— Понятно, — слегка прикусила нижнюю губку Эва. — Но можно же разлюбить и полюбить другого? Сердцу не прикажешь.

— Это точно. Но любовью первоначальное чувство уже не назовёшь, согласна со мной? Если так легко можешь заменить одного человека другим, — ответил Мартин и перевёл насмешливый взгляд на Станислава Сергеевича. — Я хотел бы знать, зачем вы пригласили меня? Эвелина — девушка хваткая, похоже, что крупная специалистка, и сама может легко управиться с любым любителем виноградных улиток.

— Не нужно так сразу ставить на малознакомой даме клеймо! Я вам не Миледи, а вы не Атос. Ничто человеческое мне не чуждо, — откликнулась Эвелина. — К чему скороспелые выводы?

— Это ты о чем? — хмыкнул Станислав Сергеевич и осёкся под строгим взглядом Эвелины. — Что касается тебя, Мартин… Я просто не закончил свой рассказ. Было отмечено, что очаровательных блондинок в нынешнее время пруд пруди. Выбирай любую. Но есть у нашего итальянца одно «но»… Извини, Эва.

Эва приподняла вопросительно чётко очерченные брови.

— И что это за «но», позвольте спросить?

Мартин рассмеялся.

— Вы интригуете, Станислав Сергеевич! Откройте же карты.

— Не смейся. Я к тому, что нашего итальянского господина особо интересуют дамы, которых он отбил у других мужчин. Но не просто у кого попало, а обязательно у солидных, деловых мужиков. Этим он как бы доказывает, что он — лучший, что именно он — альфа-самец.

— Этим он доказывает, что козёл полный, — презрительно дёрнула плечиком Эвелина.

— У него проблемы какие-то? Чтобы такое доказывать. Кто-то у него увел жену? — спросил Мартин.

— Возможно. Не знаю. Но, отбив добычу, он к этой женщине относится очень хорошо, пытаясь удержать ее разнообразными способами.

— Э-э… Что-то мне это не очень нравится, — фыркнула Эва. — Что это за способы.

— Тип он странный и опасный, как нам кажется, — продолжил Станислав Сергеевич. — Ты, Мартин, идеально подходишь для того, чтобы у тебя увели девушку. Такую дамочку заполучить — это же классно! На первое время он, сто процентов, потеряет бдительность. И второй момент… Если вдруг что-то пойдёт не так. Чтобы никто не пострадал, особенно ты, Эвелиночка, Вейкин тебя подстрахует. А лучше, чем Мартин, тебя не защитит никто. Он, вообще, профессиональный телохранитель.

Мартин отмахнулся.

— Да ладно вам. Телохранитель! Скажете тоже. Когда это было-то? Этим я занимался совсем недолго. Но ход ваших мыслей понял.

— И еще!.. Всё-таки Эва в технических вопросах не очень разбирается, да, Эва? Тут ты, Мартин, будешь незаменим. Если сам не сможешь, подключишь свои связи, у тебя толковых ребят море, я знаю. Ты, Эва, должна доверять Мартину и советоваться с ним. Одна голова хорошо…

— А две некрасиво, — закончил за него Мартин.

— Да ладно тебе, шутник! — улыбнулся наконец и Станислав Сергеевич.

— Да всё будет хорошо. Не волнуйтесь. Когда нужно выдвигаться?

— Как говорится, вчера. Собирайтесь — и в путь. Солнечный Сочи ждёт вас, мои дорогие! Там и травмированную ногу свою подлечишь, всё-таки курорт.

— Я и массаж могу сделать… — многообещающе посмотрела на Мартина Эвелина.

— Эва, твоя цель — не твой напарник, — напомнил Станислав Сергеевич.

— Мы разберёмся… — ответил ему Мартин.

А Эва, соглашаясь с ним, качнула головой.

Глава третья

— Если бы я был не при исполнении… — вздохнул Виталий Николаевич, прижимая ладонь к щеке.

Яна с удивлением взглянула на него с узкой полки поезда.

— И это говорит полковник полиции?

— При чем тут полковник? Я же не могу тебе дать сдачи. Взяла моду — по морде хлопать!

— Ах, ты о пощёчине… — делано удивилась Яна. — Не стоит лезть с поцелуями.

— Это еще почему? Так… Избиение. Хулиганство. Нападение на сотрудника правопорядка. Что-то вы, мадам, совсем распустились, — ответил Виталий.

— И сколько бы ты мне дал лет? — прищурилась Яна, копаясь в дорожной сумке. — Какой бы срок намотал?

— Намотал бы лет десять. Не меньше.

— Почему так много? Подумаешь, пощёчина…

— Ага! Много! Посмотри, щека аж опухла… Нет, десять лет, а потом поселение. Или вот еще лучше — расстрел.

— Размечтался… — хихикнула Яна, хрустя чипсами. — Хочешь?

— Не подлизывайся. Нужны мне твои чипсы. Ешь всякую гадость, — отмахнулся Виталий Николаевич, не отходя от зеркала. — И после расстрела — каторга. За унижение человеческого достоинства.

— Ну что ты разнылся как девчонка? — с детской наивностью посмотрела на Виталия голубыми глазами Яна. — Точно не хочешь чипсов? С солью? Вкусненькие.

Виталий рассмеялся.

— Несносный ты человек, Цветкова!

— Зачем же ты такую невесту себе выбрал?

— Какая уж попалась…

Виталий достал бутылку с мутной жидкостью и со стуком поставил на стол.

— Что это? — спросила Яна, на секунду перестав жевать.

— Самогоночка. Моя фирменная.

— Господин полковник…

— Очень качественная вещь! Дорога длинная. А за закуской сбегаю в вагон-ресторан.

— Можно заказать в купе. Сами принесут, — ответила Яна, усаживаясь поудобнее. — Сходи к проводнице, притащи стаканчики.

— Лосось суховат, брокколи из разморозки, — ковырял вилкой в тарелке Виталий Николаевич с кислым выражением лица.

Яна хмыкнула:

— Нет, шеф-повар тебе лично брокколи на крыше вагона выращивал. Такой спецпоезд здорового питания… — ответила Яна. — Нормальная дорожная еда… А вот эта твоя самогонка… Чёртова вещь! Внутри горит всё. Доедем ли живыми? Ты что в нее добавил?

— Секрет фирмы.

— Как бы нам потом твой секрет боком не вышел. Как бы в больничке не оказаться. В соседних палатах.

— Господь с тобой! Обижаешь. Работал профессионал!

Виталий Николаевич для убедительности сделал еще пару глотков.

Яна с недоверием посмотрела на него. У нее кружилась голова и даже чуток подташнивало. Она прилегла на подушку и через секунду словно провалилась в тёмную яму.

Виталий Николаевич бережно раздел ее и накрыл одеялом. Через пару минут спал и он.

Очнулась Цветкова, словно ее кто-то толкнул в бок. Голова гудела, чувствовала она себя так, словно ее прокрутили через мясорубку. Виталий Николаевич храпел на полке сверху.

— Господи, как же мне хреново! — простонала Яна, держась руками за голову. Ее трясло, но в первый миг она решила, что это трясётся поезд. — Куда так гонит машинист? Что за ралли? — прошептала она пересохшими губами. Яна нащупала свои тренировочные штаны, натянула их на себя, не открывая глаз, сунула ноги в резиновые шлёпки.

Она открыла глаза, встала, и ее качнуло. Она схватилась за верхнюю полку, посмотрела в окно и с удивлением отметила, что поезд стоит на какой-то станции. Был день, по перрону носились люди с тяжёлыми вещами.

— Господи, полцарства за стакан холодной воды!.. — Яна пошарила в сумочке и сунула кошелёчек в карман тренировочных штанов. — Виталик, я скоро… — сказала она накрытому одеялом похрапывающему сугробу, но ответа не получила.

Держась для равновесия за поручень, на ватных ногах Яна вышла в тамбур и спустилась на перрон. Свежий воздух закружил голову. Оторвавшись от поручней, она поняла, что ей трудно сфокусировать взгляд. Мимо галопом промчался мужик с бутылкой минералки в руках и в одних семейных трусах.

— Господин хороший, простите, а сколько стоим?! — крикнула ему Яна.

Тот на секунду обернулся:

— Полчаса.

«Хорошо, — решила Яна. — Пойду сейчас минералочки куплю. Успею…» Она осмотрелась. На перроне, естественно, палаток не было, но она заметила вокзальный магазинчик. Правда, попасть в него можно было, только пройдя по переходу над путями.

— Полчаса… Быстренько-скоренько…

Яна стала быстро подниматься через две ступеньки и тут поняла, что ей что-то мешает. Она с удивлением обнаружила, что на ней широкие треники Виталия Николаевича с вытянутыми коленками и — да! — большим карманом сзади, где она кроме своего кошелька нашла его телефон, пачку сигарет и зажигалку. А на ее ногах с ярким педикюром красуются растоптанные мужские шлёпанцы.

— Твою дивизию!.. — прошептала она. — Ладно, добегу. Здесь и не такие бегают, — припомнила Яна мужика в трусах.

Конечно, выглядела она в изящной голубой гипюровой кофточке с рюшами, в растянутых портках и шлёпках на пять размеров больше очень даже примечательно, но Яна была не из тех, кого беспокоят такие пустяки. Она была выше мнения окружающих.

Уже на переходе Яна с ужасом заметила, что ее поезд бесшумно тронулся и стал набирать обороты. Он уходил-уползал от неё зелёной змеёй прямо под ней.

Яна, спотыкаясь и оступаясь, бросилась за ним и, чуть не скатившись по крутым ступенькам лестницы, спустилась на перрон и рванула за набравшим ход поездом, рискуя потерять шлёпки не со своей ноги. Но поезд уже показал ей скучный зад последнего вагона, на крыше которого для пущей абсурдности не хватало только крокодила Гены с гармошкой и ушастого Чебурашки.

Яна, тяжело дыша, остановилась и дрожащей рукой схватилась за сердце. Ей стало по-настоящему плохо.

— Привет еще раз! Как жизнь? — выплыл из этой ненадёжной действительности мужик в трусах. Теперь он держал в руках кулёк с варёной молодой картошкой.