— Было и со мной такое, знаю, проходили, благоверный также ушел и ручкой не помахал.

— Простите, Альбина Андриановна, — Никодимов словно опомнился, — это минутная слабость.

Эти слезы появились второй раз в жизни. Первый раз, когда умерла тетка, вырастившая его. Забрала из детдома после гибели родителей, вырастила как родного сына. А когда ему было восемнадцать, ушла в иной мир, оставив одного. И только Света была его лучиком жизни, ради которого хотелось жить.

— Погоди, не торопись, может, она вернется.

— Не вернется, это точно, сама призналась, что другого любит, он молодой предприниматель, любовь у них.

— А ты не бери в голову, ты работай, это отвлекает. Посиди тут, я чайку вскипятну, у меня и бутерброд есть, ты же голодный, поди.

Николай соскочил, замахав руками:

— Нет-нет-нет, я не хочу, и на том спасибо. Простите, не хотел, так получилось.

— Пообещай мне, что глупостей не наделаешь. Это я тебе как мать говорю. Все пройдет, и это тоже.

Казалось, ему и в самом деле стало легче, взгляд посветлел, он с благодарностью смотрел на главбухшу, которая от сочувствия и сама готова была расплакаться.

В конце недели Николай сам предложил Альбине отвезти ей на дачу бочку для воды.

— Да что ты, мне и так отвезут, не трать время, — но он был так настойчив, что Альбина согласилась.

Больше никогда они не ссорились, и наконец-то оба увидели друг в друге отзывчивых людей. Жена Светочка к Никодимову так и не вернулась, уютно устроившись у перспективного предпринимателя.

Через полгода главбухша познакомила Николая со своей дочерью Леной. А еще через полгода стала тещей.

— А как же ты, Альбина Андриановна, свой «цветок лазоревый», свою Леночку Николаю отдала? — спросила Людмила.

— Сам взял, и Леночка сама пошла. Коля — хороший, надежный, пусть живут.

В пятьдесят один год Альбина Андриановна впервые стала бабушкой, а Николай «летал как на крыльях», узнав, что у него родился первенец. В тридцать лет.

Лучше синица в руках

Сашка Варламов наконец-то вернулся домой. Пять лет на Севере. Уехал сразу после армии. Родители думали, там и женится. Но вернулся один, так и не прикипев душой к какой-нибудь симпатичной девчонке. В маленьком городишке, затерянном на просторах Сибири, ахнули знакомые и родственники: «Вот это бугай». Высокий, заматерелый, бородатый — он был похож на скалу, да еще взгляд, если не улыбается, суровый… Но Сашка обычно с улыбкой здоровался, охотно общался и с первых секунд располагал к себе. А бороду через три дня сбрил.

Старшая сестра Галя предложила срочно женить младшего брата.

— Сам разберусь. Сейчас оглянусь, выберу себе…

Он ходил в местный Дом культуры на танцы, задерживался с друзьями, знакомился, потом так же легко, как знакомился, расставался.

— Пойдем, потанцуем, — предложила как-то девчонка на танцах, ростом до подбородка ему, волосы, как будто спелая пшеница, глаза… а вот глаза он не разглядел, потому как смотрел куда-то вдаль.

— Помнишь меня? — спросила девушка. — Мы же учились в одной школе. Я Ольга Синицына.

Он остановился, слегка отстранился, посмотрел в лицо.

— Ну так, вроде немного помню. А ты ничего. Не замужем, что ли?

— Не замужем.

— А чего не выходишь? Женихов нет?

Девушка серьезно ответила:

— Тебя жду.

— Шутница, однако. Меня можно и не дождаться. — Они еще вяло потоптались на месте, пока не стихла музыка.

Сашка тут же забыл про Ольгу, видел изредка, но не подходил. А тут еще в гости к бабушке приехала с краевого центра студентка-красавица. Всего на несколько дней, а Варламову одного взгляда хватило: начал крутиться возле нее. А она стройная, натура утонченная, элегантная — вроде с улыбкой отвечает, а всерьез парня воспринимать не хочет.

Она на автобус, а он на мотоцикле за ней. Ну, проехал километров двадцать, а потом вернулся. На остановке Ольга сидит. Одна. Остановился Сашка, подошел, сел рядом.

— Ну что, скучаешь, Синицына? Куда ехать собралась?

— Домой. С работы я.

— Чего такая грустная? — он по-дружески обнял ее. — Слышь, Синицына, чего молчишь?

Она осторожно убрала руку и тихо сказала, но таким тоном, что у Варламова где-то внутри эхом раздалось:

— Люблю я тебя, Саша, — она почти неслышно вздохнула. — Вот сказала и вроде легче. А ты делай с этим моим признанием что хочешь, — повернулась к нему, — и не шучу я вовсе. Правда, люблю.

— Интересно девки пляшут, — Сашка тихо рассмеялся, — вот так живешь на свете и не знаешь, что тебя любят.

— Теперь знаешь.

— И давно? Любишь меня давно?

— Не знаю, может, со школы. Но поняла сейчас, когда ты с Севера приехал.

Сашка снова обнял ее и притянул к себе. Она отстранилась:

— Я не поэтому тебе сказала. Что ты сразу лезешь?

— Ну ладно, пожалуйста, не буду лезть. Мы взрослые люди, я думал, раз любишь, так…

— А вот не так, — уже резко сказала девушка. — Раз я призналась, так думаешь, все можно?

— А если я женюсь на тебе? Ты как, не против?

Ольга встала со скамейки, посмотрела, не видно ли автобуса:

— Знаешь что, смеяться над моим признанием не надо, вздумал тут шутить. Женишься ты, держи карман шире.

— Ладно, Синицына, садись, подвезу, а то до ночи будешь тут стоять.

Жила Оля в частном доме. Здесь вообще частных домов было больше, а бетонные пятиэтажки «кучкой» стояли в центре.

— Спасибо, что подвез.

— Бывай, увидимся! — крикнул он, отъезжая.

Дома загнал мотоцикл в гараж, протопал по деревянным мосткам в жилую времянку, где ночевал. Скинул верхнюю одежду и пошел в дом, где ждали его к ужину.

Сел к столу, склоняясь над тарелкой, стал с аппетитом есть.

— Куда ездил, сынок? — спросила мать.

— Да так, было дело, — он оторвался от еды, — женюсь я, мать.

— Ой, — Валентина стала поправлять ситцевый платок на голове, скорей от волнения, — на ком?

— Да ты, может, знаешь, отец тоже, наверное, их знает, учились мы вместе. Ольга Синицына. — Сашка перестал есть и ждал реакции матери.

— Коля! — Валентина позвала мужа. — Коля, иди сюда, хватит тебе смотреть телевизор, у нас сын женится!

— Чего? — Николай пришел на кухню, забыв снять очки. — На ком?

— Да ты знаешь их, это Петра и Людмилы Синицыных дочка. Светленькая такая девчонка, спокойная, скромная.

— А что, люди хорошие, — серьезно сказал отец.

— Здоровается всегда, уважительная такая, — Валентина начала перечислять известные положительные качества девушки, — только не пойму, когда вы решили, ты же приехал недавно.

Сашка смотрел то на отца, то на мать:

— Вы серьезно? Вам, правда, Ольга нравится?

— Нравится, — сказали родители, — да и пора тебе жениться.

Сашка сам не ожидал положительной реакции, не ожидал, что так быстро согласятся.

— А может, получше поискать? — шутливо задал вопрос сын.

— Шутить вздумал? — строго спросил отец. — Мы и впрямь поверили, уже обрадовались, да и девушка приличная — Ольга Синицына. Кого еще искать? Она ведь наша, местная, считай, дома рощенная.

— Ой, сынок, пугаешь ты меня: то так скажешь, то так. Если сомневаешься, подумай, конечно… но, знаешь, в народе говорят: лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Сашка расхохотался:

— Мама, ты поняла хоть, что сказала?! Синица в руках, ха-ха-ха… у нее же фамилия Синицына.

Валентина, наконец, поняла, над чем смеется сын, и тоже засмеялась.

— Ну, вот и держи ее за хвост, — усмехнулся отец, — женись, мы только «за», сестра твоя тоже обрадуется.

Сашка сомкнул «замком» сильные руки, задумался.

— Надоело все, правда, возьму и женюсь.

— Так ты решил или нет?

— Я решил. Завтра к Ольге заеду и в загс позову.

— Не переживай, если Саня Варламов пообещал, значит, женится, — могучую фигуру Сашки заметили родители Ольги, слегка отодвинув занавеску, они наблюдали за парой, сожалея, что не слышно, о чем говорят.

— Я ведь серьезно. Соглашайся.

— А ты хоть любишь меня? — спросила Оля.

— Раньше не знал, не любил, сейчас полюбил. Оля, я серьезно решил. Думай. В загс хоть завтра.

— Не хочу я завтра.

— А-а, ну я понял, сделаем свадьбу, кольца, платье, все как положено. Я ведь один раз женюсь. А ты?

— Что я? Сколько раз собираюсь замуж выходить? — спросила она. — Вообще-то тоже один раз. Ты же для меня единственный и любимый.

— Ну и все, договорились. Скажи родителям, я со своими уже переговорил, они обеими руками «за». Тебя, между прочим, знают, мечтают, чтобы женился на тебе.

— Правда? — девушка улыбнулась. — Ладно, поговорю, завтра скажу, как все прошло. Пока, — она хотела уйти.

— Погоди. А поцеловаться? — он схватил ее за руку.

— Родители в окно смотрят, — Оля отдернула руку.

— Елки-палки, что ты за невеста такая пугливая? Я как школьник перед тобой, ну хоть в щечку один разок…

Ольга взяла за руку Сашку и отошла к воротам:

— Отсюда не видно, — прошептала она.

— Ой, мамочки, он меня замуж позвал, — Оля прижала ладони к пылающим щекам, словно пыталась остудить их.

— Да кто он? — подружка Лена, впервые услышав новость, не могла понять, кого имеет в виду Оля.

— Сашка Варламов. В загс позвал.