— Ну? — набычился барон, совершенно не стремившийся к общению неизвестно с кем.

— Кажется, визит к провидице совсем вас не порадовал, — прозорливо усмехнулся Гадес. — Да и кому приятно услышать, что его любимое чадо сляжет, едва достигнув двадцати лет, и возможно, ужас-то какой, даже умрет.

— Кто вы такой? — начал звереть Тарница. — Откуда вам это известно?!

— Вы можете звать меня Гадес. А известно мне не только это. Еще, например, ведомо, что у вас имеется и младшенький сынок, коего вы никак не решитесь признать своим…

— И чего? — господин барон неприязненно рассматривал странного собеседника. На вид лет тридцать, хотя черт его знает, глаза-то колючие стариковские, или… наоборот, восторженно-юношеские? Тарница озадачено потряс головой и вновь уставился на вежливо улыбающегося Гадеса. Да нет, обычные глаза, цвета зимнего неба в погожий январский денек, и такие же холодные, даже, пожалуй, слишком, бр-р-р…

— А то, что я могу помочь вам избежать предсказанных неприятностей, — странный собеседник многообещающе улыбнулся. — А для предотвращения несчастья мне всего-то и нужен этот несчастный, не принятый вами ребенок…

Подобное предложение повергло Йожефа в некоторую растерянность, но ненадолго. Избавиться от бастарда (а в том, что этот младенец бастард, он не сомневался) — что может быть лучше?

— Забирайте, — буркнул он.

— О. — Гадес удовлетворенно потер руки. — Заключим сделку. Как только придет назначенное время и бастард достигнет принятого в ваших местах возраста совершеннолетия, я заберу мальчика, а взамен ваш старший сын останется жить.

— Отчего бы вам не забрать этого ублюдка немедленно? — сварливо осведомился барон.

— Увольте, друг мой, зачем мне грудной младенец? — в притворном ужасе замахал руками Гадес. — Теперь выбор только за вами.

Тарница недобро прищурился. Еще шестнадцать лет терпеть этого ребенка в своем доме… Ну, если только ради благополучия Кристофа!

— Ладно, — нехотя согласился он. — Заключим сделку.

— Надеюсь, вы пригласите меня в дом? Подписывать подобные договоры на улице — дурной тон. К тому же мне понадобятся бумага, чернила и непосредственно предмет сделки. Или вы думали, что я потребую от вас крови? — насмешливо заломил бровь собеседник.

Кстати, именно об этом Тарница и подумал, но виду не подал…

— Кровавые подписи есть не более чем глупая выдумка авторов дешевых мистических романов, столь популярных среди смертных К тому же я не против пропустить стаканчик вина за удачную сделку, — продолжая городить прочую нагловатую чушь, Гадес думал о своем. К шестнадцати годам из несчастного ребенка выйдет отличная заготовка с прекрасным сочетанием страха, злобы и ненависти. Насколько он успел рассмотреть барона, тот не поскупится на пинки и щипки нелюбимому чаду, и Гадес получит хороший материал для будущей марионетки. А направить всю скопившуюся злость в нужное русло станет делом техники, как и подбросить мальчишке идею дальнейших действий. Он ухмыльнулся своим мыслям. О да, это заставит богов расшевелиться! А когда все будет исполнено, куклу уберут в сундук…

— …может, стоит и нам вмешаться?

— Тебе бы только вмешиваться! Знаю я вас, молодых да ранних!

— Пусть все идет своим чередом!

Сия незамысловатая перепалка происходила неподалеку от того самого места, где ещё недавно Гадес разговаривал с бароном. Три женщины, стоя под старым разлапистым кленом, спорили о прошлом, настоящем и грядущем. Самая старшая, чьи волосы уже посеребрила седина, сердито глядела на самую младшую, чьи тугие золотистые косы подобно двум толстым змеям спускались на грудь.

— Пусть все идет своим чередом, — веско повторила средняя, примиряющее вставая между двумя рьяными спорщицами.

— Как мы можем вмешаться, если у этого младенца ещё и прошлого-то толком нет! — ворчливо отозвалась старшая.

— Если мы не вмешаемся, то у него и будущего не будет, — сварливо огрызнулась младшая, не спеша примиряться.

— Зато у него имеется настоящее, в котором он плачет, пачкает пеленки и хочет есть! — вновь оборвала её средняя. — А в его судьбу и без нас найдется кому вмешаться.

— Только не говори, что эта рыжая пигалица и здесь сунет свой курносый нос, — старшая женщина недовольно поморщилась. — Она и так уже довольно путала нашу кудель!

— Прясть надо тоньше, вот тогда и не сунется Слепая Гостья наши огрехи расплетать, — раздраженно огрызнулась миротворица. — Пусть все идет своим чередом. Ведь сколько веревочке ни виться…

И все трое многозначительно усмехнулись, спрятав в уголках губ конец этой старинной фразы. Три сестры, три старшие норны [Норны — в германо-скандинавской мифологии три женщины, волшебницы — наделенные чудесным даром определять судьбу мира, людей и даже богов. Хранительницы мирового равновесия.], медленно истаяли в прозрачном осеннем воздухе.

— Нет, ничего нельзя изменить. Что спрядено, то спрядено, — недовольно поджав тонкие старческие губы, думала справедливая Урд, ибо она отвечала за прошлое всех и вся.

— Ничего, я ещё поборюсь за его будущее! — ожесточенно размышляла упрямая Скульд, ведь она ведала грядущим.

— Пусть все идет своим чередом, — решила добросердечная Верданди, тепло улыбаясь своим мыслям, потому что лишь она распоряжалась нашим настоящим.

Часть первая

О ВРЕДЕ И ПОЛЬЗЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОГОВОРОВ

ГЛАВА 1

Тусклый свет восходящего солнца вяло пробивался в комнату сквозь плотные портьеры, еще больше усиливая гнетущую атмосферу, царившую в спальне. Мастер демонолог, досточтимый мэтр Хельги Криэ, осторожно, чтобы не потревожить ран, подтянулся на постели, помогая себе свободной от повязок левой рукой. Правая рука, грудь и лоб скрывались под бинтами, пропитанными заживляющей мазью. В комнате тяжелой пеленой висел запах лекарств. Пожалуй, не стоило соглашаться на тот сомнительный заказ… Едва ли не впервые поправ свою привычку — не зная брода не соваться в подозрительные склепы, он чуть не поплатился жизнью. Выручили многолетняя практика и проверенный напарник, уже не единожды составлявший заклинателю компанию в подобных сомнительных предприятиях. Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля. И теперь в архив Высокого дома Скрипто, куда он предпочел бы наведаться лично, придется отправиться так и норовящей впутаться в неприятности Иленке и ни черта не понимающему в магических делах Энгарту. При всех своих достоинствах, ни в чем колдовском, кроме оружия для охоты на демонов, напарник Хельги не разбирался.

Возле кровати, ожидая последних указаний мэтра, стояли черноволосая девушка и кряжистый мужчина средних лет. Аккуратно подстриженная русая бородка обрамляла широкое симпатичное лицо.

— Пап, может, я лучше останусь? — участливо спросила девушка, присаживаясь на край кровати. — Мастер Энгарт и сам может съездить.

— Нет, — Криэ отрицательно покачал головой и тут же поморщился. — Скрипто знают тебя, а Энгарта увидят первый раз в своей жизни. К тому же ты хотя бы относительно представляешь, что следует искать в их бумажных залежах. Документы, касающиеся территории пустыря, нужны мне как можно быстрее, пока градоправитель не начал это чертово строительство! — по щеке демонолога заструился пот. — Считай, что это твоя преддипломная практика. Так ведь, Энг?

— Думаю, что после грядущей поездки ее обучение у меня можно будет считать законченным, — усмехнулся в усы мужчина. Гениального мечника за несколько лет тренировок из Иленки так и не вышло, но для необходимой самообороны хватит, а уж для того, чтобы упокоить излишне ретивую нежить, и подавно.

Хельги нахмурился, вспоминая, что послужило толчком к планируемому путешествию за тридевять земель. Запланированное градоправителем строительство уже давно сидело у господина демонолога в печенках, вместе с расфуфыренным главой города и его неизменным посыльным, время от времени появлявшимся в доме Криэ…

— Вот… и хорошо. — Хельги облизнул пересохшие губы, пытаясь удержать ускользающее сознание. — У нас три недели в запасе, но лучше бы вам поторопиться. Надеюсь, за это время я полностью поправлюсь…

— Договорились. — Иленка успокаивающе погладила отца по руке. — Выздоравливай, мы скоро вернемся.

Хельги дождался, пока за гонцами закроется дверь, и обессиленно сполз на подушку. Клинок в ножнах у изголовья недовольно задрожал, показывая, какого он мнения обо всем этом.

— Да ладно тебе каркать, — пробормотал демонолог, чуть повернув голову в сторону оружия, — все будет в порядке.

Меч, конечно же, ему не поверил, издав звук уж больно напоминавший саркастическое фырканье.

— Ну и пес с тобой… — буркнул Хельги, окончательно проваливаясь в лихорадочное забытье…

* * *

Две недели спустя…

Изнывая от жары под раскаленными лучами злого июльского солнца, истекая реками пота и ежесекундно прикладываясь к фляге с водой, по дороге на славный город Далеград, который находится на территории Древних рас, чуть сутулясь под тяжестью ноши, загребая разношенными сандалиями мягкую горячую пыль, брела… Смерть.

Только вот вряд ли кто-то признал бы Слепую Гостью, ибо не было при ней ни черного полуистлевшего балахона, ни зазубренной косы; да и на выбеленный временем скелет с ядовито-зелеными огнями в глазницах она походила слабо. Куда больше она смахивала на миловидную девушку-подростка лет шестнадцати, худенькую и красно-рыжеволосую, с конопушками на курносом носу и огромными, чуть наивными синими глазами. Но не стоило обманываться этим милым обликом — по дороге шла самая настоящая Смерть. И то, что Ступающая Неслышно в реальности оказалась весьма далека от фольклорных о себе представлений, совершенно ее не заботило, а напротив, играло на руку. За плечами у нее, в черном матерчатом чехле на широких лямках, болталась гитара, ставшая в такую жару непосильной ношей и жегшая спину не хуже адского пламени.