Дрожащий, бесконечно усталый и слабый голос Анны Алексеевны заполнил пространство моей комнаты.

— Полтора года назад в родильном доме, где я проработала всю свою жизнь, в ночь с восьмого на девятое число две женщины родили двух мальчиков. Один ребёнок родился крепким, здоровым и громкоголосым. Его крик, наверное, слышал весь роддом. У другой женщины родился ребёночек мёртвым…

Несколько секунд я слушала тишину, но потом, снова зазвучал её скрипучий голос.

— Света, это ты родила здорового малыша. Твой сын живой и он такой красивый мальчик. Тебе сделали кесарево, и у меня даже и мысли не было забирать… — вдруг раздался тяжкий и шумный вздох, больше похожий то ли на стон, то ли на плач. — У другой женщины… Света, я не знаю, что пошло не так. Ей тоже делали кесарево и её ребёнок уже был мёртвым!

— Она первая пришла в себя и когда узнала о его смерти… Она так кричала, но не от горя… Она кричала, что ей нужен ребёнок, чтобы не потерять мужа. Она кричала, что ей нужен сын, любой мальчик, иначе она… Иначе она скажет, что мы убили ребёнка и её муж всех нас засудит и уничтожит! Света, та женщина была не простой смертной. Они купили самую лучшую палату, её муж сделал серьёзное пожертвование нашему родильному дому и… И лично мне тоже… А мы… А я облажалась… Света, я одна принимала то решение — подменить детей, спасала себя и роддом. Люди, которым я заплатила за молчание — не виноваты. Я одна виновата во всём. Только я. Если сможешь простить — прости…

Я едва ли не до хруста сжала челюсть и прикрыла глаза. Ненависть разливалась по моим венам рекой, будь Анна Алексеевна жива, я бы собственными руками её задушила!

«Значит, мой сын стал спасением для горе акушеров! У меня отобрали сына, чтобы спасти свои гнилые шкуры! Ненавижу!»

— Прости меня, девочка… Прости… После того, что я натворила, дороги назад уже не было. Те люди… Я уже не могла признаться, потому что… — она снова вздохнула. — Но судьба сама наказала меня. Я знаю, что ты пережила, девочка. Ровно полгода спустя, мой сын, который только-только окончил университет, насмерть разбился на мотоцикле. Вскоре и я слегла. Онкологию у меня обнаружили на поздней стадии… Но не страшна мне смерть, с сыном скоро встречусь. Только на душе грех такой висит тяжким грузом, и не хочу я с ним умирать. Да и снился мне тот мёртвый ребёночек каждую ночь — плакал горько, что у меня сердце разрывалось. Никакие деньги не стоят душевного спокойствия… Только поздно я это поняла.

— Своего сына ты найдёшь в семье Северского Дмитрия Мстиславовича… Надеюсь, у тебя всё получится… Прости меня, Света. Прости за ту боль, что я причинила тебе…

На этом всё, запись закончилась…

— Пусть Бог тебя прощает, — сказала я с лютой ненавистью, до хруста сжимая в руке пластиковый диктофон.

Как же чудовищны люди…

А ведь когда-то я была юной и пылкой девчонкой, наивной и смотрела на этот огромный мир удивлёнными и широко распахнутыми глазами. Сейчас мне кажется, что это всё был сон, и той девчонки никогда не было…

Я любила и хотела любить весь мир, хотела становиться лучше день ото дня и дарить людям радость.

Человеческие пороки и страхи убивают всё самое прекрасное и доброе, что только есть: жадность, эгоизм, жажда власти, злость, зависть, жестокость… Как же их много…

Их разрушенные пороками души — это плесень, которая затрагивает других людей… И меня затронула, как самая настоящая зараза.

Я никогда не забуду тот день, когда мечтала, чтобы меня живой закопали вместе с холодным телом моего сыночка, потому что именно тогда моя жизнь закончилась…

Но теперь, я как птица Феникс обязана воскреснуть, обязана стать сильной и непобедимой. И вернуть своего ребёнка.

Глава 4

Светлана

Северский Дмитрий Мстиславович, сорок три года. Председатель арбитражного суда…

Великолепная репутация этого человека не подвергалась никакому сомнению.

Ещё бы.

По крайней мере, интернет ничего дурного о нём не выдавал.

«Наверное, специальные люди «чистят» ненужную информацию», — подумала устало и сжала виски. Потёрла их, стараясь унять внезапно возникшую головную боль.

«Раз Северский судья, то он должен будет понять, чем ему может грозить разглашение той ситуации, в которую он оказался втянут. Он должен будет отдать мне моего ребёнка. Другого варианта я не вижу».

Вздохнула и кликнула кнопкой мыши по фотографии.

Северский, судя по снимку, был мужчиной высоким. Костюм не скрывал его спортивного телосложения.

Лицо.

Это было лицо хищника — опасное, резкое. А взгляд такой, что даже от снимка я ощутила его мощную ауру власти и жёсткости.

Этот человек привык командовать. Привык отдавать приказы и вершить судьбы.

Холодные, льдистого цвета глаза отражали внутреннюю силу и грозный характер своего владельца.

Я отчётливо почувствовала в нём волю и энергию человека, который способен бороться с любыми вывертами судьбы.

«Чёрт…», — пробормотала про себя, чувствуя, как сердце сжимается от страха. — «Как же мне с ним договориться? Почему-то я уже уверена, что этот человек откажется вернуть мне сына…»

Одна только мысль, что у меня может ничего не получится, вызывала панику и ужас.

Руки тут же начинали трястись, а глаза наполняться солёной влагой.

«Хватит!» — рявкнула на себя. — «Хватит быть тряпкой! Ты сильная и всё сможешь! Всё получится! Я горы сверну, если понадобится!»

— Да, я ставлю на карту жизнь четырёх людей… — пробормотала я вслух. — Но я постараюсь быть предельно осторожной, внимательной и тактичной. Я предложу семье Северских навещать моего сына. Да. Всё-таки, они полтора года считали его своим ребёнком.

Я зашагала по комнате, стараясь справиться с волнением, размышляя и выстраивая заранее невероятно сложный разговор.

Снова села за ноутбук и нашла прямой рабочий телефон Северского. Вбила его себе в телефон и стала думать, какую причину сказать, чтобы он со мной встретился.

Думала долго.

Выпила три чашки кофе, шагами измерила свою квартиру, но как назло, никакой дельной идеи в голову так и не пришло.

Объяснить суть вопроса сразу по телефону — не вариант. Мужчина решит, что я его разыгрываю или пытаюсь выманить денег. Нет, нет…

Разозлилась на себя и решила прибегнуть к избитой лжи и представиться журналистом.

Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Улыбнулась, усилием воли настраивая себя на дружелюбный разговор. Северский не должен слышать в моём голосе отчаяние и страх.

Снова несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нет никаких причин волноваться. Ведь только я одна владею страшной информацией. Раскрывать её по телефону я не стану ни в коем случае. Только при личной встрече. А для этого мне нужно добиться этой встречи.

Почувствовав, что немного успокоилась, я нажала на вызов.

* * *

Светлана

— Приёмная, — прозвучал в трубке мелодичный женский голос.

— Ааа… Эээм… Здравствуйте. Соедините меня, пожалуйста, с Северским Дмитрием Мстиславовичем, — проблеяла я, немного растерявшись. — Я звоню ему по делу одному… Он ждёт моего звонка и… В общем…

— Вы из страховой компании? — вдруг спросили меня.

Я заметалась по комнате, и особо не раздумывая, спешно выпалила:

— Да!

— Соединяю.

Несколько гудков и мне ответили:

— Слушаю вас.

Голос Дмитрия Мстиславовича в телефонной трубке прозвучал приятным тембром — глубоким, чуть хриплым, словно он простужен и спокойным. Судя по всему, Северский — сильный, уверенный и знающий себе цену мужчина. Как, впрочем, я и подумала про него, глядя на снимок в интернете.

— Здравствуйте, Дмитрий Мстиславович, — произнесла я, чувствуя, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — Я хотела бы с вами встретиться, чтобы обсудить одно дело…

— У меня завтра в девять двадцать будет свободно пять минут времени. Приходите и попытайтесь меня убедить, чтобы я не разрывал отношений с вашей компанией.

Меня не волновала никакая компания. Я просто не могла не воспользоваться прекрасной возможностью, которую мне так услужливо подбросила судьба.

— Я буду у вас вовремя! — выпалила я и быстро отключилась, пока он не задал лишних вопросов.