— Я бы выпил кофе, — улыбнулся Бергман, мои слова, похоже, совсем его не задели.

— Послушай, это бессмысленно. Я не вернусь.

— А я этого и не хочу, — огорошил он.

— Что?

— С чего ты взяла, что это мое желание?

Тут я криво усмехнулась и даже выжала из себя смешок.

— Все предопределено свыше?

— Конечно.

— Я вся внимание, может, наконец просветишь, в чем состоит наша миссия?

— Парадокс в том, что ответ знаешь только ты. — Я присвистнула и нервно рассмеялась, а Бергман спокойно продолжил: — Я же говорил, ключевая фигура в колоде — девушка. Все остальные карты притягивает она, то есть ты.

— А в том, что я и есть та самая девушка, ты не сомневаешься?

— Не сомневаюсь. Впрочем, как и ты. Твоя нерешительность и беспокойство, даже неверие, вполне понятны. Никто не обещал, что миссия будет приятной. — Тут он развел руками и засмеялся, так что при желании его слова можно было принять за шутку. — Но если господь дал тебе необычные способности, логично предположить, что неспроста.

— Я не умею пользоваться его подарком. — В голосе против воли звучала горечь.

— Это не беда. Жаль, что ты отказываешься от моей помощи. Уверен, вместе мы могли бы… — Он внезапно замолчал, приглядываясь ко мне. — Ты знаешь, что совершила ошибку, выбрав Поэта, но злишься отчего-то на меня. Дуешься, как маленькая девочка.

— Маленькой девочкой я была довольно давно. А злюсь, потому что ты пытаешься контролировать мою жизнь.

— Контролировать? Я не вмешался вовремя. И вот результат. Димка страдает от неразделенной любви… а ты отлыниваешь от работы.

— Страдает от неразделенной любви? — переспросила я, решив, что ослышалась, но он игнорировал вопрос.

— К слову сказать, с Димкой подобная неприятность уже случалась, он ее пережил, переживет и сейчас. В общем, я не вижу причины, по которой ты могла бы всерьез злиться на меня, и уж точно не стану принимать это близко к сердцу. Так что давай-ка приступать к работе, тем более что у нас клиент появился. Я перенес встречу на вечер, чтобы ты могла присутствовать.

— Тронута, но… — Джокер смотрел насмешливо, а я покачала головой, злясь на себя, на него, на весь мир в придачу, и, наверное, в отместку спросила: — Что, по-твоему, означают мертвые птицы?

— Мертвые птицы? — вроде бы удивился он.

— Вороны. Кто-то второй день исправно вывешивает их под твоими окнами.

— Уверена, что под моими? — спросил он неожиданно серьезно.

А я кивнула:

— Уверена.

— Вообще-то я тоже уверен, — в ответ кивнул он. — Это вестник.

— Кто? — растерялась я.

— В каждой истории непременно должен быть вестник. С него-то история, как правило, и начинается. Герой получает некое послание, оно разрушает его привычный мир и заставляет отправиться в странствие.

— И, разумеется, его сопровождают верные соратники, — хмыкнула я.

— Само собой, куда же без них.

— А есть идеи, кто такой этот вестник?

— Пока никаких. Он может быть положительным персонажем и не очень. Сомневаюсь, что хороший человек убьет несчастную птицу, то есть теперь уже трех, так что есть все основания предполагать, что мы имеем дело…

— С психом, — подсказала я. — Только псих станет развешивать убитых птиц под окнами.

— Птицы — ерунда. Куда важнее, что появится там в следующий раз.

— Ты видел его? — спросила я серьезно.

— Кого? — удивился Бергман.

— Этого типа.

— Конечно, нет. Вряд ли он хотел, чтобы его заметили.

— Подожди. Вчера ты увидел птицу, заподозрил, что это послание и адресовано оно тебе, и… тебе не пришло в голову немного понаблюдать из своего окна?

— Сторожить ночь напролет типа, которого ты сама же назвала психом? По ночам я сплю, если нет более увлекательного занятия. Это во-первых, а во-вторых, я же сказал, куда любопытнее, что появится под моими окнами в следующий раз.

— Три птицы.

— Не лишено логики. Но я бы на его месте не стал затягивать с коронной сценой. В таких вещах главное не переборщить, иначе на смену драматизму придет скука.

— А ты не сам их повесил?

— По-твоему мнению, я похож на психа?

— Когда начинаешь болтать о вестниках — да.

— Хорошо. Это просто вороны. Стоит ли о них говорить?

Я недовольно покачала головой, тягаться с ним в словесных баталиях — не самая лучшая затея.

— Ты знаешь, кто это сделал? Или догадываешься?

— Ни то ни другое. Возможно, затея с птичками вовсе не стоит моего внимания.

— Сомневаюсь, — серьезно сказала я.

— Вот как? — Он вроде бы заинтересовался. — Ты почувствовала угрозу?

— Да.

— Твои ощущения нетрудно будет проверить. Поживем — увидим. — Он хлопнул ладонями по коленям, точно подводя итог разговору, и поднялся. — Уверен, кофе у тебя отличный. Сбор в семнадцать тридцать.

— Выследить этого типа совсем не сложно, раз уж он болтается под твоими окнами.

— Вот и займись, — равнодушно пожал он плечами.

— Непременно, — разозлилась я. — Этой ночью залягу у клумбы.

— В этом случае он вряд ли появится. А наблюдать за происходящим из окна моего дома куда проще.

— С какой стати? Послание адресовано тебе.

— Но тебя очень занимает. Надеюсь еще раз увидеть тебя сегодня.

Он уже был возле входной двери, послал мне воздушный поцелуй и удалился, а я зло выругалась. Хочешь узнать разгадку, займись этим сама. Кстати, вполне здравая позиция. А ему самому это совсем не интересно? Или отгадку он уже знает?

Я устроилась на диване, взяв со стола планшет, и вбила в поисковик слово «вестник», вроде бы даже не осознавая, что делаю. Прошла по одной из ссылок. «…герою бросает вызов некая сила. Эту функцию выполняет вестник, или глашатай, возвещая, что грядут большие перемены…». Очень мило, похоже, мы с Джокером на досуге заходим на одни и те же сайты. Вслед за этим пришло раздражение: он просто морочит мне голову всей этой галиматьей. Но вороны ведь откуда-то появились. Болтаться темной ночью возле клумбы небезопасно. К тому же неизвестный может обратить на это внимание и уйти в тень, а когда мне надоест не спать по ночам, вновь появится. Может, я просто ищу повод вернуться в команду? Не ударив в грязь лицом? Не потому, мол, вернулась, что очень этого хотела, а потому, что за вас, дураков, боялась. Я отложила планшет, уставилась в потолок и постаралась восстановить душевное равновесие. У продвинутых граждан это называется медитировать.

Должно быть, медитация прошла успешно, я благополучно уснула, а проснувшись, увидела, что комната погрузилась в полумрак, и испуганно взглянула на часы. Половина пятого. В следующие полминуты я осознала две вещи: за окном дождь, оттого в квартире темно, а я очень испугалась, что проспала и опоздала на встречу, а это значит: кончай валять дурака и отправляйся к Джокеру. Уйти от него ты всегда успеешь (мне хотелось в это верить), а история с воронами задела за живое, и с ней надо разобраться.

Быстро приняв душ, я надела костюм, легкий и вместе с тем достаточно строгий, чтобы произвести нужное впечатление на клиента, побросала в сумку кое-какие вещи, которые могли бы понадобиться, и, прихватив зонт, припустилась к своей машине.

Дождь перешел в ливень, и я успела насквозь промокнуть, зонт в этом смысле помог мало. Завела мотор и немного понаблюдала за работой дворников. Потоки воды били в лобовое стекло и неслись по асфальту, весело пузырясь.

Когда я подъехала к воротам, во дворе уже стояли джип Вадима и машина Димки, старенькая и изрядно помятая. Из-за ливня он решил, против обыкновения, ею воспользоваться. Я посигналила, и автоматические ворота открылись. На этот раз я обошлась без зонта и, высоко поднимая ноги, в рекордный срок достигла двери, предупредительно незапертой. Поднялась по лестнице, стряхивая с волос капли дождя, и еще внизу услышала голоса, что послужило лишним подтверждением: все уже в сборе.

Возле кабинета я на мгновение замерла, чтобы перевести дух, так что вопрос Вадима прозвучал вполне отчетливо:

— Как тебе удалось ее уговорить?

— На самом деле мне не пришлось ее уговаривать.

Понятно, что речь обо мне. Очень захотелось развернуться и сбежать отсюда. Довольно глупо, учитывая, что о моем появлении им уже известно. В общем, я вошла, нацепив на физиономию улыбку. Джокер стоял возле окна, выходящего на ту самую клумбу. Он был в костюме из темно-серого шелка и синей рубашке без галстука, зато с запонками. Запонки украшали странные черные камни, говорю странные, потому что ни на один из известных мне камней они не походили. Должно быть, они были для Джокера чем-то вроде талисмана, он неизменно надевал их на встречу с клиентами. На мой прямой вопрос он, по обыкновению, ответил туманно: к запонкам действительно испытывает слабость, а камни — странники вроде него. Оттого они так настроены друг на друга. И, видя ухмылку на моем лице, добавил:

— Это метеорит. Небесный странник.

— Так ты у нас с Альфы Центавра? — тут же съязвила я, язвительность Джокер оставил без внимания, а вопрос, что это за камни, так и остался открытым.

Димка сидел сбоку от огромного антикварного стола, уткнувшись в ноутбук, который держал на коленях. Услышав, что я вошла, положил ноутбук на стол и поднялся с намерением идти мне навстречу, но его опередил Волошин. Здоровяк с насмешливой улыбкой и роскошным загаром. На нем были джинсы и рубашка-поло. На шее шнурок с солдатским медальоном, он для него как крест для христиан.