— Твой отец, — честно ответил парень.

— И на что я должна жить?! — продолжала кричать девушка.

— Я буду давать тебе деньги, а потом письменно отчитываться перед Василием Фёдоровичем за каждую твою трату, — сообщил Макс, сложив ладони домиком.

— Хочешь сказать, что теперь я должна обращаться к тебе за каждой мелочью?

— Именно.

— То есть, если мне будут нужны, скажем, прокладки… — зло процедила она сквозь зубы. Спокойное выражение лица её собеседника бесило неимоверно. А руки так и чесались сделать ему какую-нибудь гадость.

— Я дам тебе ровно ту сумму, сколько стоят эти твои прокладки. Ты купишь их и принесёшь мне чек, — голос Макса звучал ровно, хотя на самом деле его даже начала забавлять вся эта ситуация.

— Это идиотизм! — бросила Мирослава, подходя к столу и опираясь на него руками. — И верни мне ключи от моего Миника.

— Нет, — уверенно ответил Максим, встречая её напряжённый взгляд.

— Сейчас же! — теперь её голос звучал холодно и очень требовательно.

— Нет!

Она сверлила парня ненавистным взглядом, тихо убивая его в своих мыслях, но Макс даже бровью не повёл. На его лице отражалось тихое спокойствие, будто ему было вообще плевать на всё происходящее, и на вопли Миры в том числе.

Девушка глубоко вздохнула и резко выпрямилась.

— Ну и подавись ими! — выдала, наконец. — Мне Семён машину даст, — и уже развернулась, чтобы гордо удалиться, когда её догнал насмешливый голос парня.

— Мира, отец забрал твоё водительское удостоверение. Сказал, чтобы я отдал его тебе только когда буду уверен, что ты никуда не вляпаешься. А так как я тебе не верю в принципе, то и прав своих ты не увидишь до самого возвращения Василий Фёдоровича.

— Что? — она резко развернулась и снова подлетела к столу. — Ты что, Урод, лазил по моим вещам?

Сейчас нависшая над ним разгневанная девушка очень напоминала фурию. Её разноцветные пряди разметались по плечам, делая Миру похожей на мифическую медузу Горгону, руки побелели от напряжения, а лицо, наоборот, налилось краской. Казалось, ещё мгновение, и этот сосуд с гневом рванёт, уничтожая всё живое на многие и многие километры.

— Успокойся, — бросил Макс, глядя на всё это с полнейшим равнодушием. — Я к ним не притрагивался. Твой несчастный родитель всё сделал сам.

— Почему это он несчастный? — ехидно спросила Мира.

— Потому что его единственная и любимая дочь — никчёмная, испорченная, самовлюблённая шлюха, — эти слова он выплюнул, смотря ей в глаза, поэтому прекрасно видел, как в них тихо лопнули остатки её самообладания, выпуская на волю настоящую бурю.

Он сознательно продолжал давить на взбешённую Миру. Можно сказать, что сейчас он специально добивался её срыва. Зачем? Как ни странно, но ему оказалось любопытно узнать границы её сдержанности, как и то, что же кроется за ними. Макс считал, что ему просто необходимо иметь полное представление о том, на что способна его подопечная. И вот… чека из гранаты по имени Мирослава выдернута. Шоу начинается!

Она закрыла глаза, тщетно пытаясь успокоиться или хотя бы постараться умерить свой гнев, но тот словно назло наоборот разгорался всё сильнее. Сейчас Мире хотелось вовсе не спокойствия… Она буквально мечтала наброситься на этого непробиваемого козла, которого нанял её родитель. Мира с наслаждением представляла, как запрыгивает на стол и медленно и очень болезненно сворачивает ему шею. Может хоть в этот момент он перестанет быть столь спокойным и равнодушным. Может, хоть так он почувствует хоть сотую долю той боли, что плещется в её душе.

— Ты тварь, Максим, — проговорила она, не открывая глаз, ведь прекрасно понимала — стоит ей ещё хоть раз взглянуть в эти холодные серые глаза, и она рискует обзавестись казенным жильём с решётчатыми окнами и круглосуточной охраной как минимум лет на десять.

— Все мы твари Божьи, — ответил он, картинно разведя руками.

— Нет, — протянула девушка. — Ты особенная тварь. Злая, жуткая, скотина, которая не имеет никакого понятия о сострадании и человечности, — она покачала головой и, наконец, рискнула взглянуть на своего оппонента. — Говоришь мой отец — несчастный человек? Нет, дорогой. Это твои родители заслуживают сострадания. Ведь их сын — настоящая сволочь. Правильная чопорная тварь! Думаю, они были бы несказанно рады от тебя избавиться.

Сама того не подозревая, Мира умудрилась ударить Максима по самому уязвимому месту. Тема родителей была для него не просто болезненной, а скорее даже вечно кровоточащей раной. Она тянулась глубоким порезом из самого детства и вряд ли вообще собиралась когда-то затягиваться. А Мирослава не просто насыпала на эту рану соли — она ещё и плюнула сверху, и потопталась, и с радостью бы ещё и пнула. И такого он проигнорировать уже не мог.

— Заткнись! — прорычал Макс, не отрывая темнеющего взгляда от ухмыляющейся девушки.

— А то что? Ударишь меня? Давай, Урод! Бей! — выкрикнула она ему в лицо, наклоняясь всё ближе. — Что же ты ещё можешь? Ты ведь сильнее! Ты ведь мужик. Отобрал у меня всё, сидишь тут в роскоши. А сам ведь вылез из какой-то дыры! Крыса подзаборная, вот ты кто!

— Мира, замолчи! — рявкнул он, впервые повышая на неё голос. — Заткни свой пакостный рот и выйди, пока я сам тебя не выпроводил.

— Это мой дом! И никто не имеет права выгонять меня отсюда! Тем более, какой-то Урод, возомнивший себя здесь хозяином, — выговаривала она, методично скидывая со стола ручки, калькулятор, стакан с водой, который звонко разбился, не пережив встречу с полом. Вот только замершие напротив друг друга парень и девушка не обратили на это никакого внимания. — Здесь всё моё. И этот стол, и этот кабинет и… — она перевела взгляд на закрытый ноутбук и ухмыльнулась, протягивая к нему руки. — И эта штука, тоже моя!

Сообразив, что эта ненормальная может сотворить с ноутом то же что и со всем, стоявшим до этого на столе, Макс мгновенно схватил его с другой стороны и потянул на себя.

— Отдай, дура! — рявкнул он.

— Ни за что! — ответила Мира, резким рывком вытягивая ноутбук из его рук. Вот только она сама не ожидала, что ей так легко удастся победить в этом перетягивании. И так как свой отвоёванный трофей она держала за кончик, то оказавшись без поддержки противоположной стороны, он попросту выскользнул и грохнулся на пол.

Прокатившийся по кабинету звук показался Максу жутким гонгом. В повисшей тишине он звенел натянутыми нервами, оповещая мир о том, что хвалёной выдержке и самообладанию Макса Давыдова пришёл конец. Его обычно серые глаза окончательно потемнели, превращаясь в две тёмные бездны. Теперь в них плескалось дикое, не прикрытое ничем бешенство. Они пугали Миру, которая только сейчас поняла, насколько перегнула палку. Да, она выговорилась, выплеснула так долго копившийся в ней негатив, но что теперь?

— Лучше беги, — прошипел Макс, — или я за себя не ручаюсь.

— Ещё чего? — усмехнулась девушка, победно задирая голову. — Сломалась игрушка, Да? Печально… Ничего, Урод, купишь другую.

— Там была вся моя работа за два дня! — выкрикнул парень, сминая лежащие рядом листы с цифрами.

— Переделаешь, — победно улыбнулась Мирослава. — Ты вообще должен благодарить небеса, что сидишь сейчас здесь, а не в вонючей канаве, где тебе самое место!

Эх, если бы она вовремя остановилась, возможно, всё сложилось бы иначе. Но разгорячённая своей злостью девушка далеко не сразу осознала, что игры кончились.

Когда Макс появился рядом, Мира тут же отступила назад, вплотную прижавшись к большому шкафу. Следующим, что она запомнила, стал кулак парня, влетевший в деревянную створку, рядом с её головой. Дыхание сбилось, а сердце застучало так, что, казалось, его могут слышать все обитатели дома.

— Ублюдок, — прохрипела она, не в силах нормально говорить.

— Шлюха, — ответил парень, склонившись низко к её лицу. Он стоял рядом, но не касался Миры ни единой частью своего тела. — Грязная шлюха. И ты ещё смеешь в чём-то меня упрекать? — он вздохнул, не отрывая раздражённого взгляда от её глаз. — Хорошо. Раз уж моё место в канаве, то твоё, дорогуша, на трассе под фонарём. Уверен, ты прекрасно впишешься в коллектив придорожных проституток.

В следующий момент натянутую тишину кабинета разбил хлёсткий звук пощёчины. И снова всё стихло. Но теперь уровень напряжения, повисшего в этой комнате, окончательно превысил все допустимые рамки. Ладошка девушки горела от удара, а на щеке Макса медленно расплывался яркий красный след.

Но Мире и этого показалось мало и, замахнувшись, она с силой двинула его каблуком по ноге и тут же рванула к выходу. Вот только она не учла одного, — Максим никому и никогда не спускал подобного.

Он перехватил её у самой двери и резким рывком закинул на собственное плечо.

— Отпусти! — верещала Мирослава, отчаянно извиваясь и пытаясь вырваться. — Постав меня на пол! — кричала она.

— Нет уж, дорогуша, — резко бросил Макс, встряхивая свою ношу. — Твоё счастье, что я принципиально не бью девушек. Ведь иначе врачи тебя бы вряд ли после этого собрали.

На несколько долгих секунд Мира притихла, переваривая его слова, брошенные таким жутким злым тоном. Почему-то она ни капли не сомневалась, что он говорит правду. Вот только всё уже зашло слишком далеко, чтобы отступать. И хоть Мира и понимала, что эта битва проиграна, но сдаваться всё равно не собиралась.