Он немного постоял на террасе, глядя на море, сверкавшее за кустами, и послушал, как оно шумит: шу-уф, шу-уф!..
Может, завтра после пробежки искупаться? Для окончательного перехода в атлеты? Всё же он явно не в форме, раз Кристина сказала, что ноги у него заплетались и вид был неважный!..
— Прекрасное утро, правда?
Голос был потрясающий — низкий, глубокий. Василия Васильевича приводили в трепет низкие женские голоса. В прямом смысле слова — в спине что-то вздрагивало, и руки покрывались «гусиной кожей».
Он повернулся и посмотрел.
Вновь прибывшая красавица по имени Лючия сидела в плетёном кресле, где после кросса сидел он сам, положив ногу на ногу и глядя на море. Розовый шёлк струился по округлому колену, открывал узкую щиколотку, обтянутую тугим чулком. Подбородок утопал в коротком блестящем мехе, уложенная причёска была как у камеи.
— Утро… да, — промямлил Василий Васильевич. — Ничего.
— Вам здесь нравится?
— Очень, — быстро сказал Василий Васильевич, и Лючия кивнула.
— Мне тоже. Я отлично выспалась! Такая тишина, такой покой. Хотя утром мне показалось, что под дверью кто-то разговаривает. Я даже вышла посмотреть, но никого не увидела.
Меркурьев помедлил в нерешительности, потом подсел к ней.
— О чём был разговор?
Красавица чуть повернула голову и улыбнулась. Нижнюю половину ее лица скрывал мех, но всё равно было понятно, что она улыбается.
Василий Васильевич словно слегка ослабел.
— Разговор? — переспросила она сквозь мех. — Что вы! Я не слушала, конечно. А почему это вас интересует?
— Я тоже пару раз слышал, как кто-то разговаривает. У себя в комнате и в вестибюле.
— Но здесь живут люди! И наверняка разговаривают друг с другом.
— Да, — с излишним жаром воскликнул Василий Васильевич, которому хотелось всё ей объяснять, растолковывать и при этом выглядеть очень умным, — но я так и не понял кто!.. И рядом совершенно точно никого не было. Только Стас с велосипедом прошёл, но он не мог разговаривать сам с собой.
— Стас очень милый, — заметила Лючия. — Пригласил меня на прогулку.
— Понятное дело.
Она сбоку посмотрела на него.
— Вы правда из Бухары?
— Я работаю в Бухаре, — досадуя на себя, на «гусиную кожу», на излишний жар и явно глупый вид, возразил Меркурьев и встал. — Прошу прощения, мне нужно идти.
Она кивнула.
Большими шагами он вернулся в дом — в обход, не через гостиную, — и возле своей лестницы столкнулся с Софьей.
— Привет, — сказала она весело. — Ну что? Мы идём на маяк?
— Да, — ответил Василий Васильевич грубо — следствие досады, — я только возьму куртку.
— Я подожду вас на террасе! — И Софья пропорхала на улицу.
Там тебя ждёт сюрприз, подумал Меркурьев с некоторым злорадством. Конкуренция возрастает!..
Куртка, утрамбованная в одну из сумок, имела такой вид, словно её долго и с удовольствием жевала та самая корова, которая поставляла Захарычу молоко и сметану. Василий Васильевич несколько раз встряхнул её в напрасной надежде, что она станет несколько более похожей на человеческую одежду. Ничего не изменилось.
Ну и ладно.
Когда он вновь оказался на террасе, диспозиция выглядела следующим образом: красавица в шелках и мехах по-прежнему сидела к плетёном кресле и безмятежно смотрела вдаль, Софья с джинсах и кургузой курточке стояла, облокотившись о балюстраду, и спина у неё была рассерженной.
Как только Василий Васильевич с ней поравнялся, она немедленно крепко взяла его под руку.
— Как хорошо! — заговорила она громко. — И солнышко вышло! Я так мечтала сходить на маяк, никогда в жизни там не была. Он ведь заброшен?
— По всей видимости.
— Очень романтично.
По брусчатке они спустились к пляжу. По кромке песка росла жесткая зелёная трава, кое-где пробиваясь сквозь доски «променада». Море — до самого горизонта — было ласковым, изумрудным, тихим. Редкие облака стояли над ним, снизу подсвеченные синим. Солнце иногда заходило за синее облако, и сразу становилось холодно, налетал стремительный ледяной ветер.
Василию Васильевичу нравились трава в песке и ветер.
— Вы правда из Бухары? — спросила Софья, прижимаясь к нему округлым плечом.
Меркурьев вздохнул:
— Я работаю в Бухаре.
— Зачем вы там работаете?
Он опять вздохнул.
— Затем, что мне предложили там работу.
— А в Москве не предлагали?
— В Москве не строят газопроводов.
— Ну, — сказала Софья покровительственно, — какие глупости. В Москве можно найти любую работу.
— По моей специальности вряд ли.
— Я бы ни за что не уехала из Москвы, — промурлыкала Софья. — Вот, знаете, даже в Испанию не уехала бы! У нас многие девчонки вышли замуж и сейчас живут в Европе. А я не хочу! Что там делать, в Европе? Москва — это жизнь, ритм, скорость!..
— Возможно, — согласился Василий Васильевич, рассматривая пики травы у себя под ногами и слушая крики чаек. — Я давно там не был, точно сказать не могу.
— Нет, только в Москве, — настаивала Софья. — Только там можно реализовать себя. И не скучно! Развлекайся с утра до ночи. Всё к твоим услугам.
— Тут уж одно из двух, — сказал Василий Васильевич. — Или реализовывать себя, или развлекаться. Совместить это никак невозможно.
— Почему?
Вести с ней умные беседы ему не хотелось. С той, в шелках и мехах, хотелось, а с этой нет. И он сказал, что для того, чтоб реализовать себя, нужно много и упорно трудиться, а когда много и упорно работаешь, развлекаться некогда.
— Какой вы зануда, — резюмировала Софья. — Вы самый настоящий зануда, но милый.
— Милый, чо? Милый, чо навалился на плечо? — пропел Меркурьев и спохватился. — Это я просто так. Это шутка.
Софья выдернула у него руку, присела, сорвала некое подобие ромашки и воткнула себе за ухо.
— Мне идёт?
Меркурьев смотрел вдоль пляжа, а на Софью не смотрел.
— Во-он там, — он показал рукой. — Там, кажется, наша Антипия, да?
— Посмотрите на меня, — потребовала его спутница. — И скажите, мне идёт?
— Что? — Меркурьев посмотрел, ничего не заметил и на всякий случай сказал, что это исключительно красиво. — Она, должно быть, тоже гуляет.
Заклинательница духов шла вдоль моря по самой линии прибоя. Развевались её бирюзовые и зелёные одежды, подсвеченные солнцем, как будто вдоль моря катился громадный сверкающий изумруд из кольца Кристины.
— Марьяна Витальевна! — закричал Меркурьев, когда они поравнялись. — Ноги не промочили?!
Антипия издалека помахала им рукой и пошла дальше.
— Почему вы так её называете?
— Потому что так её зовут.
— Марьяна?! — переспросила Софья и фыркнула. — Всего-то?! А эту, которая сегодня приехала? Ну, которая сидела на террасе, вся такая сделанная и с красными губами? Неужели не заметили?
— Заметил.
— Как её зовут?
— Лючия! — провозгласил Василий Васильевич. — Так она себя называет.
— Час от часу не легче, — пробормотала Софья. — Та Марьяна, эта Лючия…
— Ничего не поделаешь, — сказал Василий Васильевич, его Софья раздражала. — Здесь вам не Москва.
— При чём тут это?
Василий Васильевич и сам не знал.
— Вы не читаете труды Канта? — спросил он.
— Зачем? — удивилась Софья.
Этого Василий Васильевич тоже не знал.
— На столе в вестибюле лежит книга «Философия Канта». Интересно, кто её читает?…
— Не я, — и Софья вновь взяла его под руку. — Знаете, я не люблю старьё. Стариков терпеть не могу! Старые фильмы никогда не смотрю, старых книг не читаю. Только новые!..
— Новые книги — это какие?
— Вы отстали от жизни в этой вашей Бухаре, — засмеялась Софья. — Сейчас выходит масса новинок! По развитию личности, всякие тренинги, эзотерика, по истории тоже! Вот вы, например, знаете, что всего цивилизаций на нашей планете будет семь? Атланты — одна из прошлых, и она же возродится в будущем. Атланты по счёту третья. А у нас сейчас пятая. — Тут она охнула, как отличница, допустившая на экзамене ужасный промах в элементарном вопросе. — Боже, что я сказала! Сейчас четвёртая, а не пятая! Мы живём в четвёртой цивилизации, а всего будет семь.
— Семью семь, — сказал Василий Васильевич, — сорок девять.
— И те, прошлые, были гораздо, гораздо цивилизованнее нас! Они умели летать без всяких самолётов, проходить сквозь стены, лечить любые болезни. Нам до них ещё далеко. Они и в космос летали, и с инопланетными пришельцами общались. Правда-правда! Сохранились разные свидетельства. Этим свидетельствам шестьдесят миллионов лет, их от нас специально скрывают правительство и спецслужбы.
Василий Васильевич на всякий случай уточнил:
— Всё это пишут в новых книгах?
— Конечно! — с энтузиазмом согласилась образованная Софья. — Это очень интересно читать! В интернете есть специальные сайты для любителей альтернативной истории, я на всех бываю и на всех авторов подписана.
— Такое чтение, — изрёк Василий Васильевич, — должно быть очень расширяет кругозор.
— Вот вы говорите как старик! Как будто брюзжите! Но вы же ещё молодой!
— Я пожилой. В душе.
— Да ладно вам кокетничать!.. А не верите вы, потому что читаете только этого вашего Канта!..
— Канта без подготовки читать невозможно, — заметил Меркурьев.