же?

— Зачем нам ехать в пустую квартиру, где конь не валялся? Лучше двинем ко мне домой. У меня хоть хата обжитая.

— Далеко отсюда? Я за рулём нелегально. Тебе еще придёт на штраф, не обрадуешься. Между прочим, и мой тоже можешь оплатить, я из-за тебя в эту историю влипла.

— Нет вопроса. Всё оплачу в лучшем виде. А живу я рядом с набережной реки Мойки, в небольшом особнячке.

— Слушаюсь, хозяин! — козырнула Цветкова.

— Не юродствуй, Яна. Ведешь ты себя отвратительно. Ни чета моему Борису. Тьфу! Его же больше нет! Какой мужик был, голова с плеч слетела, но продолжала думать и говорить.

— Я умоляю тебя! — воскликнула Яна. — Да сколько можно!

— Молчу-молчу. Ты же моя начальница.

Яна повернулась к Тимофею:

— Скажи-ка мне, куда вы с водителем делись из машину, оставили меня одну?

— Яна, веришь, я вообще ничего не помню.

— Как это?

— Просто тёмная яма.

— Ладно, подождём. Может, сознание прояснится.

— Слушай, давай заедем поесть что-нибудь купим? — предложил Тимофей. — Я голодный, как волк. В больнице ничего не ел, дали макароны слипшиеся, холодные и тёпленький чай. Бр-р-р…

— А про меня ты подумал? Я-то с утра маковой росинки во рту не держала. Всё о себе да о себе…

— Ну, извини, Яна. Скоро будет небольшой магазинчик, я там постоянно отовариваюсь. Я покажу. Слушай, а ты хорошо готовишь?

— На какой предмет интересуешься?

— Нет, ты не думай, я ничего такого… Я просто так спросил. Вдруг ты кулинарией увлекаешься — карпаччо из говядины, свиные ушки по-корейски…

— Ишь чего захотел! Нет, готовлю я отвратительно! Готовка и мытьё посуды — это не мое.

— И даже для Мартина Вейкина не делаешь исключения? — заулыбался Тимофей.

— Даже. Это он для меня готовит. Завтрак в постель, и дома всегда полно еды из его ресторана. И мама у него молодчина.

— То есть зацепила ты его не домашней едой?

— Нет, не замечала, чтобы путь к сердцу Мартина пролегал через его желудок. Он к еде вообще равнодушен.

— Я думаю, что в еде он хорошо разбирается. Столько лет в ресторанном бизнесе, у него один из лучших клубов в Питере. Мартин толк знает, много чего в своей жизни попробовал…

— Как-то ты это странно сказал. Насчет «попробовал», — посмотрела на Тимофея в зеркало заднего вида Яна.

— А ты о чем подумала? — хохотнул Тимофей. — О бабах? Это не секрет — женщин у Мартина было без счёта. Он ведь у нас красавчик. Мы с ним дружим с юности. Девушки на нём всегда гроздьями висели, как бананы. Ох, покуролесили мы! Но Мартин умнее меня, я на каждой своей пассии женился, а он нет. Мне, наверное, поэтому суждено было стать финансистом, чтобы я смог каждой бывшей оставлять квартиру и машину. Но гуляли мы! Шампанским «Вдовой Клико», а бутылка стоит как белорусский трактор, Мартин поливал голых девок, и мы…

Тимофей не успел закончить свои воспоминания.

Яна резко ударила по тормозам и он, проехав по своему хвойному ложу, врезался головой в угол перегородки для разделения салона.

— У… ё! Яна, ты что?! — заорал он.

— Похоже, приехали! — огрызнулась она, выключая двигатель.

Тимофей тяжело заворочался, приминая бедные утрамбованные ёлки.

— В меня острые иголки под кожу вошли. Уй! Как больно! Я весь ободрался!

— Будешь ёжиком! Косым! — хлопнула дверцей Яна.

Она направилась в небольшой продуктовый супермаркет, прекрасно понимая, что ее управляющий вряд ли сейчас может быть полезен в магазине в больничной пижаме и тапочках.

Через четверть часа она вернулась с четырьмя пакетами и бросила их рядом с Тимофеем. Из одного пакета аппетитно пахло копчёной колбасой.

— Спиртное не взяла, — сказала она.

— У меня дома ящик шампанского. Нам хватит.

— Красиво жить не запретишь…

Тимофей указал место, где Яна могла бы припарковаться около двухэтажного особнячка из хорошо обожжённого кирпича, окрашенного в белый и зелёный цвет под четырёхскатной крышей.

— На каком этаже твоя квартира? — спросила Цветкова.

— Весь дом мой.

Яна вытаращила голубые глаза.

— Ничего себе! Даже я не могу себе такое позволить.

— Не завидуй, — вздохнул Тимофей. — С такой собственностью хлопот много. Ты не справишься.

— Да, пожалуй, — согласилась Яна. — Мне бы чего попроще.

Переступив порог дома Тимофея, Яна удивилась так, как не удивлялась уже давно. Ей показалось, что она попала в музей, но очень странный, словно бы помещения начали реставрировать, но бросили на полпути. Потолки были расписаны, словно в петербургских дворцах, наборный дубовый паркет сплетался в необыкновенные узоры, и Яне показалось, что кое-где были на паркете золотые вставки. В большой зале, словно приготовленной для бала, высились три белые колонны, с потолков свисали люстры с хрустальными подвесками, а в комнате, которую Яна определила как кабинет, находился камин, декорированный яшмой, малахитом и розовым кварцем. Библиотека с резными деревянными шкафами удивила ее количеством книг. Каждый шкаф был украшен парой мифических существ и напоминал библиотечные шкафы в старинном московском особняке Арсения Морозова.

Яна не могла прийти в себя от изумления. Тимофей топал за ней, шаркая тапочками по паркету, он так и не переоделся.

Но вот что удивило Яну больше всего — все комнаты оказались совершенно пустыми, в доме не было никакой мебели, словно ее вынесли, чтобы продолжить ремонт.

— Ты что, недавно сюда въехал? — спросила Яна, впрочем, не заметив присутствия строителей в доме.

— Нет, живу лет пять, как последний раз развёлся.

— А где мебель? — спросила Яна. — Я видела только два кресла и большой угловой диван в гостиной. Даже стола нет.

— А зачем он мне? — искренне удивился Тимофей. — Я один живу. Мне хватает. Три комнаты на первом этаже оборудованы — спальня, кабинет и комната для гостей. Да, еще кухня есть. Вполне себе современная. Пойдём покажу.

Они прошли на кухню. Яна забралась на высокий табурет у стойки, на которую Тимофей поставил бокалы и обещанную бутылку шампанского.

— У тебя часто бывают гости? — поинтересовалась Яна, выбирая из корзинки яблоко, которую Мотов достал из огромного полупустого холодильника.

— Дети приезжают. Мои спиногрызы… Гостят у папки.

— И сколько же у тебя детей? — спросила Цветкова, с аппетитом вгрызаясь в сочное яблоко.