…Что за собака?! При чём тут собака?!

За соседний столик усаживалась женщина. Лицо у неё было озабоченное и словно встревоженное. На руках она держала…

— Какая же это собака, — сказал Герман несколько даже обиженно. — Это какой-то… организм!

— Сам ты организм! — прошипела Тонечка. — Это совершенно прекрасная маленькая собака! Нет, Саша, ты посмотри, какая прелестная!

У «прекрасной собаки» тоже был довольно встревоженный вид. Она столбиком сидела на коленях у женщины, перебирала тоненькими, как спички, лапами, раскидистые уши время от времени начинали дрожать.

— Я знаю породу, — продолжала неистовствовать жена у него над ухом. — Называется пражский крысарик! Правда! Очень редкая порода! В Средневековье такие собаки спасли Прагу от чумы! Они истребили чумных крыс!

— Любая уважающая себя крыса перекусит этот организм на счёт «раз»!

— Они на самом деле охотники, Саша!

— Да в ней весу, должно быть, полтора кило! Какая уж тут охота!

Но его жену было не остановить — как же! Поблизости от себя она заметила собаку!.. Всё остальное забыто.

— Я подойду и познакомлюсь.

— Дай им хоть отдышаться, — недовольно сказал Герман. — И чаю выпить. Они только пришли.

Тонечка, приподнявшаяся было, чтобы бежать к «прекрасной собаке» и её хозяйке, плюхнулась обратно.

Тут её словно осенило.

— Слушай, там же тоже собака осталась! У Кондрата! Она выходила из будки и гавкала на нас.

Герман с усилием перескочил следом за ней на эту новую мысль. Он явно отставал!

— Это Ямбург, — сказал он наконец. — Кондрат его когда-то из Сибири привёз.

— Он там остался совсем один, — затараторила Тонечка. — Его хоть покормить надо.

— Соседи покормят.

— А если нет?

Он вздохнул.

— Хорошо, мы поедем.

— Поедем, — повторила она. — Вот бы ещё раз в дом попасть, осмотреться. Может, что-нибудь и высмотрели бы…

Александр Герман, московский продюсер, в прошлом режиссёр, человек системный, хваткий, процветающий и благополучный, никогда и ничего не добился бы в жизни, если бы время от времени не решался на самые странные и дурацкие поступки.

…Год назад он ввязался в расследование убийства артистки Дольчиковой и обрёл жену-сценаристку, тёщу — королеву-мать, тестя-генерала, дочь-студентку и племянника-африканиста [Роман «Серьга Артемиды».]! Впрочем, Даня Липницкий никакой не племянник, а скорее тоже сын. В кроне семейного древа Липницких-Морозовых-Германов легко заблудиться, как в том самом дубе, который у Лукоморья. Там ещё златая цепь и кот!.. Так и у них.

Герман переложил на диване свою дублёнку и пошарил в карманах.

— Попасть в дом хорошо бы, — пробормотал он и выложил на стол связку ключей на автомобильном брелоке. — Попробуем? Может и попадём!..

Тонечка уставилась на связку.

— Я забрал из красной машины, — пояснил её муж. — Когда двигатель глушил, а потом сунул в карман и забыл. Тут только один ключ автомобильный, остальные скорее всего от дома.

Тонечка перебирала ключи с таким восторгом, словно муж преподнёс ей букет орхидей.

— Вот этот точно от наружного замка, а этот, скорее всего, от внутреннего… Саша! Ты гений! — И она бросилась ему на шею.

— А что ты там собираешься высмотреть? Есть идеи?

— Конкретных пока нет, но мне, например, очень любопытно, почему на кухне полный порядок и райский рай, а гостиная вся разнесена по кирпичикам! А это, считай, одна комната!

Герман немного подумал:

— Может, потому что они в гостиной подрались? А не на кухне?

— Или потому, — подхватила Тонечка, — что устроить образцово-показательный разгром в одном помещении проще, чем в двух. Особенно ночью и чтоб без лишнего шума. Хорошо бы ещё с соседями поговорить, может, ночью кто-то что-то видел или слышал?

— Как ты это себе представляешь? Поговорить с соседями?

Тонечка махнула рукой.

— Ну, это очень просто придумать. Придумывать вообще просто!

Герман усмехнулся.

— Кому как.

— Мне просто. Саша, я хочу такую собаку! Вот именно такую, ты посмотри только!..

Ему опять понадобилось несколько мгновений, чтоб сообразить, о чём речь.

Диковинное существо с не менее диковинным названием «пражский крысарик» устроилось на коленях у хозяйки столбиком и влажными оленьими глазами наблюдало за происходящим в лобби. Оно не тявкало и не тряслось, вид заинтересованный, но понятно, что настороже.

— Можно я подойду уже?!

— Они заняты, Тоня!..

К женщине с «прекрасной собакой» размашистым шагом подходила девица в красной куртке. Она уселась напротив и начала сразу очень громко, на весь лобби-бар:

— Здрасти, Галина Сергеевна, что за спешка? Я занята, у меня маленький, а вы звоните, житья никакого нет! Вам чего, денег жалко? Ну, так всё равно придётся отдавать!..

— Милана, — взволнованно отвечала женщина с «прекрасной собакой», — вы меня извините, конечно, но ведь собака не может у меня оставаться! Она уже большая, восемь месяцев скоро, ей дом нужен!..

— Выдумали тоже, — фыркнула девица и посмотрела на пражского крысарика, как показалось Тонечке, с отвращением. — Она ж не на улице зимует! Я вообще хотела на вас в суд подавать! Только я человек не скандальный, повезло вам!

— В суд?! — изумилась женщина, и вид у неё стал совсем несчастный. — На меня?!

— И на собак ваших, — продолжала Милана с чувством, — и вот, ей-богу, подам, если вы не отвяжетесь!

— Я?! — опять повторила женщина.

— Да, вы, вы!.. Вы же нас надули!.. Да ещё как ловко! Мама у вас зачем собачку брала? Мама брала, чтоб маленький в неё игрался!.. А собачка ваша чокнутая, с маленьким не играется, только прячется по углам! А в ванной запрёшь, так она оттуда лает, будит его!.. Я так маме и сказала, забирай от нас и отдавай обратно!

Галина Сергеевна посмотрела на собеседницу с некоторым отчаянием, а собака точно с таким же отчаянием не отводила глаз от Галины Сергеевны. Вообще при появлении Миланы она заметно взволновалась, задрожала и пыталась спрятаться под стол.

— Мы, должно быть, все друг друга не поняли, — проговорила наконец Галина Сергеевна, и щёки у неё покраснели. — Ваша мама брала собаку в подарок дочери, то есть вам, как я понимаю. Про ребёнка она ничего не рассказывала! Эти собаки не годятся для маленьких детей, что вы!.. Это собака-компаньон для взрослых, за ней особый уход нужен, пригляд.

— Мне ещё за собакой ухаживать не хватает! — Девица покрутила головой, как будто собеседница сморозила невесть какую глупость. — Забирайте, а деньги возвращайте! Хорошо, я человек отходчивый, не скандальный, а то бы в суд подала! За обман!

Галина Сергеевна вдруг посветлела лицом:

— То есть вы её возвращаете совсем? Ваша мама, когда мне её привезла, сказала — на передержку.

— Что ещё за передержка! — возмутилась девица. — Забирайте обратно и нянчитесь с ней, сколько хотите, только деньги верните все до копеечки, а мне такой радости не надо! Я думала, с ней маленький играться будет, а она не даётся! И чего? Какой от неё прок?

Галина Сергеевна под столом погладила собаку, та вынырнула, и они посмотрели друг на друга, обе радостные.

— Ну, конечно! — Галина Сергеевна уселась свободней, и крохотное ушастое существо опять устроилось у неё на коленях заинтересованным столбиком. — Давайте завтра? Только не здесь, мне сюда ехать неудобно!

— Зато мне удобно, — отрезала девица. — Вы ещё покапризничайте! Скажите спасибо, что мы …

— В суд не подадим, — неожиданно подхватила Тонечка, поднялась и подошла к троице.

Герман нисколько не удивился, чего-то в этом роде он и ожидал, странно, что его жена терпела так долго.

— Меня зовут Антонина Герман, — представилась Тонечка для солидности мужниной фамилией. — Я из Москвы. Разрешите присесть?

— Конечно, — пробормотала Галина Сергеевна, двигаясь вместе с креслом и словно давая Тонечкиному креслу больше места.

— Короче, завтра в семь здесь, и чтоб всё до копейки, — распорядилась девица.

— Какая прекрасная маленькая собака, — не обращая на девицу никакого внимания, заговорила Тонечка, обращаясь исключительно к Галине Сергеевне. — Я знаю эту породу! Она страшно редкая и ценная! Ещё со времён Средневековья!

Женщина покивала. Кажется, собака покивала тоже.

— Пражских крысариков дарили друг другу европейские монархи, — продолжала выступление Тонечка, — они очень ценились и стоили, как небольшое имение!..

Девица Милана перестала натягивать куртку, замерла и стала слушать.

Герман потешался.

— Они душили амбарных крыс, разносчиков чумы. Этих собак носили в сумках, и они спасали вельмож от карманных воришек!

Галина Сергеевна улыбнулась и погладила свою собаку.

— Так оно и есть. А у вас крысарик?

— Я о нём мечтаю! — воскликнула Тонечка пылко. — Во Вторую мировую порода почти погибла, и потом пришлось кропотливо восстанавливать! Эти собаки — мировое достояние!..

Милана недоверчиво посмотрела на собаку, словно прикидывая, что из неё можно извлечь.

— Вы ещё здесь? — вдруг обратилась к ней Тонечка. — Вы свободны, можете идти.

Это было сказано таким тоном, что девица неожиданно для себя подхватила с кресла сумку и быстро посеменила к выходу. Тонечка и Галина Сергеевна смотрели ей вслед. Она дошла до двери, остановилась, потрясла головой, словно прогоняя наваждение, оглянулась на них и вышла.