— У тебя такое мероприятие на носу, а ты со мной возишься? — удивилась Яна.
— Что значит «возишься»? Я же не один всё это организовал. У меня очень хорошие помощники. Моя заместительница Изольда Игоревна, она же директор отеля, заведующий винопроизводством Глеб Артёмович. Целый штат работает. Я первый год как винодел, хорошо себя зарекомендовал как хозяйственник. В рекордные сроки сделал на заводе ремонт, поставил оборудование из Европы. Но мне важно, чтобы меня приняли в закрытый клуб виноделов. Признали мое молодое вино пусть не лучшим, но одним из лучших. Этот праздник должен стать моим пропуском в элитарный клуб виноделов России.
— Планы у тебя амбициозные и, наверное, правильные. Я при чем? Какой из меня знаток вина? Если честно, люблю шампанское брют. И пью его неправильно, не охлаждённым, а комнатной температуры. И не под сыры, икру и морепродукты, а с клубникой. Так что вкус у меня еще тот…
— Это неважно! Я хочу, чтобы рядом со мной присутствовала самая красивая женщина — это ты.
Яна зарделась.
— Ты быстро учишься делать комплименты. Конечно, я не самая… Но что-то во мне есть.
— Это точно. Я от тебя в восторге.
— Ты про моего жениха не забывай.
— Я не прошу ни о чем недозволенном. Только будь моей спутницей.
— Еще бы ты просил! От меня и прилететь может. Перевести? — спросила Яна, улыбаясь.
— Не надо. Я понял. Не сомневаюсь в тебе. Пока жених всё время рядом не может быть, прошу, стань королевой мероприятия.
— Звучит очень заманчиво. Но нет. Извини…
— Я могу что-то сделать, чтобы ты изменила свое решение? Буквально всё? Хочешь, звезду тебе куплю? — спросил Люк.
— Уже есть и вроде как не одна. Слишком много звёзд, посвящённых Яне Цветковой в космосе, к добру не приведут, — уклончиво ответила Яна.
— Я хотел хоть один вечер побыть счастливым. Это разве много?
— Увы, иногда да. Найди себе другую богиню.
— Нет, значит, этот вечер я проведу один. Это мое решение. Пусть все будут с жёнами и подругами. Надеюсь, это не повлияет на мой рейтинг.
— Не дави на жалость, — прокомментировала Цветкова.
— Я удаляюсь?
— Удаляйся.
Люк направился к дверям, но на полпути остановился и обернулся к Яне.
— Яна, место встречи гостей будет украшено гирляндами из живых цветов и разноцветными фонариками. Хрустальные лебеди наполнены вином, фигуры изо льда и такие же ледяные столы с рыбой, фруктами… Будет фонтан из вина — для красоты. А мое именное, молодое вино в середине вечера будет подано в золочёном чане. Гости опробуют его, и потом самая красивая женщина опустится в этот чан с вином.
— Голая? — Яна подняла брови.
— Ну, почему сразу голая? Как уж захочет… — смутился Люк.
— Меня терзают смутные сомнения… И ты эту миссию отвёл мне? — догадалась Яна. — Чтобы я плавала, как селёдка в винном соусе?
— У тебя идеальная фигура, чего тебе бояться? О какой селёдке ты говоришь?
Яна махнула рукой:
— Нет уж. Хорошо, конечно, искупаться в шампанском, но не думаю, что для кожи это полезно. Да, дорогой, замутил ты на все сто. Надеюсь, что получится без перебора.
— Как в интерьере? — уточнил Люк.
— Именно! И надеюсь, вечер удастся.
— Спустись хоть посмотри, — попросил Люк.
— Я буду отдыхать.
— Извини, понял, ухожу. До встречи, — попрощался итальянец и закрыл за собой дверь.
Яна осталась одна. Она села в огромное кресло и задумалась. В голове крутилось только одно — её Мартин там, наверху, с этой раскрашенной куклой! Которая так и просится, чтобы ей выцарапали наглые глаза и выдрали крашеную паклю с башки. «Если бы я случайно здесь не оказалась, — думала Яна в расстройстве, — то и не узнала бы, что он так спокойно изменяет мне. Так бы и была беспечно счастлива. Боже! Какие же честные и любящие у него глаза, когда он объясняет, как любит меня! Как же так можно врать? Это же бесчеловечно. Или мне показалось? Может, я видела в его глазах то, что хотела видеть? А на самом деле там ложь и пустота? Как же так… Я же поверила, что счастлива. А почему он не сказал мне, что разлюбил? Трусом-то он точно не был никогда. Хочет сохранить хорошую мину при плохой игре? Удобно? Может, еще я ему нравлюсь? Хотя что я себя утешаю? Он боится, что я буду препятствовать его общению с нашей дочерью. Точно! Но как он посмел так думать обо мне? Получается, что он совсем меня не знает. Я никогда бы не сделала ничего, что могло бы повредить дочери. Отец у нее останется всегда. Да и Настю он удочерил, и всё это выглядело вполне искренне. Зря Мартин так плохо думает про меня. Мужчины… Тонут в своих фантазиях и интригах. Выглядят потом как шелудивые псы, пойманные с поличным. Нет, спасибо моему ангелу-хранителю, что он мне раскрыл глаза! Это не просто так. Лучше знать, чем гадать. Я не закрою глаза на эту мерзость, никогда не буду жить ни в треугольниках, ни в многоугольниках, ни в кругах… Мой путь — это прямая. Из пункта А в пункт Б… Тьфу! Кстати, не забыть бы поинтересоваться, как там чувствует себя мой жених в пункте Б. В смысле, в больничке…»
Яна вышла на балкон своего помпезного номера. Полукруглый балкон украшала ажурная решётка, увитая плющом и милыми трогательными вьюнками нежно-розового цвета. Проход на балкон ограничивали две мраморные фигуры атлантов, которые как бы держали верхний балкон, чуть поменьше площадью. Яна вцепилась в одного из них и поползла вверх.
— Извини, друг, — сказала она, цепляясь за атланта руками, — не успокоюсь, пока не посмотрю, что там делается. Терпи, мужик…
Яна вскарабкалась по нему и зацепилась за верхний балкон. Она стояла на локте одного из атлантов, ее скрывала густая зелёная растительность чужого балкона. «Главное, не смотреть вниз, — подумала она, — а то так можно навернуться, что и костей не соберёшь». Костяшки пальцев у нее побелели от напряжения, но она вся превратилась в слух, пытаясь разглядеть то, что происходило в номере.
В плетёном кресле, закинув ногу на ногу, сидел Мартин и потягивал шампанское из бокала. Лицо его было задумчивым и немного уже чужим. Неожиданно его окликнули: «Мартин!» — и к нему подошла его спутница. Вид ее Яну поразил в самое сердце. На красотке было такое тонкое нижнее белье телесного цвета, что казалось, будто бы она голая.
— Достался какой-то идиот! Он даже не смотрит на меня!.. — проговорила красотка и присосалась к своему бокалу с шампанским.
— Теряешь квалификацию? — усмехнулся Мартин, взглянув на нее.
— Ты бы видел его бабу! Стрёмная такая!.. Не знаю… Что он в ней нашёл?
— Есть такое слово — «любовь», — заметил Мартин.
— Ты серьёзно? Ты вроде большой мальчик, чтобы верить в такие глупости. О какой любви ты говоришь? У меня задание, и я должна его выполнить. — Она подошла к нему и приблизила свое лицо к лицу Мартина.
— Нравлюсь? — спросила она с вызовом.
— В стриптиз я бы тебя взял… Но при условии! Если бы ты хорошо танцевала, была пластична и эффектна на пилоне, — ответил Мартин. — Тут одной внешности мало.
— Хочешь проверить? — приспустила дамочка бретельку бюстгальтера.
Яне захотелось огреть ее чем-нибудь тяжёлым, но она только крепче вцепилась в решётку чужого балкона.
Мартин поставил бокал на столик.
— Хочу, чтобы ты оделась.
— Думаю, с этим не стоит торопиться. Два человека, мужчина и женщина, пьют шампанское, наслаждаются южным ветерком и комфортом. Ну что еще требуется, чтобы они стали близки? — промурлыкала она, сбрасывая с плеча вторую бретельку. — И ты увидишь, что никуда не денется этот итальяшка. Сегодня вечером он будет моим, потому что лучше меня здесь нет.
— Не трать попусту время, — ответил Мартин лениво. — Право, ты теряешь время зря. Я не настроен на лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения. Мне это не интересно.
Яна мысленно, так как руки у нее были заняты, зааплодировала Мартину.
Дамочка фыркнула:
— Подумаешь, какой герой! Ты что, мой папочка? Чтобы читать мне лекции, как себя вести? — Она скинула явно не нужную ей деталь туалета и попыталась сесть к Мартину на колени.
Мартин встал, дамочка повисла на нем.
— Ты же хочешь… Я чувствую… У нас полно времени…
И тут Яна сорвалась, пересчитав своими костями все, извините, выпуклости и вогнутости на теле мраморного атланта.
— Чёрт! — вскрикнула она, оказавшись на своём балконе и заползая в номер на карачках.
Мартин отстранил от себя девушку.
— Что это было? Что за шум? Оденься, в конце концов. Что за цирк, Эвелина?
Мартин перегнулся через перила, но ничего подозрительного не заметил. Эвелина, злая и неудовлетворенная, схватила сигарету и нервно закурила.
— Да, ладно, не воображай! — скривила она губы, выпуская струйку дыма. — Очень ты мне нужен. Я просто пошутила.
— Я такие шутки не люблю, поняла? Помни об этом!
Эвелина дёрнула плечиком:
— Очень надо! Учи свою жену.
— Я обойдусь без твоих дурацких советов.
— А она красивая?
— Кто?
— Да твоя любимая?
— Самая лучшая на свете.
Жаль, что Яна не могла слышать эти слова.