Татьяна Михайлова

Заградотряд

Глава 1

Основной свидетель

— Итак, вы утверждаете, что нападавший был один. Вспомните и опишите подробно, как он выглядел, как был одет. Не пропускайте ничего — любая мелочь может оказаться полезной. Не торопитесь. — И следователь приготовился записывать.

Денис никак не мог сосредоточиться — мысли путались, и вся обстановка не давала ему возможности отключить эмоции, чтобы здраво и толково описать сидевшему напротив капитану внешность убийцы своего друга. Тело Димки все еще лежало на грязных кафельных плитках пола этого трижды проклятого магазинчика, куда сам черт дернул их зайти полтора часа назад. Из дверей подсобки, где сидели сейчас Денис и до смерти уставший следователь, был виден кусок того самого пола — темно-зеленый кафель, покрытый успевшими уже загустеть мрачно-багровыми бесформенными пятнами. От их вида Денису снова стало нехорошо, и он поспешно отвернулся, закрыл глаза и судорожно сглотнул. Следователь, понимающе вздохнув, пододвинул к нему почти опустевшую, вторую по счету бутылку воды, и Денис прямо из горлышка торопливо глотнул колючей минералки.

— В Димку он выстрелил два раза — в живот и в голову. Затем развернулся, очень медленно, как во сне, и застрелил сначала продавца, а за ним — грузчика. Потом убрал пистолет в карман и медленно вышел. Даже не забрал свое пиво и сигареты. — Денис наконец-то смог говорить, и следователь, спохватившись, быстро и коряво начал записывать его слова. — Мы не успели даже закричать — все произошло очень быстро и очень тихо.

Слова Дениса подтвердило приглушенное всхлипывание из угла подсобки — там медленно приходил в себя еще один свидетель. Молодая женщина лет 35 после хорошей порции успокоительного, влитой в нее судмедэкспертом, сейчас деликатно сморкалась в платочек и хлопала мокрыми ресницами, оставляя под глазами черные кляксы туши.

— Да, он все сделал очень быстро и очень неожиданно, — подтвердила она. — Мы сначала даже не поняли, что это выстрелы, пока тот молодой человек не стал вдруг падать, а его голова… — И женщина снова уткнулась в платок.

Следователь подал ей непочатую бутылку с водой. Женщина с трудом открутила тугую пробку и залпом выпила почти половину. Капитан встал, молча прошелся по тесной, заваленной разным хламом и заставленной ящиками подсобке — пять шагов в длину, три с половиной в ширину, — стараясь не наступать на ноги свидетелям. «Что творится — третий вызов за дежурство, и все на убийства. И если на двух предыдущих по одному трупу, то здесь сразу трое. Словно раздирает их к ночи, что ж такое!» — Мысли следователя были под стать всей обстановке в магазине. Из торгового зала доносился монотонный голос привычного ко всему эксперта: «Перед прилавком лежит труп продавца магазина. Голова расположена на северо-восток в восемнадцати сантиметрах от северной стены и трех метрах от западной, левая рука направлена…» Женщина снова всхлипнула, следователь прикрыл дверь, встал посреди тесной комнатенки, прокашлялся и, стараясь придать голосу подобающую случаю твердость, заговорил, обращаясь к воззрившимся на него свидетелям убийства:

— Попрошу вас успокоиться, собраться с мыслями и еще раз повторить свои показания. Потом вы подпишете протокол осмотра места происшествия и можете быть свободны. Для дальнейшего дознания вас вызовут повесткой. Начнем с вас, — обратился он к женщине.

Та согласно закивала головой и встала. Поднялся и Денис. Он пересел на освободившийся стул и снова закрыл глаза. Димки больше нет, эта тварь убила его, убила, видимо, просто так, от нечего делать. Или оттого, что в кармане лежал заряженный пистолет и уроду не терпелось показать его всем. Нет, вряд ли, стрелял он без предупреждения — не выхватил оружие, картинно размахивая им перед носом оторопевшей жертвы, не угрожал, ничего не требовал. Он просто молча повернулся, неторопливо, даже лениво вытащил пистолет из кармана черной мятой куртки и выстрелил Димке в живот, а когда тот согнулся, приставил короткий вороненый ствол к голове парня и нажал на курок еще раз. Потом толкнул мертвого уже Димку ногой в грудь, отшвыривая от себя грозившее навалиться на него тело, легко развернулся, держа пистолет в вытянутой руке. Следующим выстрелом он разнес голову продавщице, подававшей в это время ему дешевое пиво и пачку сигарет, и, словно в тире, бесстрастно застрелил выбежавшего на шум грузчика. То, что произошло дальше, Денис старался не вспоминать, отгонял, пытался считать галлюцинацией или бредом, но получалось плохо — проклятая картинка стояла перед глазами, вызывая те же чувства и ощущения, что и внезапная и нелепая смерть Димки. Кратко описать все произошедшее было очень просто — этого не может быть. Димка не мог умереть — они же с Денисом ровесники, вместе учились в школе и поступили в один и тот же институт, на работу устроились тоже одновременно. Только Димка в свободное от учебы время подрабатывал журналистом, а Денис — верстальщиком в одном и том же издании. Летом они планировали вместе поехать на море, даже ходили вчера в турагентство — присматривали отель. И теперь все рухнуло, Димка с простреленной головой и печенью лежит на полу за тонкой гипсокартонной стенкой, это его тело осматривает судмедэксперт, и его убийцу просит описать следователь.

Когда они вошли в магазин, подонок в черной жеваной куртке и грязных синих джинсах стоял в очереди. Стоял молча, вперив глаза в потолок, переминаясь с ноги на ногу. Димка встал за ним, Денис отошел чуть в сторону, пропуская ту самую женщину, которая сейчас уже почти спокойно рассказывает следователю о том, что она видела. Дальше что-то произошло, но что именно — Денис не понял. Он видел только движения убийцы — вот он повернулся, вытащил из кармана руку с пистолетом, выстрел, еще один, Димка падает вперед, потом — вдруг летит на Дениса. И остановившийся взгляд девчонки-продавщицы, ее светлая, но вдруг ставшая багровой челка, выпавшая из рук и покатившаяся по полу пластиковая бутылка дешевого пойла. И сразу, без паузы, остановленный в дверях пулей в голову, падает за спиной продавщицы грузчик. А дальше Денис услышал выстрелы, все было похоже на то, как реактивный самолет преодолевает звуковой барьер — самолет уже далеко, а звук стал слышен только сейчас. Тут и произошло то, о чем Денис ни за что не собирался не то что рассказывать следователю, он боялся просто вспомнить об этом. Сунув пистолет в карман, убийца направился было к двери, но остановился и оглянулся, словно любуясь делом своих рук. Денис был готов поклясться на чем угодно — подонок улыбался, глядя на кровь и трупы. Денис смог хорошо разглядеть его лицо — неподвижное, губы растянуты то ли в улыбке, то ли в оскале, а глаза… Глаза белые, как у гипсовых статуй, — зрачок словно утонул в мути белка, и смотрели они, казалось, сквозь оставшихся в живых людей и стены. Вдруг губы убийцы дрогнули, скривились еще больше, но уже будто от боли, а затем лицо словно собралось гармошкой, съехало чуть в сторону, как сдвигаются на окне шторы или жалюзи, и из-за них на Дениса уставились пустые, черные, полные мрака и злобы зрачки. Казалось, кто-то отодвинул завесу, мешающую разглядеть все подробно, и теперь тоже наслаждается видом смерти. Денис рассмотрел даже обтянутый тонкой бледно-желтой кожей череп и край полного острых редких зубов безгубого рта. Кто или что это было, он не успел понять, поскольку был близок к потере сознания от внезапности и необратимости всего случившегося и последнее видение приписывал своему временно помутившемуся рассудку. Труп Димки оттягивал ему руки — Денис машинально успел подхватить его — и теперь медленно сползал на пол, а Денис падал вместе с ним, не в силах ни отпустить, ни удерживать ставшее очень тяжелым тело. Убийца уже откровенно ухмыльнулся, лицо его приняло нормальные человеческие очертания, и неторопливо вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Дальше заголосила опомнившаяся женщина, кто-то зашел с улицы и тоже закричал, прижался к стенке и с воплем выбежал вон, из-за дверей послышались возбужденные голоса, что-то загрохотало, падая. Пришел в себя Денис уже от запаха нашатыря, тяжело встал, поддерживаемый следователем и экспертом, и, стараясь не смотреть на мертвых и запекшуюся на полу кровь, медленно и неуверенно пошел в подсобку.

— Спасибо, можете идти. Ваш адрес у меня есть, я вас вызову. Можете выйти через эту дверь.

Следователь показал женщине на узкий проход между стеллажами, и та, почти радостно кивнув ему на прощание, бросилась на свободу. Денис снова сел за шаткий столик напротив капитана, допил остатки воды, поставил бутылку на пол.

— Твоя фамилия Разгонов, правильно? Ты с другом Дмитрием Костиным зашел в магазин, чтобы купить сигареты. На вас напал неизвестный и двумя выстрелами — в живот и в голову — убил твоего друга. Все верно?

— Да, так все и было. Я не понимаю почему. Мы не трогали его, он даже не посмотрел на нас, когда мы вошли. Никто с ним не разговаривал, все стояли молча. — Денис говорил чуть хрипловато и постоянно откашливался — его преследовал тошнотворный запах крови. — Кто это был?

— Выясним. Можешь вспомнить еще что-нибудь? Ты стоял ближе всех к убийце, мог разглядеть и запомнить гораздо больше, чем рассказал. Пойми, чем больше примет у нас будет, тем больше шансов найти убийцу твоего друга. Подумай еще. — И следователь продолжил что-то писать.

Денис смотрел в окно — мокрый снег вперемешку с дождем, прыгающие по мусорным ящикам вороны, роющаяся в отбросах тощая бездомная собака. Открывшаяся картина вызывала в нем сейчас только одно желание — Денису захотелось напиться до потери сознания, до чертей, чтобы забыть, стереть из памяти события сегодняшнего дня. И еще неизвестно, что именно было ужаснее и необъяснимее — внезапная смерть Димки или то, что жило внутри убийцы. Прошло уже достаточно времени, и Денис был уверен — ему не показалось, что-то действительно смотрело оттуда пустыми бездонными глазами. И это «что-то» управляло человеком, перепутавшим продуктовый магазин с тиром, — теперь, осмыслив все произошедшее, Денис был в этом уверен.

— Ну что, вспомнил что-нибудь? — Денис вздрогнул от звуков голоса. — Или давай так — сейчас ты подпишешь протокол и пойдешь домой, а завтра или в понедельник я тебя вызову. Согласен?

Следователю стало ясно, что из парня пока ничего больше не вытянешь, убийство друга может потрясти любого, даже более взрослого и уже достаточно повидавшего человека. Дамочка — другое дело, она лишь случайный свидетель, должна Бога благодарить, что следующая пуля не ей досталась. Совершенно ясно, что стрелял либо наркоман, ищущий денег на очередную дозу, либо человек уже под кайфом. Хотя странно, что он деньги из кассы не взял — инкассации еще не было, улов мог быть неплохим. А парень придет домой, напьется, отоспится и, глядишь, вспомнит еще что-нибудь важное. Сейчас от него толку нет, как ни крути.

— Давай подписывай и иди. Три часа уже тут сидим. — Следователь пододвинул к Денису исписанный острым неразборчивым почерком лист.

Денис взял ручку, подмахнул, не читая, протокол и встал. А потом вдруг, сам не зная почему, сказал тихо:

— Это был не человек. Я не знаю, как назвать его, но я в этом уверен. — Денис приготовился к тому, что следователь ему как минимум не поверит, а как максимум пригласит из торгового зала все еще работающего там медэксперта и попросит провести осмотр свидетеля на предмет вменяемости.

Но следователь не стал никого звать, напротив, он внимательно посмотрел на Дениса и спросил:

— Почему ты так решил? Тебе не показалось? Ведь стрельба, кровь…

— Нет, не показалось, я хорошо рассмотрел его. Я уверен, это был не человек.

— Хорошо, посиди здесь, я сейчас. — И следователь вышел, плотно прихлопнув за собой дверь.

Денис остался один, ругая себя за проявленную слабость и ненужное откровение с представителем закона. Ясное дело, следователь пошел консультироваться с врачом, как вести себя и что делать со свихнувшимся свидетелем. «Дурак, кто тебя за язык тянул, молчал бы лучше!» — Денис встал, приоткрыл дверь и выглянул в страшное помещение. Тела были уже накрыты чем-то темным, он видел только подошвы Димкиных кроссовок и часть рукава его куртки. Эксперт неразборчиво бубнил что-то из-за прилавка, следователя не было видно. Денис закрыл дверь и снова посмотрел в окно — распугав ворон, спиной к окну в стороне от контейнеров с мусором под мелким мокрым снегом стоял следователь и говорил по телефону. Один раз он обернулся, и Денис отпрянул в сторону, спрятался за переполненными стеллажами. Поговорив минут пять, следователь вернулся в магазин.

— Все, иди. Жди вызова и никуда из города не уезжай. Выйти можешь здесь. — Вернувшийся следователь, как и раньше женщине, показал Денису на запасной выход.

— А Димка как теперь, что?..

— Сообщат родителям, семье. Похор?ните. — Следователь сразу понял смысл недосказанной Денисом фразы. — Будь готов прийти по вызову, ты основной свидетель.

Денис вышел под ледяной весенний дождь. Прошло всего три с небольшим часа, а ему казалось, что за это время он прожил несколько лет, как в сказках, когда герой попадает в волшебную страну, проводит там часы или дни, а вернувшись на родину, узнает, что здесь прошли годы или даже десятилетия. Денис казался себе состарившимся сразу на много лет, повидавшим и испытавшим достаточно всего, о чем знать не знали многие его друзья или близкие.

После душной подсобки и тошнотворного запаха крови обжигающий не по сезону холодом воздух казался ему живой водой, и Денис постоял некоторое время, стараясь надышаться свежестью, словно пил его, как недавно судорожно глотал теплую пузырящуюся минералку. Потом поднял воротник куртки, спасаясь от мерзких холодных капель, засунул руки поглубже в карманы и, не оглядываясь, пошел к метро.

Едва переступив порог квартиры, Денис содрал с себя куртку и скинул ботинки, побежал на кухню и прямо из носика выпил из чайника остатки воды. Жажда все еще мучила его, Денису казалось, что слепой беспощадный взгляд чудовища, притаившегося в теле убийцы, высушил его, лишил сил. Опустошив чайник, Денис поплелся в комнату, рухнул ничком на диван и закрыл глаза. Сколько времени так прошло, он не знал, лишь изредка просыпался, точно выплывал на поверхность из тягучего липкого беспамятства, шел на кухню, пил прямо из-под крана ледяную воду и, упав на диван, снова проваливался в бездну.

Окончательно проснуться и прийти в себя удалось лишь поздно вечером — спотыкаясь в темноте, он добрел до брошенной как попало куртки, ощупью нашел в кармане телефон. Часы показывали половину одиннадцатого, мигал конвертик непрочитанного сообщения. Денис просмотрел пропущенные звонки — во сне он не слышал, как надрывался забытый в кармане мобильник. «Покурить бы», — мелькнула мысль. Денис огляделся по сторонам, похлопал по карманам куртки, но сигарет нигде не было. «Мы же за сигаретами и пошли туда» — от этой мысли воспоминания о произошедшем сегодня навалились на него с новой силой, картинки в памяти обрели яркость, Денису показалось, что он снова слышит звуки выстрелов, а эта чертова тварь пялится на него своими ужасными глазами. И лицо убийцы снова собралось складками, готовое отъехать в сторону, но тут случилось то, чему давно пора было произойти, — Денис, зажав рукой рот, бросился в туалет. Его долго и мучительно выворачивало водой и желчью, спазмы следовали один за другим. А позже, когда все прекратилось, Денис, снова добравшись до дивана, понял, что больше никогда в жизни не сможет не то что закурить — даже просто взять сигарету в руки.

Дальнейшие дни слились в одну сплошную серую полосу — звонки, разговоры с друзьями, похороны Димки; люди и события мелькали, не оставляя после себя следов в памяти, и сразу словно проваливались в никуда. Запомнилось только кладбище, закрытый гроб, куча земли, цветы, рыдания родственников. И еще Дениса поразило количество похоронных процессий — им пришлось даже стоять в очереди на центральной аллее кладбища, чтобы добраться до выделенного участка. Казалось, каждый житель гигантского города пришел сюда, чтобы проводить своего родственника или друга.

Два дня после похорон Денис не выходил на улицу. На лекции идти было не нужно, так как уже полгода он был в академическом отпуске, с работой тоже не ладилось — еще до гибели Димки главный редактор объявил обоим, что они «пока могут отдыхать». Вот Денис и отдыхал в полном одиночестве, слоняясь бесцельно из угла в угол по доставшейся ему в наследство от деда квартире. Как бы сложно ни жилось в те или иные моменты жизни, как бы ни было плохо с деньгами, Денис всегда знал одно — к родителям он не вернется. Все, что угодно, любая работа, только не совместное житье с отцом и матерью. Денис был готов практически на все, чтобы сохранить свою свободу. Родители не то чтобы не любили его — они, если можно так сказать, стеснялись своего «неудавшегося» младшенького, почти презирали его, не слишком скрывая свое отношение к сыну. В школе он учился кое-как, дружил «не с теми» ребятами, поступил «не в тот» институт, работал «не там» — родителям не нравилось решительно все, что делал их младший сын.

Вот Ленка, старшая сестра, — это да, гордость отца и матери. Отличница, школа — с золотой медалью, институт — с красным дипломом, работа… Вот тут тоже не все гладко. Все три месяца вынужденной безработицы старшей дочери мать грызла Ленку день и ночь, требуя «немедленно слезть с ее шеи», и Ленка старалась поменьше бывать дома, бралась за любую временную работу, искала подработки, пока не нашла наконец то, что хотела от нее мать. Правда, ездить Ленке приходилось на другой конец города, тратя на дорогу почти два часа в одну сторону ежедневно, но зато как звучит должность — «заместитель финансового директора». Мать впервые за три месяца успокоилась и продержалась почти месяц, пока Ленка не получила первые деньги. Но после первой же зарплаты все пошло по накатанной — по мнению матери, «на такие деньги» жить было нельзя. Ленка, сцепив зубы, выносила ее нытье и придирки, терпела, и Денис видел, что терпит она из последних сил. Отношения со старшей сестрой у него всегда были близкие и доверительные, они не скрывали друг от друга ничего, всем делились и советовались между собой. Вот только Ленка очень зависела от мнения матери и отца, а Денис нет, он терпеливо дождался своего совершеннолетия и на следующий же день, невзирая на протесты и угрозы матери, переехал в пустовавшую несколько лет квартиру деда. Ленка ему отчаянно завидовала, но сама на такой поступок не решалась, помогая, впрочем, брату всегда — советом и деньгами.

Денис в очередной раз за день посмотрел в окно — старый дом, третий этаж, ему было хорошо видно все, что делается во дворе. Народу было немного — дети на качелях и в песочнице, мамки, няньки, пенсионеры с газетами и кошелками — обычная картина. Хорошо, хоть дождя нет, но небо опять серое и ровное, словно подвесной потолок, солнца в городе не видели уже больше месяца. Вроде весна, а листьев нет — так, хлипкие полураспустившиеся почки на ветках, трава тоже расти не хочет. Тут внимание Дениса привлекла собака — чуть ниже среднего роста красивый вислоухий черно-бело-рыжий пес с упоением носился по короткой, еле пробившейся из холодной земли бледно-зеленой поросли. Ни мутное бесцветное небо, ни холодный ветер — ничто не мешало псу радоваться жизни, в отличие от всех, кто находился в тот момент во дворе. У женщин, стариков и даже детей не сходило с лиц выражение недовольства, вечной усталости и даже брезгливости, никто из наблюдающих за играющим ярким, как дорогая игрушка, псом даже не улыбнулся. А тот, чуть склонив голову набок, радостно скакал по свежей травке, выбрасывая далеко вперед длинные сухие мускулистые лапы. Вдруг пес резко остановился, обернулся, помедлил долю секунды и рванул назад, видимо на хозяйский зов.