Татьяна Шишимер

Обманувшие смерть

Выражаю благодарность своему учителю — поэту, писателю, журналисту, члену Союза писателей России, члену Союза журналистов России Александру Алексеевичу МОСИЕНКО.

…

Много десятилетий назад произошел великий обман. Человек принял ложь за правду, не смирился с судьбой и обратился к темным силам. Тьма ответила…

* * *

Даже не знаю, с чего начать — никогда не писала мемуары, но чувствую, что мне необходимо выплеснуть на бумагу все то, что накопилось в душе за мою еще недолгую, но очень необычную жизнь. Я видела разное в нашем мире, где магия решает многое, если ни все. Моя дорога не всегда была широкой, а небо над головой — безоблачным. Я способна на такие вещи, которые подвластны только избранным. Внешность скрывает это, вот только глаза выдают опыт. Меня зовут Люсьена Натлинд. Я хочу рассказать здесь свою историю борьбы света с мраком — в душе, в клане, на изнанке мира.

Детство

* * *

Я родилась в 1456 году в знатной семье и с детства получила титул. Мы жили между двумя поселками не далеко от Быстрова — города, которому многие сведущие люди приписывали зарождение науки столь темных сил, что корни ее уходят в мир мертвых. Моего отца звали Фред, мать — Мадина. Я всегда очень любила свою семью: маму, папу, двоюродного брата Карла (сына брата мамы, который был женат на женщине с другого континента), и дедушку — Влада Натлинда.

Разница в возрасте с Карлом у нас составляла 8 лет, поэтому в детстве мы мало общались. Его родители погибли задолго до моего рождения, и мать взяла племянника в наш дом, где они с отцом растили его, как родного сына. Нас отлично ограждали от внешнего мира. Поэтому жилось нам весело и беззаботно. Мы купались в ласке и любви родителей, не смотря на то, что уже несколько лет велись бои с армией соседнего государства. Для нас делали все. До четырех лет я помню только это. Тогда произошло событие, впервые перевернувшее мою жизнь.

Итак, 1460 год. Валадия утопала в крови. Это был разгар второй затяжной войны с тарками. Южная часть княжества уже пала, покоренная красными флагами. Но Северо-запад и Северо-восток держались, когтями вцепившись в горло врага, боролись за свободу своей родины. Некогда враждующие княжества забыли распри и объединились для достойной встречи противника. Все народы, жившие на этой территории, бились насмерть. Тарки были буквально одержимы покорением как можно большего числа государств для того, чтобы обратить их в свою странную веру и, конечно, обложить данью. Жестокие и хитрые, они достигали успеха. Далекий восточный сосед — могучая Радь, уже была покорена тарками. Теперь они предпринимали вторую попытку захватить Валадию.

Когда эти нелюди впервые пошли на нас войной, то неожиданно для себя столкнулись с серьезным отпором и вынуждены были отступить. Но все знали, что это будет лишь временное затишье. Враг подготовился и начал наступление — жесткое, вероломное. Но мы держались, потому что наши мужчины были сильней. Нам не давали расправить плечи. Так что начавшаяся в 1444 году вторая война с тарками не прекращалась ни на один день и достигла своего апогея.

Наш замок превратился в непреступную крепость. Еще до моего рождения, отца ранили в ногу и он, вернувшись с войны, целых два месяца жил с семьей. Пользуясь недолгой передышкой, папа по наказу деда, потратил огромные средства на укрепления замка. Место расположения его играло нам на руку. Западная часть замка итак возвышалась над пропастью. Единственным входом в него стал мост через реку Сомеш, вместо которого построили новый, подъемный. Там, где Сомеш была мелкой, дно усеяли кольями с металлическими наконечниками, и огромными сооружениями, которые напоминали ежей. Они могли ослабить напор врага. Жителям соседней деревни, из тех, кто еще не ушел воевать, раздали оружие.

* * *

В тот памятный день я проснулась раньше всех. Мне нравилось смотреть, как вершины гор начинают багроветь, постепенно, мрак рассевается, лучи восходящего солнца поднимаются по стенам замка и, дойдя до моего окна, слепят глаза. Во дворе кричит петух, возвещая о начале нового дня.

Отец приехал накануне. Он привез неприятную весть. Армия Валадии под предводительством дедушки терпела поражение на осажденном тарками Юге. Со дня на день ждали его приезда или вести о смерти.

Во дворе началась суета. Тяжелые ворота открылись, и в них въехала коляска. Лошади были взмылены. В дом уверенной походкой вошел дед — гордость нашего рода: высокий, поджарый старик с длинными усами. Я спустилась в столовую и спряталась за креслом. В комнате находились мама, папа и дедушка. Дед был возбужден, глаза его горели злобой, он не говорил, а выкрикивал.

— Я разбит, но не покорен! Все погибли. Я вновь вернулся с поля боя один.

— Однако ходят слухи, что Раду убит, — начал было говорить мой папа, но дедушка перебил его.

— Ты знаешь цену этим слухам.

Отец сел на стул.

— Я думаю, нам нужно обратиться к марьядским князьям за помощью. А пока следует повременить со сражениями. Силы на исходе.

Дед вскочил и ударил кулаком по столу.

— Нет, я все решил! Я собираю сегодня оставшихся людей по деревням, достаю оружие, и завтра же, вместе с Карлом, мы идем в новый поход! Мы выбьем тарков с Юга, переедем через Данай и разобьем врага на его территории.

— С Карлом? Никогда! — закричала мать.

— Карл станет мужчиной, я обучу его искусству войны!

— Ты не умрешь, — крикнул ему отец, — ты проклят богом. А Карл может погибнуть!

— Я буду беречь Карла. Фред, ты всегда можешь присоединиться к нам… Поехали с нами.

Отец опустил глаза.

— Хорошо, сегодня вечером. Днем я буду молиться о своей загубленной душе.

Уже в тот момент у него в голове был план, заранее обреченный на провал — дед читал его мысли.

Я поняла, что Карла хотят увезти и расстроилась. Кузен был похож на дедушку темпераментом. Нет, внешне, как говорили, он походил на свою покойную мать-иностранку, обстоятельства смерти которой многие годы скрывались от меня. Светлые волосы, широкие скулы и голубовато-серые глаза. Ангел на лицо, но… Карл рос тираном, ему нравилось командовать, он любил подчинять себе людей (привычка, которая в нем так и осталась), а последующие события развили эти черты еще больше. Из него получился отличный воин.

* * *

Последний пункт своего плана отец решил быстро. Он легко уговорил мать помочь ему бежать с нами из Валадии. Они хотели уберечь нас с Карлом от какого-то зла. Улучив момент, когда дед уехал в деревню, отец пришел к нам. Пока мать отдавала приказания слугам готовить коляску и грузить ее продовольствием, он говорил с нами.

— Сейчас мы поедем по делам.

— А когда мы вернемся? — спросил Карл, хмуря брови.

— Не скоро.

— Но завтра мы должны идти в поход! — вспылил брат.

— Ты мне как сын, Карл. Поэтому делай то, что я тебе сказал.

— А мама? — спросила я.

— Мама? — отец грустно улыбнулся. — Она приедет к нам позже.

На улице темнело, когда мы, одетые, попрощались с мамой и втроем сели в коляску, запряженную отличными вороными лошадьми деда. Мы должны были бежать через Марьядское в Венцерское княжество, а оттуда на Запад. Но планам отца не суждено было сбыться. Еще не доезжая Нэпуша, лошади резко остановились, услышав вдали вой волков. Как извозчик ни старался, они стояли, как вкопанные. Мы вышли из коляски. Мне стало страшно. Карл взял меня на руки, и я обняла его.

— От меня не уйдешь! — вдруг послышался голос дедушки и вскоре его силуэт перегородил нам дорогу. — Бежишь? — протянул он. — На моих лошадях далеко не уедешь… Ты не держишь своего слова!

— Убей меня, но не трогай детей! — крикнул отец.

— Что происходит? — Карл подошел к деду.

— Ты ничего не понимаешь! — крикнул он отцу. — Они мои внуки и я не сделаю им ничего плохого! А ты — трус! Стань же одним из нас!

— Нет.

— Как знаешь. Карл, унеси отсюда Люси.

Карл зашагал прочь, дрожа всем телом. Я обернулась и через его плечо увидела, как отец кинулся на деда, но был встречен оглушительным ударом его огромного меча.

— Папа! — крикнула я, но было уже поздно — отец погиб.

— Нет, — прошептал Карл и крепче прижал меня к груди.

Дед подошел к нам.

— Зачем ты убил дядю? — Крикнул кузен и попятился назад. — Не подходи!

Дедушка улыбнулся и заговорил ласково:

— Так было нужно, мой мальчик. Подрастешь — поймешь. А теперь залезай в коляску, а не то нас настигнут волки, эти свирепые дети ночи.

Тут, как по команде, раздался вой, и мы поспешили сесть. Через мгновение перепуганный извозчик уже мчал нас обратно в замок. Дед остался на дороге, я плакала, а Карл молчал.

Дома нас встретила бледная мама. Она видела, как дедушка уходил вслед за нами, и уже поняла, что потеряла мужа. На следующее утро Карл уехал с дедом в поход.

Жизнь в замке текла своим чередом. Время от времени приходили вести о победах и поражениях нашей армии, которой приходилось отстаивать буквально каждый клочок родной земли, на которую посягали тарки. Моя жизнь была насыщена всевозможными гувернантками. Они обучали меня всем необходимым, по мнению мамы, вещам. Мать старалась сделать из меня настоящую Натлинд. Она так спешила, кажется, боялась что-то не успеть. Со смертью отца мама стала боле замкнутой и редко покидала свои покои.