— Здравия желаю, боевой товарищ, — бросила я с порога. — Вся преступная деятельность пресечена?

— И тебе утро доброе, — поднял голову от монитора Антон и улыбнулся во весь рот. — Почти.

Достав из сумки планшет, я устроилась на диване, который давно облюбовала в этом кабинете не только для отдыха, но и для работы.

— Ну ничего, — вздохнула я. — У нас целый день впереди.

— Звучит не очень оптимистично, — заметил Селиванов.

— Это как посмотреть. Для кого-то стакан наполовину пуст, а для кого-то — наполовину полон, — подмигнула я.

— Вот что, садись за мой стол, — предложил он, поднимаясь. — Я к Тамаре Васильевне зайду, она просила.

— Мне и здесь хорошо.

Антон покинул кабинет, а я поднялась и подошла к окну. Открыв форточку, вернулась на диван и принялась заполнять таблицы. Отсутствие в кабинете Селиванова было мне только на руку: не приходилось ни на что отвлекаться. Глядишь, к обеду успею закончить и отправлюсь домой.

Я с головой погрузилась в работу. Монотонная деятельность успокаивала. Пожалуй, сравнить ее можно было с медитацией. Не то чтобы я много медитировала, но представляла себе это примерно так. Из этого состояния меня вывел донесшийся откуда-то со стороны коридора страшный грохот. «Неужели кто-то решил размяться, проведя пару приемов самообороны?» — подумала я без особой веры в свою догадку.

Затем послышались шаги и возмущенный голос Геннадия Михайловича.

— Нет, ну надо же, — причитал он. — И это в десять часов утра да на трезвую голову!

— Я бы не была так уверена на вашем месте… — раздался женский голос в ответ. — Надо же, на минуту отошла!

Отложив планшет, я вскочила и выглянула в коридор, непременно желая узнать, что случилось. У открытой двери в кабинет напротив стояла его хозяйка — Тамара Васильевна, а рядом с ней наше начальство в лице Геннадия Михайловича. Оба смотрели вглубь комнаты и удрученно качали головами.

— Кто ж теперь все это собирать будет? — причитала Тамара Васильевна.

— Как же ты, бандит однорукий, мне рапорты сегодня напечатаешь, которые я еще со вторника жду? — вопрошал начальник, обращаясь к невидимому мне собеседнику.

Я аккуратно приблизилась и заглянула в кабинет из-за плеча Тамары Васильевны.

Стеллаж, шаткую конструкцию которого еще недавно подпирала папка с делом Антохиной, а потом упаковка бумажных платочков из моего кармана, сейчас покоился на полу. Все-таки сила притяжения оказалась неумолимой. По всему периметру комнаты валялись папки и отдельные листы офисной бумаги, исписанные мелким, хорошо знакомым мне почерком. Самая опытная из наших сотрудниц предпочитала писать от руки.

Ну и, словно вишенка на торте, рядом с руинами стеллажа сидел на коленях Селиванов. Левой рукой он придерживал правую кисть, лицо его было перекошено от боли.

— А я говорила, — хмыкнула я, и все разом повернулись в мою сторону. — Давно пора было помочь женщине, стеллаж починить.

— Татьяна плохого не посоветует, — согласилась Тамара.

— В травму? — спросила я, приближаясь к Антону.

— Найди холодненькое что-нибудь, будь человеком, — взмолился он, неуклюже поднимаясь на ноги.

— В холодильнике водка есть, — быстро отозвалась Тамара Васильевна и побежала в сторону кухни.

— Наивная, — ухмыльнулась я. — Водка в холодильнике на общей кухне вряд ли пережила ночь.

Я оказалась права. Тамара Васильевна вскоре вернулась. В руках она держала брикет пломбира, покрытый таким слоем инея, что я невольно задалась вопросом, сколько он пролежал в морозилке, не знающей, кажется, никакой другой еды, кроме пельменей.

— Выпили, ироды, — возмутилась она. — Ничего нельзя оставить без присмотра.

— Мороженое можно, — возразила я.

— Кому оно нужно, это мороженое, — проворчал Селиванов, забирая пломбир из рук коллеги.

Геннадий Михайлович обреченно махнул рукой и удалился. Я перевела взгляд с Антона на хаос на полу. Он посмотрел туда же, нагнулся и собирался было приподнять стеллаж, схватившись за его верхушку.

— Иди уже, — погнала его хозяйка кабинета. — Сейчас найду кого-нибудь… здорового. Посмотрим, что с этим делать.

Селиванов удалился, а Тамара Васильевна принялась с тоской разглядывать стену, к которой еще недавно крепился стеллаж. Теперь в местах крепления кронштейнов зияли дыры. А на полу белел слой штукатурки.

— Да уж, — с тоской произнесла она. — Похоже, самый рукастый остался без руки. Пойду клич брошу. Глядишь, поможет кто старой больной женщине в этом царстве лени и праздности.

Она удалилась, а я, поняв намек, молча опустилась на колени и принялась собирать папки, разлетевшиеся по всему кабинету. Я формировала стопки штук по двадцать и относила их на подоконник. Вскоре стало очевидно, что без стеллажа кипы бумаг и штабеля папок заполонят все свободное пространство и выселят хозяйку из кабинета.

Из коридора до меня донеслись мужские шаги. Любопытно было, кого Тамара Васильевна смогла ангажировать. Однако вместо помощников на пороге возник Геннадий Михайлович.

— Селиванов где?

— У себя, наверное.

— Тут я, — донесся жалостливый бас. — Супруге звонил. Говорит, йодовую сеточку надо нарисовать.

— У меня с рисованием не очень, — сразу открестилась я.

— Отставить, — приказал Геннадий Михайлович. — Надо на труп ехать.

— Я не могу. — Антон замотал головой так отчаянно, что я всерьез испугалась, не повредит ли он и ее в довесок. — У меня травма.

— Понимаю, — серьезно ответило начальство. — Потому мы Татьяну за руль посадим. Попросим отвезти тебя сначала за йодом, а там и на труп.

Начальство посмотрело на меня так выразительно, что я поняла — сопротивляться бесполезно.

— Да я сам почти труп… — начал было Селиванов, опустив несчастный взор на пострадавшую руку. — И вообще, ты машину-то водить умеешь? — посмотрел он на меня с опаской.

— Еще в детдоме научилась, — пожала я плечами.

— Оттуда же ровно в день восемнадцатилетия выпроваживают. Кто там тебе, сопле, машину-то дал?

— Никто не давал, сама угнала.

Мужчины рассмеялись, приняв мои слова за шутку. Вот только машины мы с Лансом действительно пару раз угоняли. По его инициативе, разумеется. По моей мы неизменно возвращали их на место, вдоволь накатавшись.

— Ладно, поехали. Водительское получила, пока в университете училась, не пострадает твоя колымага.

Это тоже было чистой правдой.

От йодовой сеточки Антон мужественно отказался, явно испытывая гордость за силу своего духа, и мы поехали прямиком на место преступления.

— Всяко лучше, чем папки с пола подбирать, — приговаривал Селиванов, силясь убедить меня в том, что сопровождать его на труп — занятие куда более увлекательное.

— Сегодня за руль, завтра за расследование, — нахмурилась я.

— Да ладно тебе, — не сдавался он. — Если ты за мою руку беспокоишься, то это ерунда, не переживай…

— Вот еще. Я за себя переживаю и свое рабочее время. Например, сейчас я должна как раз заканчивать писанину и возвращаться домой щи варить.

— Кому? — насторожился Селиванов.

— Себе, не тебе же.

— Тормози, — резко крикнул он. — Тут налево вроде. Навигатор бы включила…

— А ты тут на что? — поразилась я чужому нахальству.

Вскоре мы припарковались на стоянке гостиницы «Березка». Находилась она в живописном месте на окраине города, рядом с природным парком. Вокруг росли не только высоченные березы, но и вековые сосны. Выйдя из машины, Селиванов зачем-то обошел авто по кругу, внимательно его рассматривая.

— Если бы я куда-то въехала, ты бы заметил, уверяю тебя.

— Ладно, пойдем.

В просторном холле наши шаги сопровождало гулкое эхо. За стойкой регистрации стояла барышня, настолько бледная, что лицо ее сливалось со стеной, отделанной под серый мрамор. Селиванов, видимо, это тоже отметил:

— Кажется, я знаю, кто обнаружил труп, — кинул он мне через плечо, пока мы подходили ближе.

Девушка с трудом сфокусировала на нас взгляд. В этот момент из подсобного помещения появилась еще одна сотрудница, постарше, в точно таком же форменном жилете. На бейдже значилось: «Надежда, старший администратор».

— Света, иди, я тебе чаю заварила, — обратилась она к девушке.

Затем натянула улыбку и наконец обратила внимание на нас:

— Добрый день, молодые люди, сегодня свободных номеров нет.

В ответ Селиванов так же искусственно улыбнулся и протянул женщине удостоверение. Она тут же кивнула и сделала знак поскорее убирать корочку. Похоже, что происшествие от постояльцев пока пытались скрыть. Недолго им осталось пребывать в счастливом неведении.

— Ну где он тут у вас?

— Она, — поправила Надежда, понизив голос. — В двести шестом номере, это второй этаж. Я вас провожу, — начала было женщина, но разом передумала. — Но лучше Света… это она ее нашла.

— Кто-то в номер после этого заходил?

— Что вы, никто. Светка дверь на замок, и мигом ко мне. Ну а я уж по инструкции: сразу вам звонить.

«Занятные у вас, должно быть, инструкции», — подумала я.

— Думала, вы быстрее приедете, — протянула Надежда. — Светку-то еле на ногах держу, понимаю, что важно по свежим следам… Сейчас она вам все и расскажет. Так-то она девушка внимательная… Свет! — крикнула женщина в сторону подсобки, откуда вскоре на негнущихся ногах вышла девушка.