— Г-господин, да она как бешеная набросилась! — завопила секретарша.
А вот и неправда. Я ни на кого не набрасывалась.
Мужчина впился в меня своим холодным и колючим взглядом. Он маг и довольно сильный, оттого вдвойне сложнее общаться, так как его аура сильнее, и она подавляет волю.
— Вы кто такая? — поинтересовался он.
Я собрала все свои силы и максимально доходчиво сказала:
— Господин управляющий, моё имя София Тёрнер. Вчера ваш сотрудник доставил на моё имя уведомление о досрочной выплате всего займа. Но это ошибка. Вы лично давали мне слово, что даёте отсрочку до весны…
— Заходите, — тут же предложил он, не дав договорить. И распахнул двери, пропуская в кабинет.
Дрожащими пальцами достала из кармана пальто конверт с уведомлением и протянула его управляющему со словами:
— Вот, взгляните сами…
— Сядьте, — распорядился он и кивнул на кресло возле рабочего стола. Письмо в моих руках проигнорировал.
Опустилась на самый краешек и заёрзала. Мужчина сел в своё кресло и подперев пальцами подбородок, произнёс:
— Вы та леди Тёрнер, что взяла у нас займ под залог дома.
Облизнула губы и с неуверенной улыбкой кивнула:
— Всё верно.
— И вы просрочили несколько выплат, — продолжил он.
Моя улыбка сползла с лица.
— Всё так… Но…
— Если всё так, тогда чего вы от меня хотите, леди? — усмехнулся Маркус Ром. — Вы сами подписали договор с банком. Сами взяли деньги и сами нарушили обязательства. Не хотите потерять дом, выплачивайте долг. Всё просто. Ещё вопросы?
В полном недоумении уставилась на мужчину. Неужели он сейчас серьёзно говорит?
— Но мы ведь с вами общались и вы сказали, что я смогу всё оплатить весной! Вы пообещали мне отсрочку, господин управляющий! Неужели вы забыли?
Он вдруг подался ко мне и с крайне неприятной улыбкой спросил у меня:
— Если я пообещал вам отсрочку, то где этот документ, леди? Покажите мне его.
У меня не нашлось слов.
— Как же так? — выдохнула изумлённо. Мой голос задрожал. В груди всё сдавило от рвущихся наружу слёз: — Господин, но вы ведь слово дали.
— Слово? — переспросил управляющий и удивлённо поднял густые брови. — Если бы я дал слово, леди Тёрнер, то это обещание было бы с магической печатью. Но ничего нет. А значит, никаких юридических обещаний с моей стороны тоже нет.
Я часто задышала. Голова резко закружилась. Мне стало казаться, что в этом кабинете слишком душно.
Мне захотелось сию же секунду выбежать на мороз и подставить лицо холодному ветру, чтобы он меня отхлестал, а потом умыл снегом. Чтобы остудил, отрезвил и навечно заморозил. Потому что навалившееся отчаяние, было болезненным, горьким и неимоверно тяжёлым.
Я была на грани. Ещё чуть-чуть и позорно расплачусь.
— Значит… всё вот так? — пробормотала тихим, обречённым голосом.
Он развёл руками и с усмешкой произнёс:
— Увы, леди, но я не в силах вам помочь.
Я поднялась с места и побрела на выход. Я не знала, что мне делать.
— Хотя… Знаете, есть один вариант… — вдруг услышала мужской голос и резко обернулась.
— Да? — зацепилась за его оговорку как за последнюю соломинку.
Он широко мне улыбнулся, сцепил длинные узловатые пальцы и произнёс:
— Вы девушка симпатичная, из благородного, но разорившегося рода. Насколько мне известно, у вас нет сильного покровителя. А без него юным и красивым девам сложно выживать.
У меня душа ушла в пятки. Я уже прекрасно поняла, куда клонит этот гад. Стиснула пальто в руках, представив, что это шея управляющего.
— Если вы согласитесь встретиться сегодня вечером, то мы можем более детально обсудить вашу… проблему. И кто знает, быть может, мы найдём решение.
Мне стало тошно от его слов. Но грубить смысла не было.
Натянуто улыбнулась и произнесла деревянным тоном:
— Простите, господин, но ваше предложение мне неинтересно.
Он откинулся в кресле и небрежно махнул рукой, чтобы я скорее убиралась. Да с удовольствием!
Глава 3
СОФИЯ
Даже не помню, как бежала прочь из банка.
Лишь когда оказалась снаружи, и на моё лицо обрушился холодный порыв ветра, слизывая слёзы колючим языком, наконец, глубоко вздохнула и прошептала:
— Божечки! И что же мне теперь делать?
Подняла голову к небу, надеясь услышать ответ.
Снежные тяжёлые тучи вихрились от ветра. Снег летел, гонимый ветром, прилипал к лицу и тут же превращался в воду. Закрыла глаза и всхлипнула. Подавила рвущиеся наружу рыдания.
Смахнула слёзы с лица и натянула на дрожащие руки варежки.
Нужно бежать на учёбу, а потом, уже вечером я подумаю, что делать.
Наверное, устрою на этих выходных распродажу всего, что найду в доме.
А может, стоит сначала обратиться в ломбард?
С такими мыслями быстрым шагом направлялась в академию.
— Соня? — вдруг услышала чей-то голос. Знакомый голос. — Сонечка, ты ли это?
Обернулась и наткнулась на улыбчивую пожилую леди.
Она спешила за мной. У неё, как и у меня не было защиты от непогоды, и она то и дело щурила глаза от ветра и липучего снега.
Присмотрелась и улыбнулась в ответ.
— Леди Патриция Сальмен! — воскликнула я радостно.
— Она самая, — рассмеялась женщина и схватила меня за руки, крепко их сжала и быстро заговорила: — Сонечка, я еле поспела за тобой. Увидела, как ты выходишь из банка. Расстроенная, в слезах вся. Что у тебя случилось, дочечка?
С моего лица сползла улыбка, а на глаза вновь набежали слёзы.
— Ох, леди Сальмен… — прошептала я горько.
— Просто зови меня тётушкой Пати, — произнесла она мягко. — Сонечка, я ведь дружила с твоей бабушкой. Она много добра для меня сделала. Может, я смогу тебе чем-то помочь?
Гулко сглотнула и медленно замотала головой.
— Увы, тётушка Пати. Не поможете. Я сама виновата в том положении, в котором очутилась и…
— Так, идём-ка, выпьем по чашечке чаю, и всё мне расскажешь. А на улице нечего стоять, сопли морозить. Идём-идём, — потянула она меня в сторону уютного кафе.
— Но мне в академию нужно. Учёба и… — попыталась сбежать от неё.
— Ничего страшного не будет, если пропустишь один урок, — заявила она настойчиво. — Если ты не забыла, Соня, то я служила в вашей академии. Замолвлю словечко за твой прогул. Так что успокойся. Идём.
Вздохнула и последовала за тётушкой.
В кафе было немноголюдно. В основном все покупали чай или кофе с собой и спешили дальше по делам.
Мы сели за дальний столик.
Я помогла леди Сальмен с шубой. Она сняла меховую шапку, встряхнула совершенно седой головой, и меня тут же окутал её запах. Запах лаванды и пирогов.
Моя бабушка тоже так пахла — цветами, пирогами, сладким вареньем, а ещё книгами и мягкой шерстью.
Сердце моё тут же защемило от тоски. На глаза вновь навернулись слёзы.
Будь бабуля жива, никогда бы она не позволила мне поддаться на уговоры изменника и заложить дом.
С ней всегда дом был, будто полная чаша. Всегда были угощенья на столе и море любви. Она несла свет, и всегда говорила, что из любой ситуации найдётся выход.
Ах, моя родная бабулечка, как же мне тебя не хватает. Не хватает твоей любви, и ласки. Маму мне заменила, стала для меня всем миром. И теперь этот мир пытается меня раздавить.
— Эх, знаю-знаю, тоскуешь по ней, — вздохнула она и потрепала меня по руке. — И мне не хватает моей подруги.
И некоторое время за чаем и вкусными булочками с джемом мы предавались воспоминаниям.
— Что ж, Соня, рассказывай, что стряслось у тебя.
Мне было стыдно признаваться в своей дурости.
Опустив взгляд на пустую чашку, покрутив её по блюдечку, я рассказала тётушке Пати всё с самого начала. А когда закончила, подняла на неё стыдливый взгляд и увидела её задумчиво лицо.
— Вот же, сукины дети! — прошипела она и гневно раздув ноздри, добавила: — Это я и о Патрике плешивом, и управляющем говорю.
Хмыкнула и кивнула. Действительно, хорошего в них мало. Или вовсе нет.
— Ты не смотри на меня побитым котёнком. Не ты первая, не ты последняя, Сонечка, когда юная девушка становится жертвой паскудника. Опыт — хороший учитель. Правда, берёт дорого.
Она подозвала кельнера и сделала ещё заказ на чайничек чая и пару пирожных.
А потом взяла меня за руки и спросила:
— Соня, в банке тебе кто-нибудь предложил переуступку займа королевству?
Нахмурилась и проговорила:
— Нет. А что это?
Она покачала головой и поцокала языком.
— Чему тебя в академии учат?
— Как убийства расследовать, — промямлила я.
— Пф! Убийства. И куда тебя только тянет? Нет, чтобы адвокатом стать… Сонечка, да чтобы убийства расследовать, нужно такую жестокую школу жизни пройти!
Она махнула рукой и заговорила уже мягче:
— Ладно уж, молодость всё равно мудрость не услышит. А по переуступке займа — это когда королевство выплачивает всю сумму по твоему обязательству, а ты взамен по соглашению с академией и королевством выполняешь для них работу. Ведомств в нашем королевстве много, могут куда угодно определить. Когда я служила в академии, девушек распределяли в помощницы секретарям. Парням, конечно, больше везло, их брали на настоящие дела в помощь к следователям и даже прокурорам, и судьям. Как сейчас распределяют, не знаю. Но в академии такое есть. Да.