Она выглядела довольно нелепо в сценическом костюме, но все поняли серьёзность момента и ни у кого даже мысли не возникло посмеяться над ней.

Яна повернулась, чтобы выйти из зала и услышала негромкое:

— Нелёгкая ее сюда принесла.

Цветкова резко повернулась к залу:

— Меня принесло сюда дело, чтобы спасти Центр. Ну и вас заодно.

— Тебе что, деньги дороже людей, которые тебя воспитали и вырастили? — спросила с надрывом Валентина Петровна.

— Мама, не начинай! Надеюсь, сегодня вечером все выйдут на сцену трезвыми. Что будет дальше — время покажет. Разговор закончен!

Яна отправилась в гримёрку переодеваться.

Тимофей Мотов ожидал ее в вестибюле Центра.

— Ты молодец! Я всё слышал. Я даже не ожидал, что ты так сможешь их расчехвостить, — подбодрил он Яну.

— Ты меня не знаешь. Я на всё способна. Ты меня подбросишь еще в одно местечко?

— Да не вопрос! Я всегда с радостью.

Они сели в лимузин.

— Так куда мы едем?

— Посёлок «Сосновое».

— Ого! Я даже догадываюсь к кому. Надеюсь, тебе ведёт туда не чувство мести оскорблённой женщины? Убивать никого не будешь? Или пытать? Я крови не люблю.

Яна вздохнула:

— По обстоятельствам.

Тимофей посмотрел на нее с пониманием и сочувствием.

— Яночка, Мартин отличный мужик. Прими как историческую правду, что он лакомый кусочек для любой женщины. Бабы Мартина обожали, обожают и будут обожать. Верно и то, что Мартин однолюб. Конечно, ему такое обожание нравится, а как иначе? Будем честны. Но всегда, когда такое количество женщин вьётся около одного мужчины — возникают разные обстоятельства, причём иногда криминального толка. Любовь порой, моя дорогая, переходит в такую ненависть, что — ух! Только держись. Разбитые сердца, надорванные души, растоптанные чувства — не один роман можно написать! Не стоит обращать много внимания на то обстоятельство, что Мартин — дамский любимчик. Просто прими это как данность и живи спокойно.

Яна как-то странно посмотрела на него.

— Странное у вас, у мужиков, представление о любви и ненависти. Если говорить о Мартине, то меня вовсе не напрягает, что вокруг него бабы хороводы водят. Признаюсь, раньше мне это, мягко говоря, не нравилось, но сейчас я уже приняла как должное. Одной тёткой больше, одной меньше… Какая разница? Главное, что он сам чувствует ко мне.

Тимофей удовлетворённо вздохнул:

— Вот это правильно. Одобряю. Так значит, едем к Варваре Третьяковой? Кондитерской богине? Обладательнице звезды Мишлена?

— Да. И бывшей гражданской жене Вейкина.

И вот они въехали за шлагбаум, перекрывающий въезд в элитный посёлок «Сосновое». Огромные сосны качали в вышине своими вечнозелёными кронами. Пахло горьковатой смолистой корой, чистым снегом, а воздух был такой, что казалось, что он звенит. Здесь не было городской суеты, грязи и шума, здесь только тишина и покой. Разве что перелетающие с ветки на ветку птицы смахивали шапочки снега взмахом крыльев.

Машина, шурша шинами, медленно ехала по асфальтированной чищенной дороге мимо разноэтажных коттеджей с гаражами и банями за невысокими заборами. Яна всматривалась в нумерацию домов, она здесь никогда не была.

Варвара Третьякова встречала гостей на пороге своего дома, похожего по цвету на сливочную помадку. Охранник на въезде предупредил ее о посетителях, и хозяйка дала распоряжение пропустить их. Яна окинула ее опытным взглядом и отметила отличную фигурку, ухоженные, с лёгким загаром, личико и руки, безупречную причёску, шёлковую кофточку и модные брюки цвета карамели, а также изящные бежевые туфельки на шпильках. Это была очень уверенная в себе дама.

Мило улыбаясь, хозяйка провела нежданных гостей в уютную гостиную, где в камине весело потрескивал огонь и пахло еловыми поленьями. Над камином в американской традиции висела гирлянда вязанных сапожков, словно в ожидании новогодних подарков. Яна обратила внимание, что и внутри дом был выдержан в сливочно-медовом цвете, а мебель оббита светло-коричневой кожей.

Они сели за дубовый стол, который был застелен белоснежной скатертью с ручной вышивкой. Гостям были предложены на выбор кофе и чай, незаметная девушка в фартучке принесла на подносе вазочки с вареньем, конфетами и самыми разнообразными пирожными.

— Прошу вас, угощайтесь, — приветливо махнуло ручкой с изящным маникюром хозяйка. Яна отметила на ее безымянном пальчике платиновое колечко с вполне впечатляющим бриллиантом, который брызнул разноцветными искрами, когда на камень упал свет хрустальной люстры.

Яна пила чай и ела сказочной вкусноты пирожные, не забывая разглядывать хозяйку, которая со своими взбитыми, словно яичная пена волосами, алыми карминовыми губками и пухлыми щёчками сама напоминала очаровательный качественный тортик. Яна помалкивала, наслаждаясь сладостями, а хозяйка дома и Тимофей в это время вели деловую беседу. Голос Варвары звучал словно серебряный колокольчик, а Тимофей, по своему обыкновению, перескакивал в разговоре с пятое на десятое и похохатывал.

— Варенька, душа моя, — говорил он, сцапав ее миниатюрную ухоженную ручку, — как я рад тебя видеть! Сколько же мы не виделись? — Он закатил глаза. — Ой-ёй-ёй! Ты всё еще подолгу живёшь в Париже?

Варвара деликатно высвободила свою руку из лапы Мотова.

— Теперь уже нет. У меня и в Питере очень приличный бизнес. Я открыла три кондитерские, а это, скажу вам, было вовсе не просто при нынешней конкуренции. — Она поправила белоснежные кудри, похожие на сладкую вату. — Мне кажется, что Питер идеальное место для развития бизнеса. Так что я теперь живу здесь, в посёлке. Отдыхаю в тишине от дел и суеты. Ну, а как вы поживаете? — посмотрела она на Яну и Тимофея, хлопая длинными ресницами.

— Мы, Варенька, поживаем отлично! — откликнулся Тимофей. — И у нас к тебе деловое предложение.

Варвара склонила кудрявую голову, давая понять, что она — вся внимание.

— Яна, — указал Тимофей на Цветкову, — владелица Центра чешско-русской культуры.

— О-о-о, — уважительно кивнула Третьякова. — Знаю-знаю…

— Так вот. Сейчас мы закрываем два ресторана, которые расположены в нем и открываем один, но большой и высшей категории. Не буду ходить вокруг да около, Варенька… Не могла бы ты взять под своё крыло управление нашим новым рестораном? — Тимофей замолчал.

Молчала и Варвара, задумавшись. Но неожиданно она спросила:

— А зачем мне это нужно?

Яна подняла на нее большие голубые глаза.

— Варенька… Можно я буду вас так называть?

Третьякова согласно кивнула.

— Варенька, вы даже не представляете какое это поле деятельности, какие возможности! Я финансирую любые ваши начинания, любые задумки.

Третьякова качнула кудрявой головой.

— У меня налаженный бизнес, который приносит мне стабильный доход. Одна только сеть кондитерских чего стоит! Мне хватает хлопот, поверьте мне.

Яна настаивала:

— Вам, как человеку творческому, наверняка уже тесно в ваших рамках. Я же предлагаю обширное поле для творчества, вы можете воплотить в дело все свои самые смелые фантазии, я все расходы беру на себя. Что вы теряете? Наоборот, находите! Я доверяю вам всецело и заверяю, что вы не будете в накладе. Наш ресторан прогремит не только в Питере, но и в Москве!

Третьякова покачала головой.

— Я понимаю, но вынуждена отказаться.

— Может быть, подумаете? Лучше вас мне не найти.

— Нет-нет! Сейчас новый проект не входит в мои планы. Извините.

Яна поднялась и огорчённо вздохнула:

— Очень-очень жаль… Придётся обратится к Мартину Вейкину за советом. Надеюсь, он мне не откажет, мы с ним давние друзья. Его рекомендация для меня много значит.

— К Вейкину? — напряглась Варвара, и по ее лицу пробежала лёгкая тень. — К Мартину?

— Да.

Варвара тоже встала и в упор посмотрела на Яну, словно принимая важное решение.

— А вы знаете, Яна, я, пожалуй, соглашусь. Почему бы и нет? Давайте созвонимся на днях и обговорим место и время нашей встречи, хорошо?

Яна, несколько удивлённая, такой быстрой переменой в настроении, радостно кивнула:

— Буду ждать вашего звонка. До встречи.

Они попрощались, хозяйка проводила их до порога и после долго смотрела вслед отъезжающей машине.

Потом она вздохнула, дёрнула плечиком, повернулась, вошла в дом и решительно захлопнула за собой дверь.

Лимузин выехал с территории посёлка. Внезапно пошёл снег с дождём, мелкий, занудный. Капли поползли по ветровому стеклу. Тимофей включил дворники.

— И это называется зима… Новый год! — проворчал он.

Яна промолчала. Ей было грустно и уныло. Сырая непогода, разбитая дорога — всё это наводило на нее неприятное чувство одиночества и тоски. Она отвернулась к окошку и даже закрыла глаза, чтобы не видеть эту серую печальную муть.

Из задумчивости ее вывел Тимофей:

— Почему тебе понадобилась именно Третьякова? — спросил он, напряженно вглядываясь в дорогу, чтобы не попасть в ухаб.

Яна открыла глаза и повернулась к нему:

— По-моему ответ очевиден: Третьякова — специалистка высокого класса. Отлично налаженный бизнес во Франции, расширяет дело в Питере. Есть чему позавидовать.

— И поучиться?