Татьяна Михаль

Замуж за эльфа,

или Всё очень сложно

Глава 1

* * *

— Валерия —

На улице темнеет быстро. Накрапывающий дождь сменяется холодным ливнем. Временами доносятся ворчливые раскаты грома.

Паршивая сегодня смена.

Смахиваю дождливую влагу с лица и забираюсь в кабину «Скорой помощи».

— Всё, пациентку передала, — говорю коллегам, водителю и фельдшеру. — Возвращаемся на базу.

Николай, наш водитель, вяло кивает и мы уезжаем с территории больницы.

— Всё-таки аппендицит, — произносит фельдшер Ольга, заканчивая заполнять бумаги о вызове.

К счастью пациентка с подозрением на аппендицит вовремя доставлена в больницу и с ней всё будет хорошо.

Но сколько нервов и времени потрачено, чтобы убедить женщину ехать. А ведь не хотела она, долго упиралась и всё упрашивала, чтобы мы ей поставили какой-нибудь укольчик или капельницу, и у неё бы сразу всё прошло. А там такие явные симптомы были, что любое промедление — это шанс отдать её госпоже Смерти.

Мне удалось убедить пациентку ехать в больницу. Всю дорогу держала её за руку и обещала, что всё будет хорошо. Николай гнал как автогонщик-профессионал. Наверное, сегодня он установил свой новый рекорд.

А я каждый раз удивляюсь, сколько в нас, женщинах, терпения. Мужчины иной раз с лёгкой простудой и температурой тридцать семь и один «скорую» вызывают и со скорбным видом интересуются, сколько жить им осталось? Они абсолютно не знают, что делать и как себе помочь. В такие моменты взрослые становятся похожими на детей — беспомощными и нуждающимися в поддержке кого-то более сильного духом, а ещё в добром и полном уверенности слове, что всё отлично будет, всё переживём.

Эх, люди, мы такие странные люди. И почему в наш прогрессивный и стремительно развивающийся век мы стараемся всё и везде контролировать, но при этом халатно относимся к своему собственному здоровью?

Я скажу вам, что по статистике почти шестьдесят процентов населения страны не знают, как нужно оказывать первую медицинскую помощь. Люди часто теряются в сложных ситуациях, связанных со здоровьем, их накрывает паника и страх.

Мы, «Скорая помощь» — фронт всей медицины. Нас не принято называть героями, наш труд со стороны не особо заметен и часто нас воспринимают и общаются с нами, будто мы прислуга. Да-да, увы, но такова реальность. Люди считают, что работники «Скорой помощи» — второй сорт. Но ежедневно мы стоим на страже жизни и здоровья. На нашей работе невозможно схалтурить, отложить дело в долгий ящик, ведь мы отвечаем за человеческие жизни.

А свои чувства — досаду, обиду, злость, страх, испуг, неуверенность — мы держим в узде.

С опытом приходит мудрость и титаническое терпение. Ситуации в моей работе разные случаются, — пациенты, к которым моя бригада спешит на помощь, иной раз бывают подшофе. Встречаются и психически неустойчивые люди. И ко всем нужно найти подход, да ещё и быстро.

Я научилась быть выше всех своих чувств и эмоций, из-за этого стала слишком «толстокожей», даже непробиваемой, из-за чего мне трудно строить личные отношения.

Потому до сих пор не замужем, а ведь мне уже тридцать пять стукнуло. А всё в девках хожу, — ни котёнка, ни ребёнка. Про мужа вообще промолчу. Мужчинам не нравится, когда женщина работает сутками напролёт, и после работы долго отсыпается и не занимается его «королевской» особой.

Самые долгие отношения длились два года, и когда уже пришло время переходить на новый уровень, мне мужчина предоставил выбор: либо он, либо моя работа.

Я выбрала работу.

Вот так.

Мужчины дам вам совет: никогда не ставьте женщину перед выбором, особенно ту женщину, которая нашла своё призвание и следует зову собственного сердца.

Вы должны либо встать с ней плечом к плечу, либо обеспечить тихую гавань, где она могла бы после трудовых будней отдохнуть, набраться сил, искупавшись в вашем тепле и любви, либо оставить её в покое. Иначе она будет страдать. И не будет никакой радости в семье.

Я за себя всё знаю. И знаю, что без своей работы в «Скорой помощи» жить не смогу. Поймите, чтобы работать на «скорой», ею нужно «болеть». Ну, и ещё обладать железными нервами. Всё это у меня в достатке имеется.

Мы возвращаемся на базу. Новых вызовов пока нет.

— Лера, тебе кофейку или чайку? — спрашивает меня Оля, когда мы прибываем на место.

— Лучше кофейку, да покрепче. И сливок добавь, пожалуйста, — говорю с блаженной улыбкой и уже даже чувствую на языке вкус ароматного напитка, который совсем скоро с огромным удовольствием и наслаждением волью в себя. Люблю… Нет, просто обожаю кофе.

Олечка как никто другой великолепно варит кофе. Уж не знаю, что она творит с нашей кофемашиной, но именно когда над ней колдует фельдшер Ольга Игоревна, напиток получается выше всяких похвал. Когда кофе делает кто-то другой, получается совсем не так. И у меня не выходит такая вкуснота, как у нашей Олечки.

— А мне чаю, — вздыхает Николай. Ему кофе противопоказан.

Пока Оля делает напитки, я сажусь за документы. Увы, но бумажной волокиты никак не избежать. ОМС требует подробных отчётов от «Скорых» и обязательное соблюдение кодов «болезней». Приходится заполнять тысячу и один бланк.

Кофе и чай готовы. На столе у нас всегда стоит ваза с печеньем ассорти. Наслаждаемся недолгими моментами покоя и тишины.

— Какие у вас планы на завтра? — интересуется Оля у меня и у Николая.

— У меня план всегда один — выспаться после смены, — отвечаю с улыбкой.

— А мне дети внучку завтра привезут, послезавтра идём с ней в зоопарк, — произносит мужчина и с теплотой улыбается.

— А я на свидание иду, — вдруг смущённо говорит Оля. — Я вам не рассказывала, но я недавно познакомилась с мужчиной… Он сам врач, гинеколог…

— А где ты с ним познакомилась? — задаю вполне невинный вопрос.

И едва не давлюсь печеньем, когда Оля отвечает:

— У него на приёме.

Девушка тут же густо краснеет. Николай хмыкает и тихонько смеётся.

А я, откашлявшись, сипло, но с улыбкой произношу:

— Похоже, твоя гавань его сильно впечатлила.

Оля, алая, как маков цвет, хихикает и вдруг кивает, и говорит:

— Вообще-то да. Он так и сказал: «Я никогда прекрасней твоей… «гавани» не видел».

Я смеюсь.

— Комплимент необычный. Но замечу, что ведь действенный. Любая женщина обрадуется, когда её «цветок жизни» назовут самым прекрасным, — отмечаю я и чтобы не развить сию мысль, отправляю в рот хрустящее курабье.

Оля кусает нижнюю губу и сияет от счастья. Ба! Да девочка явно влюблена. Ох, не оказался бы её принц-гинеколог козлом обыкновенным. Надеюсь, он нормальный и всё у них получится. Хотя, скажу вам по секрету среди врачей не бывает нормальных. Все мы имеем разную степень придури и неадекватности. Издержки профессии, так сказать.

— Девочки, а давайте не за столом, — не сильно активно призывает нас к порядку Николай Петрович, он алеет от смущения, но глаза сияют любопытством.

— А ты смотри, Петрович и учись у Ольки, как надо знакомиться, — смеюсь я. — Отправляйся на приём к обаятельной женщине урологу или проктологу. Вдруг, дамы, да оценят твои… «гавани».

Петрович фыркает чаем и заливает брызгами наш стол.

Петрович уже много лет как вдовец и всего год как он понял, что ещё очень даже ничего, да и душа просит любви и тёплого тела рядом. Человеку нужен человек…

— Ну, девчонки! — хохочет наш водитель, мужчина в самом расцвете сил.

Ему всего пятьдесят два года. Выглядит Николай как истинный викинг. Вот честное слово. Сильный, высокий, поджарый, руки на месте — и машину водит, точно ас; и по хозяйству он умел, дом сам построил. И готовит вкусно. Не мужчина — мечта. А супруга его семь лет назад за полгода «сгорела» от рака.

Горевал он долго. Уверена, его рана от утраты любимой до сих пор не зажила, но так сильно кровоточить всё же перестала. Болит, но это уже родная и даже необходимая боль. Но жить дальше нужно. Ведь ещё осталось тепло, остались силы на любовь и нежность. Их можно дарить детям и внукам, но и для себя любви тоже хочется. Тем более, когда душа ещё молода.

Мы с Олей переглядываемся и понимающе улыбаемся.

И не успеваем мы чай и кофе допить, как поступает срочный вызов.

* * *

Дорожно-транспортные происшествия, особенно массовые — это страшно. И нас врачей, фельдшеров и водителей неотложки спасают от полного одурения вот такие посиделки с разговорами о светлом будущем и лёгким юмором.

Мы мчимся на место аварии, не зная какова ситуация на самом деле. Как правило, всё оказывается намного серьёзнее и сложнее, чем нам передают.

По дороге, пока Николай нас мчит на место аварии, мы с Олей распихиваем по карманам всё самое необходимое, чтобы всё сразу было под рукой — шприцы, обезболивающие, бинты, фонарик и другое.

Мы абсолютно сосредоточены и голова у всех «холодная», свободная от эмоций и чувств. Так нужно, чтобы трезво оценивать ситуацию, оценивать состояние каждого пострадавшего. Только на «холодную» голову можно определить, в какой последовательности оказывать помощь.

Самое страшное это смерть. На моих руках случались такие события, я видела угасание жизни своими глазами. И к таким событиям невозможно привыкнуть. Невозможно с ними смириться. Хотя как медик я понимаю, что это неизбежный процесс. Утешать себя мыслью, что ты сделала всё возможное можно, но как правило, это не помогает. На моём счету три утраченных жизни. Это за тринадцать лет работы в «Скорой».