Глава 7

* * *

СОФИЯ

Вагон-ресторан произвёл на меня впечатление не меньше, чем наш вагон и моё купе.

Едва мы переступили порог ресторана, я словно оказалась в сказке. И в этот раз я сдержала вздох удивления и восхищения.

Вряд ли Даррен Ашер оценит, если начну вслух радоваться.

Возможно, причиной той сказочной атмосферы был особый запах дерева, кожи, кофе, смешанный с запахами свежеиспечённого хлеба.

Возможно, всё дело в оформлении — все столики застелены белоснежными скатертями, сервированные изысканными бокалами, тарелками, столовыми приборами. А ещё каждый столик был украшен сверкающими серебряными подсвечниками с магическими мерцающими свечами в них и вазой с букетом свежих алых роз.

Сиденья все были цвета сливок. Ковёр — тёмно-алый. На потолке люстры из хрусталя. Освещение мягкое, приятное.

И конечно, в ресторане, как и в нашем вагоне, было комфортно тепло.

Успокаивающе действовали кельнеры. Все вежливые, ненавязчивые.

Расположились мы с детективом за крайним столиком. За нами был тупик. Стратегически удобная позиция.

Даррен Ашер со своего места мог наблюдать за всеми посетителями. Они были у него как на ладони.

А я наоборот, сидела спиной ко всем гостям ресторана и удостоилась чести лицезреть мужчину и то, как он будет вкушать блюда.

Интересно, я сразу подавлюсь или справлюсь с задачей и не уроню своё лицо? Просто давненько у меня не было обедов со знатными особами.

Едва мы заняли свои места, как к нам подошёл кельнер.

— Предлагаю вкусить самые лакомые блюда, милорд, леди, — обратился он к нам с ненавязчивой улыбкой.

— Какое у вас блюдо дня? — поинтересовался детектив.

— Ростбиф с Яршинским пудингом, — гордо ответил кельнер.

Ого. Яршинский пудинг — это изделие из жидкого пресного теста, которое запекается под ростбифом на решётке. Затем его наполняют соком, он впитывает в себя весь мясной сок. Ростбиф и пудинг всегда подают в паре. А ещё Яршинский пудинг просто обязан иметь углубление в центре, куда необходимо налить сочную, густую и ароматную подливку, а также приподнятые края, при этом с хрустящей румяной корочкой.

А сам ростбиф делают из нежнейшей телятины, которая буквально тает во рту. Блюдо имеет особенный, изысканный аромат.

Я ела Ростбиф с Яршинским пудингом всего три раза в жизни. Это было незабываемо.

Детектив благодушно кивнул и сказал:

— Две порции. Помимо основного блюда ваши фирменные закуски, а для леди ещё куриный бульон. Из напитков чай с молоком. И подайте к чаю варенье — малиновое. Шесть креманок. И воздушные булочки в сметанной заливке. София? У вас есть ещё пожелания?

Я замялась и решила немного понаглеть, раз детектив меня угощает.

— Мне к чаю всё тоже самое, только варенье вишнёвое. Шесть креманок, пожалуйста.

Кельнер если удивлён нашим заказом к чаю, то виду не подал. Вот что значит профессионализм.

Он поставил на стол хрустальный запотевший графин с лимонно-мятной водой и пока покинул нас, отправился исполнять наш заказ.

Когда он ушёл, Даррен с усмешкой поинтересовался у меня:

— Шесть креманок вишнёвого варенья? София, вы серьёзно или решили передразнить меня?

Захлопала глазами, не совсем понимая его сарказм и почему он решил, что я дразнюсь. Облизнула губы и осторожно проговорила:

— Ни в коем разе я вас не дразню, господин. И что такого, что я тоже заказала варенье? Вы заказали шесть креманок. Только малинового варенья. А я обожаю вишнёвое. Вот.

Он растянул губы в ещё большей усмешке и произнёс:

— София, на меня не повлияет даже несколько банок варенья. Есть такая особенность организма. А вот вы вряд ли легко переживёте эти шесть креманок.

Он тут же стал серьёзным и добавил:

— Нет, мне не жалко. Просто потом не желаю нянчиться с вами и наблюдать ваши страдания животом.

Одарила мужчину сияющей улыбкой и сказала:

— Благодарю вас за заботу, господин Ашер. Но вы не волнуйтесь на сей счёт. Мой организм легко справится с вареньем. Тем более, вишнёвое — моя слабость. Но если вдруг живот и заболит, то у меня с собой прихвачено действенное средство. Помогает мгновенно. Я ведь уже говорила вам, что не стану обузой. Я сдержу слово.

Он хмыкнул и кивнул со словами:

— Что ж, хорошо. Ваше тело — ваше дело.

Мужчина вдруг достал из внутреннего кармана свёрнутые и перевязанные лентой документы и принялся их изучать.

А я взяла салфетку со стола, бросила на колени и некоторое время издевалась над ней. Крутила ткань, вертела, складывала в фигуры, мяла и в итоге, устав от собственной стеснительности, решила поблагодарить мужчину, что решил угостить меня обедом.

Я видела цены в меню и мне дурно от одной только мысли, что Даррен Ашер оставит здесь небольшое состояние.

— Господин Даррен? — обратилась к детективу.

Он неохотно оторвал взгляд от чтения и вопросительно посмотрел на меня. Я снова облизнула губы, и в очередной раз с силой смяв салфетку, произнесла, отчего-то сильно смущаясь:

— Я хотела поблагодарить вас за этот обед. Я… я не ожидала, не знала, что бывают такие цены на обычные блюда… Я… Мне очень неловко и я безмерно вам бла…

Он вдруг с силой бросил бумаги на столик. Они издали хлёсткий хлопок. Я вздрогнула и умолкла на полуслове. А детектив сложил руки в замок, и раздражённо глядя на меня, подался ко мне и процедил:

— Леди Тёрнер, я попрошу вас один единственный раз об одной услуге. Оставьте эти ваши жалкие благодарности! Они до омерзения злят. Если бы я не хотел вас угощать, то так бы и сказал. Это раз. И два…

Он вдруг откинулся в кресле, расцепил руки и погладил подбородок, рассматривая меня как-то оценивающе и задумчиво, словно ему пришла одна мысль…

— И два, — заговорил он снова, но уже каким-то странным тоном, предвкушающим, — угощаю вас не я, леди.

— Как это? — прошептала удивлённо.

— Вот так. Элементарно. Вас леди Тёрнер угощает ведомство. Оно же и оплачивает ваше путешествие в «Зимнем экспрессе». И раз уж мы заговорили о материальной стороне дела, то думаю, мы можем запустить руку в карман ведомства поглубже, и обновить, к примеру, ваш гардероб. Волстен «обрадуется» дополнительным расходам. Это будет замечательный подарок старику на Чудогодие.

Я вся напряглась. Даже шею потёрла, чтобы расслабиться хоть немного.

— М-может н-не надо никуда руку запускать? — прошептала в лёгкой панике.

— Надо, леди. Надо, — довольный собой и своей идеей, произнёс Даррен. Потом постучал длинным ухоженым указательным пальцем по бумагам и вдруг спросил меня: — И раз уж мы решили вопрос денег, ответьте, София, как вы могли заложить дом под столь грабительские проценты?

Я бросила взгляд на бумаги и увидела надпись вверху… «Личное дело Софии Тёрнер».

Мне стало дурно. Я ощутила, как побледнела. Мне вдруг стало тяжело дышать.

Я судорожно схватила бокал, графин и дрожащей рукой налила себе воды.

Практически залпом всё выпила и жалобно выдохнула:

— Вы так быстро всё узнали?

Мужчина явно был удивлён моей реакцией. Он задумчиво посмотрела мне в глаза и проговорил:

— Шестое чувство мне подсказывает, что ваше неожиданно экстренное распределение случилось не просто так…

— Нет! — выпалила излишне быстро и зажмурила глаза.

Кому я пытаюсь лгать? Дракону Его Величества? Лучшему из лучших детективов королевства? Да он меня раскусит быстрее любой ореходробилки!

— София, вы что же, подкупили кого-то в академии? — услышала насмешливый голос детектива.

Распахнула глаза и возмущённо ответила:

— Да как вы смеете так думать и предполагать?! Никого я не подкупала! Точнее, я вообще никого не подкупала! Я получила документ по…

— По магической почте, да, — закончил за меня детектив.

Я кивнула.

Он негромко рассмеялся и тоже налил себе воды. Сделал небольшой и аккуратный глоток, не то что я.

А потом мужчина стал предельно серьёзным. Его голос сменил тональность, превратился в сплошной лёд. И острые, как бритва, слова, вонзались в меня с особой жестокостью.

— За большую глупость приходится платить большую цену. Вы свои сказки расскажите своим сокурсникам, леди.

Слово «леди» он выделил, будто сомневается, что я леди.

Я густо покраснела. Кажется, это финал. Моя практика закончилась, так и не начавшись? Как же обидно. И как больно.

На меня снова повесят долг и отберут дом. Да ещё проблемы с законом и ведомством добавятся. Из академии, наверное, выгонят.

Ощутила, как глаза наполняются слезами. Вот-вот расплачусь.

Детектив сделал страшные глаза и прошипел:

— Не вздумайте разводить сырость!

— Я… я ничего не сделала… — прошептала сдавленно. — Ничего… дурного.

Он хмыкнул и произнёс брезгливо:

— Верно. Согреть постель кого-то из руководства академии — это действительно не преступление.

И после его слов я забыла, как дышать. Даже рот раскрыла. И глаза мои стали такими же круглыми как тарелки передо мной. Ощутила ещё больший прилив крови к голове. Захлопнула рот и процедила:

— Вы можете думать обо мне всякие гадости, милорд! Вы можете оскорблять меня, насмехаться надо мной, я готова всё это молча проглотить. Но не смейте говорить о том, чего не знаете! Я ни с кем не спала ради распределения. Я никому никаких услуг не оказывала и денег не платила! Может вы не в курсе, но представьте себе в этом мире не все лицемеры, преступники и выгодоискатели! Есть ещё добрые и порядочные люди! Но вы господин Ашер пожалуй к их числу не относитесь!