— А что ты имеешь против Аси? — фыркнула Цветкова. — Ты бы был для нее идеальной половинкой.

— Я половинкой быть не хочу, хочу быть цельной личностью. И пудрить мозги твоей подруге тоже не собираюсь. Мы попробовали быть вместе. Нам было хорошо, но дальше ничего не происходит, потому что я ее не люблю, — ответил ей Виталий Николаевич довольно резко.

Так каждый раз разговор превращался в разговор ни о чем.

Яна очень долго и мучительно шла к своему личному счастью. Ей было уже далеко за… когда она подумала, что, видимо, не способна никого полюбить по-настоящему, принести кому-то счастье. Она влюблялась, уходила от своих мужчин, разрушая их жизни. Невольно, но разрушая. Даже старалась больше не заводить ни с кем серьезных отношений, чтобы никто к ней больше не привязывался и не питал никаких надежд и прочих иллюзий.

Но жизнь приготовила ей сюрприз. Она встретила любовь. И жизнь Яны разделилась на до и после. С годами Яна поняла, что, оказывается, способна быть верной, терпеливой. Хотя нет, не с годами, а со встречи с Мартином Романовичем Вейкиным. Он развеял ее опасения, что с ней что-то не так, раскрасив ее жизнь всеми цветами радуги и наполнив сердце Яны очень сильными чувствами. Она словно ждала его всю жизнь и дождалась. Они до сих пор не дошли до загса, но жить друг без друга уже не могли. Впрочем, Цветкова не изменяла себе и даже успевала очень сильно трепать любимому нервы. Любя…

— Ну, так что? — вырвал Яну из сладкого омута ее мыслей Виталий Николаевич, а точнее сказать, вернул с небес на землю.

— Мне не привыкать общаться с дамами почтенного возраста со сложным характером, — ответила она. — Взять хотя бы мою маму, Валентину Петровну! Сколько я выслушала истерик, мол, как ей, бедной, тяжело и как она сногсшибательно должна выглядеть в свои пятьдесят, чтобы бегать по сцене в красной шапочке и с корзинкой пирожков для бабушки. А моя несостоявшаяся свекровь Стефания Сергеевна — ого-го! Она считает сына пупом Земли! Конечно, не безосновательно. Мартин — идеал. Но найти с ней общий язык, когда ты сама далека от идеала, было тоже сложновато. Мягко выражаясь… Так что ты меня своей мамой не испугаешь. Я готова к встрече с ней и легко докажу, что ты вполне будешь счастлив со мной после ее кончины. Мне, Виталий, это будет нелегко. Нужно ведь как-то объяснить мое отсутствие Мартину…

Яна, похоже, уже задумалась о деталях.

— Он меня явно недолюбливает.

— Да ты что? — притворно удивилась Яна. — Может, из-за того, что ты уже организовал свадьбу со мной?

— С которой он тебя и украл, — напомнил он.

— Вообще-то, Мартин очень ревнивый, — согласилась Яна.

— А ты ревнивая? — спросил Виталий, с привычным интересом рассматривая свою любимую блондинку.

— Я? Всегда думала, что нет. Но когда я вижу какую-то женщину рядом с Мартином, то мозг у меня отключается. Просто вот черная пелена. Сердцебиение, давление, перебои с дыханием. Да, похоже, я ревнивая. Влюблена как кошка.

— Говорят, что ревнуют, когда боятся потерять. Когда не доверяют партнеру, — подливал масла в огонь Виталий Николаевич. — Или когда сами себе позволяют на стороне… Судят по себе.

— Я Мартину не изменю, даже не надейся. А вообще, я бы на твоем месте замолчала. А то еще передумаю!.. — сказала Яна, и в голосе ее прозвучала угроза.

— Всё! Молчу! Самолет? — спросил следователь. — Шучу! Билеты на поезд.

Он прекрасно помнил о том, что Яна боялась летать самолётами.

— Сейчас сезон, билетов, скорее всего, нет, — предположила Цветкова.

— Ты забыла, кем я работаю? По моим связям и спецканалам мне выделят бронь. Как будто мы с тобой, Янка, едем на сложное задание, как в добрые старые времена.

Яне совсем не понравилось, как игриво загорелись у Виталия глаза.

— Никаких старых добрых времён! Руки прочь! Сразу предупреждаю!

— Что ты за человек такой, Цветкова? Дала бы хоть помечтать.

Яна жила в Москве, владела небольшой частной стоматологической клиникой. Тем же вечером она хотела позвонить Мартину в Санкт-Петербург, чтобы сообщить о том, что ее не будет на месте недели две.

У Мартина Романовича за плечами была и спортивная карьера, и военная. Имелись награды. Потом он стал крупным бизнесменом. У него был ночной клуб и еще несколько фирм. Совершенно внезапно Мартин сам позвонил Яне, словно прочитал ее мысли.

— Яночка, извини, не удержался до вечера. Решил сейчас позвонить…

— Ты знаешь, что я всегда рада тебя слышать… И видеть… Ты на субботу, воскресенье планируешь приехать? — закусив губу, издалека начала Яна, не зная, как построить разговор так, чтобы Мартин не приезжал.

— Любимая моя, я на этой неделе не приеду, может быть, даже и на следующей… Надо отъехать по делам, по службе. Вот звоню, чтобы ты не волновалась, предупредить.

Яна на секунду даже замешкалась.

— Уезжаешь? Как же так…

Недавно Мартин вернулся с поля военных действий. О командировке не рассказывал. Яна и его мать, Стефания Сергеевна, были в шоке от того, где он побывал. Давно ушел со службы, и вот вдруг… Как объяснил Мартин, он не мог отказать друзьям, и никогда и в будущем не сможет отказать. А им понадобился именно такой специалист, как Мартин. В тот раз он был ранен, лежал в госпитале. И вот опять…

— Янка, я сейчас тебе ничего рассказать не могу. Но ты не волнуйся, это совсем не опасно. Связи тоже может некоторое время не быть, предупреждаю, но это нормально. Ты что, плачешь?

Яна зашмыгала носом.

— Не плачь, дурочка! Я тебя люблю! Я тебя обожаю. И мы будем вместе всегда-всегда!

Яна всхлипнула:

— Ага… Когда-нибудь…

Если честно, она очень расстроилась.

На вокзал Цветкова приехала на такси с большим чемоданом и большой сумкой. То есть вещей было очень мало, что говорило о нахлынувшей на Яну депрессии. Обычно за ней по перрону везли тележку с десятком чемоданов.

Виталий же Николаевич выглядел как всегда, то есть черт-те как: взлохмаченный и помятый, с одной небольшой спортивной сумкой. Хорошо хоть не с логотипом «Олимпиада-80»! Но настроение у него было прекрасное, и энергия била ключом. Заметив Яну, он кинулся к ней с распростёртыми объятиями, сгреб в охапку, а потом подхватил ее вещи.

— Я так рад! До конца не мог поверить, что ты согласишься сделать это для меня! Мама будет счастлива, я буду счастлив!..

— Рада за вас с мамой… — отстранилась от него Яна.

— А ты что, не в настроении? Всё будет хорошо, отдохнёшь на море, на лучшем курорте России. У своего отпросилась? Сказала ему правду, что будешь изображать мою невесту? Представляю его лицо! Постой! Ты такая грустная… Поссорились, что ли? Из-за меня? Вот чего-чего, а причинять тебе боль не собираюсь! Хочешь, набью ему морду? То есть поговорю с Мартином, как мужик с мужиком, и заверю его, что пальцем тебя не трону. Что ты для меня делаешь большую, дружескую услугу…

— Нет, Виталий… Этого не требуется. Я ему ничего не сказала. Не пришлось. Он первый сообщил мне, что сам уезжает.

— Как сам? Куда сам? — удивился Виталий Николаевич. — На задание? Как ты?

— Вот именно. Знаешь, у него тоже бывают командировки. Нечего удивляться. Задания бывают разные. И чего ты веселишься? Мне плохо, а ты веселишься. Хоть бы серьёзную мину сделал, что ли… Вот куда он отправился?

— Янка, успокойся. Я уверен, что это деловая поездка. Близким нужно доверять, — серьёзно сказал следователь.

— И проверять, — добавила Яна.

— Не нагнетай. Делаешь из мухи слона.

— Я-то ему тоже правду не сказала, а это нехорошо. Мы когда-то договорились, что будем честны друг с другом.

— Мы же не делаем ничего предосудительного! Не сказала ты ему ничего — и что? Плохо ему от этого? Нет! Многие знания — многие печали… А если у него ответственное задание, зачем парню отвлекаться на ненужные мысли? Поэтому пусть едет без тяжёлых дум, а мы вернёмся до его возвращения. Без шума и пыли, как говорится. Это приключение останется нашей с тобой маленькой тайной. Я тебя не подведу. Пошли!

И он направился уверенной походкой к вагону СВ.

— Интересно, других билетов не было? — спросила Яна, спеша за ним в туфлях на высоченных каблуках. — Это я так могу разбаловаться…

— Что ты как маленькая? Не было других! Ну, постой! — остановился Виталий и поставил вещи Яны на перрон. — Дай отдышусь. Между прочим, бронь выпросил на работе. Бронь следственного комитета! Это тебе не кот начихал!

Яна поджала ярко накрашенные губки и недовольно дёрнула плечиком. Вся эта ситуация ее не очень радовала.

Виталий Николаевич подхватил снова вещи, и они наконец добрались до своего вагона. Он протянул проводнице документы, та сверила со своим списком, а потом звонко рассмеялась, глядя на пассажиров.

— Что вы смеетесь? — недовольно поинтересовалась Яна. — Что вас так рассмешило? Рассказ Задорнова?

Проводница вытерла тыльной стороной ладони слезинку.

— Простите, пожалуйста. У вас третье купе. — А потом не удержалась и добавила: — В сопроводиловке отмечено, что поедет сотрудник органов со служебной собакой! — И она снова засмеялась.

Яна недовольно хмыкнула, испепелила Виталия яростным взглядом и гордо прошествовала по узкому вагонному коридору к своему купе.