Ее волосы разметались по подушке, дыхание было ровным. Гектора захлестывала волна нежности к ней. Он смотрел на нее, спящую, долго. Затем повернулся и столь же бесшумно покинул квартиру.

Катя проснулась в десять. Встала и увидела на пороге спальни коробку с белыми орхидеями. Их и привез Гектор. В цветах она нашла от него записку:

...

Своей прекрасной розе с веткой миртовой она так радовалась. Тенью волосы ниспадали ей и на спину. Если все же ее мог коснуться я! Меж стеблями свежераскрытых цветов я положил ее… Я поступлю как велишь; желание влечет меня под верх венечный… [Архилох — древнегреческий поэт VII века до Рождества Христова. (Здесь и далее перев. В. Вересаева.)]

Архилох, античный поэт, любимый Гектором Троянским, как и Гомер. Катя спрятала лицо в белые орхидеи. В дверь раздался звонок — она полетела открывать Гектору. Он не воспользовался своим ключом, хотел быть встреченным ею на пороге.

— Привет, как обещал. Ты проснулась — я здесь.

Он переоделся в черный костюм и белую рубашку. Галстука нет, ворот расстегнут. «Значит, успел и домой заглянуть, — отметила Катя, — неугомонный. Сто дел разом…»

— Гек, спасибо за орхидеи. Мои любимые, белые. Где ты их взял на рассвете? — спросила она.

— Я тебе звезду с неба достану, не только цветы.

Он не улыбался, он был серьезен. Смотрел так, что у Кати внутри все переворачивалось. Вдруг, решившись, шагнул к ней вплотную.

— Гек, Гек… Пойдем завтракать. — Катя старалась удержать его, иначе они… Стихами любимого грека он высказал ей то, о чем думал уже постоянно, неотступно, а она пока не разрешала ему выразить вслух.

Он все смотрел на нее. Опустил по привычке взор, усмехнулся — нежность, боль, свет, печаль, тьма, жажда… Нет, нет, все еще нет, от ворот поворот, отвергаешь пока… понял… Ждать, ждать еще… Пока не заживет у меня…

Храня молчание, за тобою вслед иду, Милая, не отвергай! В богатом травами саду причалю… [Архилох.]

— Гек, ну пожалуйста, замечательный мой, Гектор Троянский! — Катя сама коснулась его сумрачного лица, заглядывая в глаза.

— Ладно, понял. Весь в твоей воле. Итак, первый пункт нашего плана — завтракневопостель! — объявил он хрипло, театрально своим изменчивым голосом. — В супермаркете плюшек набрал с корицей, с пылу с жару, яблочный штрудель, ягодки — тебе. И котлет свежих, и суп!

Суп — мне.

— Конечно, тебе, — Катя улыбалась, чувствуя — они миновали порог в бурном водовороте. — Лишь ты ешь утром борщ и свой ужасный суп с перловкой.

— Тебе — клубнику. Я ж в командировках приучен — суп-концентрат в любое время суток.

На кухне он подошел к кофемашине. Катя доставала из пакетов готовую еду, накрывала на стол. Поставила и орхидеи, любовалась ими.

— Новости есть, — объявил Гектор. — Не хотелось мне с грустного начинать. Но ты должна знать. Краснова умерла.

— Она умерла? Из-за падения? — Катя обернулась от стола.

— Ее вчера повезли в Склиф, она скончалась в приемном покое. Я звонил в Склифосовского рано утром, навел шорох, мне сказали: предварительный диагноз — острая сердечная недостаточность. Ну, естественно, предстоит вскрытие.

— Сердечный приступ у нее? — Катя раздумывала. — Гек, она точно сама упала из окна, раз у нее стало плохо с сердцем. Приступ начался в кабинете, она не могла дышать, распахнула окно, села на подоконник, потеряла сознание и выпала наружу. Теперь ясно, отчего она не отправилась на встречу с тем человеком в Шалаево. Она скверно себя чувствовала. И ты первый заметил точечные кровоизлияния в ее глазах — симптом нарушения дыхания при инфаркте.

— Похоже. Но вдруг нечто иное с ней случилось? — ответил Гектор. — Подождем результатов судмедэкспертизы. Катя, я подумал — а не нагрянуть ли нам еще раз в логово зверской фауны, а? Позавтракаем — и двинем. В зоомузее сегодня санитарный день, посетителей нет, начальство их в отъезде, но те, кто вчера там ошивался, скоро узнают о смерти Елены Красновой. Любопытна мне их реакция. И еще — материалы, взятые ею из музейной библиотеки… Нам с тобой стоит их изучить.

— Ты же их сфотографировал, — напомнила Катя.

Гектор протянул ей чашку капучино, добавив мятного сиропа. Готовил себе двойной эспрессо.

— Насколько я понял, она читала перед смертью старые письма или отчеты почти столетней давности. Мелькает фамилия Велиантов — профессор Велиантов, отчет им подписан. Но почерк неразборчивый, на фотках при укрупнении текста все расплывается. А речь про Тянь-Шань вроде. Давай ознакомимся с бумажками в натуре, а?

— Поедем в зоомузей, — согласилась Катя. — Федор Матвеевич вернется из Шалаево, свяжемся с ним. Интересны и его новости, если есть.

Они завтракали, Гектор наворачивал суп с котлетами. Ему на мобильный пришло сообщение.

— Ба! Первые результаты моих утренних выволочек продувшимся в покер должникам. Зашевелились черти. О-о-о-о-о! Плюсуют! Чудненько! — Он набрал ответный текст. Позвонил кому-то и — по своему обыкновению, без здрасти и до свидания — велел приказным тоном: — Скинь мне запись с камер.

Ему сразу пришло новое сообщение.

— Ну, совсем другой расклад, факты косяком, зашибись! — Гектор хищно засунул за щеку половину котлеты. — Щассс! Глянем…

— С каких камер, Гек? — спросила Катя. — Музейные же все они сами отключили вчера.

— Помнишь слова охранника: Краснова пришла на работу не своим обычным путем, от метро «Библиотека имени Ленина», а спускалась вниз по Большой Никитской, по стороне, где Консерватория? Я подумал: она шла от бульвара, а может, и от Арбата. Надо проверить уличные камеры между девятью утра и двумя часами дня. Мне скинули видео. Где твой комп? Мой в тачке остался.

Они забрали кофе и пошли в комнату. Катя принесла ноутбук. Они сели рядом на диване. Гектор синхронизировал навороченный мобильный с компьютером. Открыл файл с записью с камер. Он был без пиджака, в одной рубашке с засученными рукавами. Положил руку на плечи Кате, обнимая ее, притягивая плотно к себе.

— Гек, запись с конца! Краснова на видео, я ее узнала, она входит в музей, — объявила Катя, стараясь отвлечь его.

— Отмотаем потихоньку назад, — Гектор, обнимая ее, кликал мышкой, укрупняя изображение. — Время 13.45 вчера, Краснова шествует по Большой Никитской.

Катя увидела Елену Краснову: в бежевом тренче, с сумкой, она шла по улице, поравнялась со зданием кафе «Кофемания». Гектор снова отмотал запись назад. Краснова теперь двигалась мимо театра Маяковского.

— 13.30 — «божья коровка» нигде не останавливается, чешет в музей. Назад, назад! — Гектор перематывал запись. — Откуда она ползет? — Гектор снова отмотал запись. — С Арбата? Или с Гоголевского бульвара?

Елена Краснова на записи миновала желтый особняк Музея Востока на Никитском бульваре. Катя не заметила в ее облике ничего необычного. Интеллигентная горожанка, сотрудница музея, одета просто, но элегантно. И нет никаких признаков ее плохого самочувствия — сердечники часто останавливаются, задыхаются. Она же идет размеренным шагом.

— Черт, слепая зона! По закону подлости! — Гектор указал на внезапно посеревший экран ноутбука. — Камер нет на отрезке. Давай подождем, я включу реверс-автомат записи.

Они ждали. По экрану ползли серые полосы. Затем возникло изображение: Елена Краснова неторопливо шла мимо посольства Эстонии.

— Время 11.40. — объявил Гектор. — Пауза затянулась. А где «божья коровка» провела полтора часа, прежде чем выползла на Никитский бульвар? Посольство… Оно в Калашном переулке. — Он сверился с мобильным.

— Калашный идет параллельно Никитскому бульвару, — пояснила Катя. — Я там сама порой хожу к Арбату и Воздвиженке. Гек, но в Калашном вроде ничего нет, где можно скоротать полтора часа — я имею в виду кафе.

— А давай перед музеем заглянем в Калашный, — предложил Гектор. — Смотри, Краснова на видео первый раз попала на камеру, когда поднялась из подземного перехода. Она приехала на метро и отправилась пешком целенаправленно прямо в Калашный переулок. Система распознавания лиц работала с ее образом. Я ее ведь тайком сфоткал на мобильный вчера, когда она с тобой говорила. Словно чувствовал — изображение нам пригодится. В Калашном переулке у нее имелось дело, занявшее почти полтора часа. Проверим на месте, куда она могла зайти.

Ради похода в зоомузей Катя оделась подобно Гектору — в черные брюки и белую рубашку, — прихватила с собой черный жакет.

— Мы с тобой, Катеныш, сегодня Люди в черном, да? Отправляемся на поиски космического таракана. — Гектор любовался ею, шутил, но дыхание у него перехватило. — Кстати, видела вчера стенд в музее?

— Всемирный день Хомячка? — Кате хотелось запустить пальцы в его каштановые волосы. Он наклонялся к ней близко-близко с высоты своего роста. Их неудержимо влекло друг к другу.

— Другой. Насекомые — хозяева нашей планеты. О-бал-деть! А кккукарааа-ча! А кккукарааа-ча! Айййяяя черный тараканнн! — пропел Гектор своим изменчивым голосом.

Добравшись на «Гелендвагене» Гектора до Калашного переулка, они поняли причину серой зоны на камерах: несколько зданий выломали, за грандиозными заборами кипели стройки — очередной новодел.