Против воли усмехнулась, обдумывая перспективы. Понимала, что лучше быть осторожной. Незаметно наблюдать и внимательно слушать, аккуратно расспрашивая окружающих. Надо понять как можно быстрее, в какой именно переплет я угодила. Слова о казни явно намекали, что не от хорошей жизни мира загнулась.
Раздавшийся от полога шорох вырвал меня из мыслей. Михей вернулся с котелком и краюхой хлеба, завернутой в полотенце. Мальчишка помог мне сесть, подпихав под спину уже знакомый мешок, и протянул котелок с бульоном. Знакомый запах тут же разбудил аппетит. Порывшись в одном из коробов, Михей протянул мне деревянную ложку.
— Спасибо, — хрипло откликнулась я и накинулась на бульон. Сама не заметила, как уничтожила его. А после невольно посмотрела на краюху хлеба.
— Мэтр сказал, что после длительного голодания тебе нужно аккуратно принимать пищу, — Михей недовольно поморщился, но все же продолжил. Интересно, кем он мне приходится? И отчего, так недоволен тем, что вынужден заботиться обо мне? — Если с тобой все будет нормально, то через пять минут я отдам хлеб. Но лучше не торопиться.
— А где мы сейчас? — спросила я, осторожно подбирая слова.
— В двух неделях пути от столицы, — неохотно ответил подросток. — До Альмвейга ещё дня два добираться. Весна в этом году ранняя и теплая, — он явно цитировал кого-то из взрослых. Лично я уже озябла, и это несмотря на плотный полог, одеяло и теплую ночную сорочку. Михей же тем временем продолжал. — Поэтому младший князь надеется, что снег окончательно сойдет к тому моменту, как мы сойдем с главного тракта.
Младший князь руководит этим… путешествием?
— А когда это произойдет? — подтолкнула я к дальнейшему рассказу мальчишку. — И как долго нам ещё добираться до… конечной точки?.. — весьма обтекаемо закончила я.
— Дней через восемь тракт закончится. А до разрушенной северной цитадели в лучшем случае ещё десятину тащиться.
А что нам делать в разрушенной цитадели? Прикусила губу, чтобы удержать этот вопрос в себе. Мира, наверняка, это знала.
— А где мои вещи? — спросила я, мысленно скрестив пальцы на удачу. У меня неожиданно появилась идея найти какие-то документы среди них: письма, книги, приказы, паспорта (или что тут удостоверяет личность?). Может, Мира дневник вела?
Михей указал рукой на небольшой сундук в дальнем конце повозки.
— Мэтр Ведомир потеснил свои пожитки, чтобы тебя с комфортом разместить.
— Он хороший… целитель?.. — против воли неуверенные слова оформились в вопрос. Только бы не попасть впросак с предполагаемой профессией мэтра.
Михей пожал плечами и как-то снисходительно пояснил.
— Скорее знахарь, — я вопросительно приподняла брови, и мальчишка пояснил. — Всех травками лечит. Ни разу не видел его волшбы.
Угу, мир все-таки магический. Скорее всего. Мальчишка неожиданно вскинулся и всучил мне кусок серого хлеба.
— На! Ешь! — как-то зло произнес он и отвернулся к выходу. Я осторожно откусила и начала тщательно пережевывать не особо вкусный хлеб. — Вижу, аппетит у тебя отменный, — ехидно бросил он. Хотела возразить, что для этого нужно хотя бы смотреть на меня, но благоразумно промолчала. — Так и не скажешь, что ты чуть не уморила себя голодом из-за тоски по любимому.
Не его ли казнили недавно? Я только протяжно выдохнула на новый выпад подростка, сожалея, что не могу задать сотню вопросов, что вертятся в голове.
— Михей, — начала я ещё более осторожно. Он дернулся, невольно кинув взгляд на меня. — Ты жалеешь, что я не умерла?
Мальчик скорчил недовольную гримасу, пожимая плечами.
— Мне всё равно, — бросил он. — Просто твои ежедневные истерики и постоянные слезы надоели мне, ещё когда мы ждали приговор. Но теперь, как я погляжу, ты успокоилась. И даже не нудишь по поводу отсутствия любимых нарядов и сложной дороги.
— Я смирилась, — произнесла я уверенно, пристально глядя на мальчишку. Он снова поморщился, и я решила попробовать его разговорить. — А ты?
— Я? — удивился мальчишка слишком натурально, чтобы заподозрить кокетство. — Тебя волнует, что Я чувствую?
Кивнула, откусывая новый кусочек хлеба.
— С каких это пор? — уточнил мальчишка ершисто.
Пожала плечами, продолжая тщательно пережевывать хлеб. Но такой ответ Михея не устроил: он терпеливо ждал, когда я проглочу еду.
Придется импровизировать.
— С того момента, как очнулась, — неуверенно начала я, решаясь озвучить предположение, на которое подтолкнули слова знахаря. — Просто неожиданно поняла, что у нас с тобой больше никого нет.
— А как же твой папенька, который обязательно вытащит тебя из этого кошмара? — спросил Михей насмешливо. Меня, точнее Миру, цитировал? Вот точь-в-точь, как мой внучок, Сашка, выделывался, когда у него был переходный возраст.
— Но не вытащил же, — я пожала плечами, сдерживая желание дать подзатыльник. Михей округлил глаза, и я догадалась, что попала впросак. Поэтому поспешила сменить тему разговора. — Михей, я хочу оставить наши распри в прошлом. И стать тебе другом.
— Спасибо, что хоть в матушки больше не набиваешься, — фыркнул он, поднимаясь. Хмм, я его мачеха? — Я отнесу котелок обратно.
И просочился на улицу, по забывчивости оставив полог открытым. Ветер донес ржание лошадей и людской гомон. А ещё чистый запах весеннего леса, земли и талого снега. Какой-то мужчина в кольчуге пронесся мимо повозки, вырывая меня из задумчивости. Головоломка под названием «как Мира докатилась до такой жизни», пока никак не складывается. Куда мы едем и зачем? Кого все-таки казнили? И почему обида Михея такая глубокая?
Выдохнув, решила, что надо хотя бы попытаться добраться до сундука с вещами. Отложив краюху хлеба на полотенце, я уперлась слабыми руками в матрас, заставляя себя приподняться. С трудом села, поражаясь слабости этого тела. Я в свои восемьдесят с лишним и то бодрее была. С ещё большим трудом перекатилась на колени, пытаясь привыкнуть к качке. А после поползла на корячках до сундука. Возможно я бы и добралась до него, но в какой-то момент повозка начала тормозить, а у меня и без того с равновесием были проблемы. Бухнулась на живот, чудом не расквасив лицо. В таком положении меня и застал Михей.
— Ты чего? — изумленно вопросил он.
— Хотела до своего сундука добраться, но не рассчитала силы, — честно призналась я.
— Зачем?
Пасынок присел рядом и помог мне приподняться.
— Хотела шаль или какую другую накидку найти, холодно здесь, — коротко ответила я, собираясь продолжить путь.
— Да ложись ты, сейчас сам посмотрю, — поворчал Михей, подталкивая меня обратно на лежанку. Причем он с такой легкостью устроил меня на матрасе, что я невольно восхитилась.
— Ты такой сильный…
— Да не, — парень даже немного смутился. — Это ты просто легкая.
Он снова вручил мне хлеб и переместился к сундуку. А я растерянно посмотрела на краюху.
— А ты сам-то ел? — спросила я, почувствовав себя неловко. Да, я оказалась в незнакомом мире в ужасном физическом состоянии. Да, подросток выводил меня на конфликт. Но я все равно должна была позаботиться о нем.
— Ночной привал будет через час, тогда и приготовят ужин, — он пожал плечами, открывая сундук. — Мэтр распорядился ещё на дневной остановке сварить тебе бульон из куры.
— Но он был теплым, — растерянно побормотала я, ломая хлеб на две неравные части. В его возрасте мальчишки есть всегда хотят.
— Так Ведомир его разогрел в том волшебном котелке, — он достал какую-то накидку, подбитую мехом. И вскоре набросил мне её на плечи. Короткий плащ? Манто?
Я же протянула Михею больший из кусочков хлеба.
— Я уже наелась, — спокойно сказала я, наблюдая за замешательством мальчишки. Насильно вложила ломоть в его руку и спросила, желая сменить тему разговора. — А где ты ночуешь?
— Где скажут, там и сплю, — по привычке огрызнулся Михей. И передернул плечами. — Хорошо хоть не в арестантской кибитке мы с тобой едем.
Неужели нас в ссылку направили? В местный аналог Сибири?
— Думаю, младший князь, — начала я, с особой тщательностью подбирая слова, — понимает, что мы не сбежим.
— Но все равно присматривает за нами.
Я откусила хлеб, уже заставляя себя потреблять дополнительные калории. Мне надо набираться сил. А Михей снова протянул мне флягу.
— Я опять засну? — спросила я его. Михей пожал плечами.
— И я, наконец, отдохну от твоей болтовни.
Я глотнула все ещё теплый отвар и с удивлением посмотрела на фляжку. С одной стороны была выгравирована какая-то руна. Неужели и фляга волшебная? Слабость и сонливость накатили внезапно, и я решила не сопротивляться им. Сделала ещё несколько глотков отвара, прежде чем соскользнуть с импровизированной подушки вниз.
— Оставайся спать здесь, если Ведомир не будет против, — пробормотала я, зевая. Уже проваливаясь в сон, поняла, что все ещё сжимаю краюху хлеба в руке.
Мне снова приснились туманы в незнакомом лесу. Чем-то деревья отличались от родных, земных, но чем я не понимала. И вместо того, чтобы снова искать выход, я прислонилась спиной к одному из них, опускаясь на землю. Сразу стало как-то спокойно на душе. И я, прикрыв глаза, провалилась в темноту.