До сегодняшнего ДТП с усатым газелистом лейтенант был уверен, что волшебные девушки не могут перепрыгнуть из телевизора в реальность, а уж тем более на проезжую часть!.. Не могут просто потому, что их нет, а они, оказывается, существуют…

Вопрос, зачем волшебнице понадобились мотоциклы с номерами У 556 АН и Р463 КС, даже не пришёл лейтенанту в голову!

В холле «Тамбов-Паласа» Даша любовно разгладила дизайнерскую дырку на джинсах — она обожала дырявые джинсы, курточки-бомберы, белые рубахи и крохотные сумочки на широких солдатских ремнях, — пристроила самокат в угол под пальму, уселась за столик и спросила кофе и воду. Местные тамбовские бизнесмены, избравшие холл «Паласа» для деловых встреч — «я тебе полтора центнера подброшу и с поставщиками сам договорюсь, заимообразно, а ты мне своего закупщика подгони!» — по очереди оборачивались и подолгу на неё смотрели. Даша закинула ноги на соседнее кресло — чтоб им уж точно было на что посмотреть — и занималась своим телефоном.

Администратор Никита, который сто раз давал себе слово, что не посмотрит в её сторону и которого она притягивала как магнит, подошёл поздороваться.

— Приве-ет, — протянула Даша, едва взглянув на него, и снова уставилась в телефон. — Самокат себе купил?

— Добрый день, — вежливо сказал Никита. — Что-нибудь принести?

— Например, что?

Никита смешался.

— Журналы.

— Все журналы есть в Сети, — объявила Даша. — Слушай, ты в кино любишь ходить?

— Ну… хожу иногда.

— А чего у вас показывают?

Никита пожал плечами:

— То же, что и у вас. На прошлой неделе «Время первых» показывали, про космонавтов. Они там в космос выходили, и один вроде застрял.

— Смотрел?

Никита кивнул.

— Что-то скучно мне в Тамбове, — заявила Даша. — Работать нужно, этюды писать, а мне неохота! Так неохота!.. Может, в кино сходить?..

Никита посмотрел на неё с подозрением. Она приглашает его в кино, или он всё не так понимает?.. Может, опять издевается?..

Даша сняла ноги с дивана и великодушно разрешила:

— Садись.

Никита оглянулся на конторку, где в одиночестве маялась Алина.

— Нам не положено…

— Да ладно! — не поверила Даша. — Персоналу не положено выполнять просьбы гостей?! Дайте жалобную книгу! Садись давай.

Никита опустился на диван напротив неё.

Хорошо бы управляющий не нагрянул, объясняй ему потом про жалобную книгу и просьбы гостей!

— Слушай, ты мне расскажи, как вы вообще тут живёте, — начала Даша. — Я же художник! Как я напишу правдивую картину из жизни русской провинции, если я ничего не знаю! Вот ты. Ты что делаешь? Ну, на работу ходишь, стоишь за прилавком своим, как дурак, а ещё что делаешь?..

— Почему как дурак-то? — тихо спросил Никита, доверчивый маленький зайчик. — Между прочим, хорошая работа, такую трудно найти, особенно у нас. А я нашёл! У меня английский, я в спецшколе учился.

— Ну ладно, не как дурак! А ещё что делаешь? Кино про космонавтов смотришь? Может, в библиотеку записан?

…Она была очень хорошо подготовлена и уловила, почуяла секунду, когда он дрогнул. То ли испугался, то ли изумился. Внешне это никак не выразилось, он по-прежнему сидел на краешке дивана и смотрел на неё, но что-то изменилось.

Даша обращала внимание на свою интуицию и никогда её не игнорировала.

— Записан, — сказал Никита. — Ну и что? Нельзя?

— Да ладно тебе, я просто так, — быстро ответила Даша. — А что, у вас хорошая библиотека?

Он пожал плечами и поднялся:

— Обычная.

— Стой, стой, куда помчался-то! — Даша потянула его за рукав. — Давай вместе сходим!

— Куда? — не понял Никита.

— Ну, в эту библиотеку твою! А что такое? Я посмотрю, какие люди там работают, кто за книжками приходит, а потом напишу картину «Будни тамбовской библиотеки»! А?..

Он молчал.

— Или ты просто так сказал, что записан, а сам не ходишь? В последний раз был, когда в школе учился?

— Недавно был, — возразил Никита. — Там директор помер, я с тех пор не ходил.

— Да ладно! А отчего он помер? От старости? Слушай, ну, давай правда сходим!.. Я себя буду прелестно вести, вот увидишь, а ты потом всем расскажешь, что я тебя на свидание пригласила!

И она засмеялась, а Никита тяжело покраснел.

— Когда двинем? Ты сегодня работаешь, тогда завтра, да? Да?! Часов в одиннадцать заходи за мной!

Никита кивнул и вернулся за конторку.

— Что ей нужно? — не поднимая головы от бумаг, спросила Алина.

Никита покосился на неё:

— В библиотеку. Она хочет, чтоб я сходил с ней в библиотеку.

— Странно, — прошелестела Алина и больше ничего не добавила, потому что столичная художница выбралась из кресла и подошла к конторке.

— Слушайте, ребята. — Она понизила голос. — А эти ваши немцы на мотоциклах съехали, что ли, я не поняла?.. Я же хотела с ними покататься!

— Здесь они, не съехали, — сказал Никита. — Они за городом на полигоне гоняют. Там специальная трасса для мотоциклистов проложена, горки всякие, препятствия!.. Вечером возвращаются.

Вчера, доставив Пашу-Суету в какую-то бандитскую «малину», как Даша определила для себя дом-развалюху в близлежащем селе, она вернулась в гостиницу, и никаких мотоциклов не было на стоянке. Получается, немцы гоняют на полигоне до поздней ночи и в полной темноте, что ли?

…Не сходится.

Или Никита, маленький милый зайчик, что-то скрывает?

Нужно было сообщить информацию о владельцах тех мотоциклов, что Хабаров видел возле церкви и которых Даша установила, свалившись под колёса «Газели» — хорошо, что джинсы уберегла, они были совсем новые, дорогие!

Из номера она позвонила в библиотеку имени Новикова-Прибоя, представилась секретаршей хозяйственного управления Минкульта и спросила Алексея Ильича. Когда того позвали, она сказала: «В почтовом ящике у ворот, минут через пятнадцать», — и положила трубку.

Через пятнадцать минут она притормозила возле библиотечного забора, кинула в зелёный, изъеденный ржавчиной ящик с надписью «Почта» сложенный вчетверо листок, вскочила на самокат и помчалась дальше, напевая себе под нос:

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

Хабарова повеселило, что горшка с геранью не было на библиотечном крыльце, должно быть, Светлана Ивановна всё-таки «приняла» его от греха подальше. Дверь была подпёрта старинным чугунным утюгом, в который для разогрева надо насыпать угли.

Хабаров полюбовался на утюг и решил, что сбрасывать его с крыльца не станет.

— Девушки! — позвал он, проскрипев дверью. — Это я!..

По раннему времени в библиотеке было пусто, а «девушки» чаёвничали на вчерашнем месте, и писатель Мурашов-Белкин при них, как будто и не расходились!..

— Мы вот с Юрием Григорьевичем план на лето согласовываем, — с ходу начала Светлана Ивановна, чтобы московский проверяльщик не заподозрил их в тунеядстве. — Летом работу проводить трудно, дети кто на участках, кто в лагерях, и взрослых не собрать. У нас всегда эти вопросы Петя решал, Пётр Сергеевич, а теперь вот самим приходится.

— Садитесь, Алексей Ильич, — сияя, пригласила Галя. — Вам чайку чёрного или зелёного? Или, может, кофе? Вон печенье есть, и запеканка творожная, я сама пекла…

Хабаров выбрал чай зелёный, сунул в кружку пакетик, намотал нитку на ручку, и Галя налила кипятку. Пакетик всплыл, нитка размоталась, и картонный хвостик оказался в чае. Хабаров стал его вытаскивать — сначала мизинцем, но было слишком горячо, и он схватил ложку. Галя ахала и сокрушалась, говорила, что она во всём виновата. Настя Хмелёва улыбалась, писатель молча жевал запеканку, Светлана Ивановна вздыхала.

Хабаров выловил пакетик, как следует отжал его в чашку — чтоб ни капли заварки не пропало — и объявил, что работа почти закончена и он вскоре поедет в Москву.

— А директорствовать кто у нас будет?

Хабаров сказал, что не знает, хозяйственное управление, мол, директоров не назначает.

— Хоть бы Светланочку Ивановну оставили, — сказала Галя и стрельнула в Хабарова глазами. — А то ведь назначат… невежду, как вон в ТЮЗ назначили!.. Теперь одни водевили ставят, а раньше какие спектакли были!..

— Истребляют потихоньку культуру, — подал голос писатель. — И ведь как взялись! По всем фронтам. Со школьников начали, сочинения отменили, экзамены отменили, тесты какие-то назначили! Потом театры, библиотеки под нож пошли, скоро до музеев доберутся. Картины все распродадут за границу, а помещения под супермаркеты пустят. Десяток-другой лет, и всё, вымрет великая Россия. Вон Моршанск уж почти вымер, я оттуда родом, всё детство там прошло. А сейчас гляньте, что там творится! Алкоголизм, безработица, наркоманы!

— Что-то уж больно мрачно, — заметила Светлана Ивановна.

— Да не закроют нашу библиотеку, — пробормотала Галя. — Что вы, сколько народу к нам ходит… Как вы думаете, Алексей Ильич?

— Вот я в московском ТЮЗе «По щучьему веленью» смотрел, до сих пор помню!.. Это сколько ж мне тогда было? Ну, девять, не больше!.. А помнится же!.. Нас родители из Калача на экскурсию привозили. Там Третьяковка всякая, Царь-пушка, пятое-двадцатое. И в театр ходили! Ох, сильная вещь была!..

Настя засмеялась.

— Вот «По щучьему веленью» всё теперь и выходит, — распалился писатель. — Емеля на печи лежит, а печь его везёт, и куда привезёт — большой вопрос.

— Так ведь искусство! — возразил Хабаров. — Вас в детстве в театр водили, товарищ писатель? Нравилось вам?

— В Москве бывать не приходилось, мать одна меня тянула, не разгуляешься. А тут, в Тамбове, ходили с классом, конечно…

— Сказки смотрели? — привязался Хабаров.

— Ну, и сказки тоже.

— А какие, какие?

Писатель вздохнул, вспоминая.

— Про кота в сапогах, — признался он. — Такой был кот роскошный, а усищи!.. Я тогда по малолетству думал, что он настоящий. И на двух ногах ходит, и разговаривает человеческим голосом.

— Ну вот и выходит, хорошо, что сказки ставят! Или плохо?

— Да я про другое говорю! Галя, положи мне ещё запеканочки. Я про то, что гибнет культура и вскоре совсем погибнет!..

— Да нууу, — протянул Хабаров. — Вот Светлана Ивановна и девочки не дадут ей пропасть. А? Не дадите?

Настя опять засмеялась. А Галя вздохнула — уж больно ей нравился московский проверяльщик. Руки какие — сильные, красивые! А волосы — густые, чистые, как будто золотые искры переливаются, или, может, выгорели так! И глаза — ясные, весёлые, а уж как улыбнётся, пиши пропало. Ему бы артистом быть, чтоб по телевизору показывали, а он в хозяйственном управлении!..

— Я в пол-одиннадцатого, — сказал Хабаров Светлане Ивановне, — отойду ненадолго по делу. Может, Настя с Галей за меня продолжат? Вы уж сделайте милость, помогите, девушки. А я вернусь и подключусь.

— Я с удовольствием! — пискнула Галя.

Светлана Ивановна пожала плечами:

— Да, пожалуйста. Всегда рады.

— Что же запеканки-то не покушали, Алексей Ильич? Я пекла, старалась. Пётр Сергеевич мою запеканку очень любил.

— Он же один жил, да? — спросил Хабаров. — Сам себе и готовил, и стирал, и убирал?

Конец ознакомительного фрагмента