Тэд Уильямс

Империя травы

Том 2

Часть вторая

Осенний холод

Глава 31

Небытие

Танахайа провела ночь, исследуя сгоревшие руины дома и сады Имано, тщетно пытаясь превратить свое горе во что-то полезное. Гибель столь знакомого и любимого места так походила на ее сны, вызванные отравленными стрелами, что иногда у Танахайи возникало ощущение, будто она все еще находится во власти убийственной лихорадки. Когда солнце наконец снова взошло на небо, смертный юноша проснулся, все еще полный сомнений и тревог. Танахайа жалела, что не может предложить ему ничего, кроме собственной опустошительной скорби, но, как учил ее мастер, постаралась показать Моргану уверенность и стойкость, хотя внутри у нее воцарилась холодная пустота скалы, выстуженной ледяным ветром.

— Разве мы никуда не идем? — спросил он, вернувшись после умывания в ручье.

Морган также пытался делать вид, что он в полном порядке, но у него получалось гораздо хуже, чем у Танахайи: она чувствовала запах его страха и видела сомнения в каждом движении тела.

— Нам нет никакого смысла здесь оставаться, — продолжал он. — Вдруг норны вернутся?

— Они и не уходили, — сказала ему Танахайа. — У меня нет ни малейших сомнений, что хикеда’я пришли в великий лес, и их было как никогда много. Я думала, что те, кто следовали за тобой, всего лишь разведчики, но теперь вижу, что проблема гораздо серьезнее. Маленький отряд или даже Рука Когтей королевы не смогли бы застать Имано врасплох — мой мастер обладал огромными знаниями и возможностями. Нет, его победили превосходившие силы врага. Они явились большим отрядом и совершенно сознательно убили моего наставника, который никогда и никому не причинил вреда и жил лишь для того, чтобы учить. Я не могу представить… — Ее голос прервался.

— Тогда у нас еще больше причин отсюда уйти, — сказал Морган. — Вернемся в мою страну, как ты и предлагала, где будем в безопасности. Мои дедушка и бабушка с радостью тебя примут. Они любят твой народ, Танахайа. И постоянно о нем говорят.

Она постаралась ободряюще улыбнуться, но настроение у нее оставалось мрачным.

— Это приятно слышать, и твой народ хорошо обращался со мной, когда меня ранили, — во всяком случае, так мне рассказывали. Но я до сих пор не до конца понимаю, что произошло в Цветущих горах. Я бы хотела провести здесь больше времени, чтобы исследовать окружающую местность и подумать. Лес скоро скроет следы того, что произошло, и правда окажется навсегда для нас недоступной, как Энки э-Шао’сэй, поглощенный гниением и лианами.

— Энки?.. Я не знаю, что это такое, — признался Морган.

— Один из девяти знаменитых городов моего народа — теперь заброшенный.

Лицо Моргана оставалось напряженным — он пытался контролировать свои эмоции.

— Нам не нужны старые легенды, Танахайа. Мы должны уйти отсюда сейчас, до того, как вернутся норны.

Она покачала головой.

— Они сюда не вернутся. В этом нет нужды. Их цель, пусть я ее и не понимаю, состояла в том, чтобы уничтожить Имано, а не чтобы править Цветущими горами.

— Значит, мы останемся здесь? — растерянно спросил Морган.

— Нет, не здесь. Я узнала все, что могла. Но мы должны рассказать остальным. Они не просто убили моего наставника, доброго ученого и собирателя мудрости. Это составляющая, как я теперь подозреваю, войны королевы Утук’ку, и мне необходимо разобраться — и рассказать зида’я о том, что случилось.

На лице смертного юноши появилось задумчивое выражение.

— Отец однажды сказал мне: «Недостаточно знать, что произошло, ты должен понять почему». Ты имела в виду нечто похожее?

— Складывается впечатление, что твой отец Джон Джошуа также был ученым, — сказала Танахайа, позволив утреннему солнцу омыть себя и придать сил. — Много лет назад я пришла в Цветущие горы к лорду Имано, чтобы узнать, как следует учиться, и буду недостойной ученицей моего наставника, если стану просто скорбеть о его гибели, не сделав все, что в моих силах, чтобы понять, что здесь произошло — и почему.

Принц Морган нахмурился, но скорее от разочарования, чем гнева. Это качество смертных Танахайа уже не раз замечала в мальчике, но не до конца его понимала.

— А что в том свитке, который ты нашла? — спросил он. — Что в нем сказано? Твой мастер пытался унести его с собой — он оказался важным?

Танахайа достала пергамент из куртки.

— Возможно, он действительно пытался спасти свиток, а не держал в руках, когда на него напали, но я не понимаю, в чем его ценность. Это очень древние записи хикеда’я из Наккиги. Я могу прочитать слова, но они не складываются в осмысленные предложения, которые объяснили бы, что произошло. Тут рассказывается нечто вроде истории того, что случилось до Прощания, когда кейда’я разделились на два племени, хикеда’я и зида’я — вы называете их норны и ситхи. — Танахайа посмотрела на плотно написанные руны, маленькие и четкие.

«Как нам повезло, — подумала она, — что лишь малая часть залита кровью учителя».

— Здесь довольно небольшая часть истории, списки того, что взяли с собой хикеда’я, когда отступили в Наккигу, что оставили и какие вещи стали предметом спора между разошедшимися в разные стороны племенами, но это старые распри и старые обиды. Хикеда’я всегда утверждали, что мы взяли лучшую часть наследства нашего народа себе.

Морган огляделся по сторонам, по-прежнему не в силах справиться с тревогой.

— Мне неизвестны эти истории. И я не знаю, что такое Сад.

Танахайа выпрямилась.

— Тогда я тебе расскажу. Даже если хикеда’я не смогут довести до конца свои планы, направленные против нас, я боюсь, что наступит день, когда эти земли станут принадлежать только смертным. И будет очень обидно, если о нашем народе не сохранится даже памяти. — Она спрятала пергамент в куртку. — Но твой урок будет проходить не здесь. Я могу думать и говорить по пути. К тому же у нас теперь появилась новая, очень важная задача.

— Вернуться в Хейхолт — в мой дом.

— Нет, хотя со временем я тебя туда отведу. Но сначала я должна рассказать своему народу в Х’ран Го-джао, что тут произошло. То, что я нашла тебя, важно, но им это уже известно. Однако ты даже представить не можешь, какое огромное значение имеет то, что я здесь обнаружила.

Морган собирал свои скудные вещи, но теперь остановился и с недоумением посмотрел на Танахайю.

— Но как ты смогла рассказать им, что нашла меня? Когда? Я думал, тебе не удалось найти зеркало Имано. Его Свидетеля.

— Да, я его не нашла, — кивнула Танахайа. — Но когда несколько дней назад я в первый раз обнаружила твой след в лесу и догадалась, что дальше ты стал передвигаться по деревьям, я поняла, что не смогу нагнать тебя верхом. Тогда я отправила своего коня к друзьям и дала им знать, что видела твой след в лесу, но он удаляется от твоего дома.

Непонимание на его лице только усилилось, и это вызвало у Танахайи улыбку, хотя скорбь не покидала ее все это время.

— Неужели лошади ситхи умеют говорить? — спросил Морган. — Как ты могла сообщить обо мне своим друзьям?

Танахайа рассмеялась, и малая часть ее горя улетела, немного облегчив состояние духа.

«Спасибо тебе, Жизнь, — подумала она. — Спасибо за дар памяти о том, что было, и о том, что когда-нибудь снова может быть».

— Нет, наши лошади не говорят, — сказала она. — Какие странные идеи у смертных о нас! Я написала слова обожженной палочкой на коре и положила ее в седельную сумку. Но даже если Адиту и Джирики прочитают мое послание, они не будут знать, что я тебя нашла, а новость о том, что Имано убит, гораздо важнее для моего народа. Мой мастер был одним из величайших и мудрых старейшин, его хорошо знали даже в Наккиге. Убившие его хикеда’я попали сюда не случайно. Они пришли, чтобы расправиться с Имано.

— Но мы не можем пойти в лагерь ситхи! Ты сказала, что хикеда’я окружают нас со всех сторон! — Морган пытался сохранять спокойствие, но у него не очень получалось. — Я… скучаю по дому. Я хочу туда вернуться. Пожалуйста.

Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал успокаивающе.

— Я не собираюсь возвращаться до самого Х’ран Годжао. Ты прав — он далеко, а новость слишком зловещая, чтобы ждать так долго. Мы должны как можно скорее отыскать Свидетеля.

— Но почему его у тебя нет, если это так важно?

— Их осталось совсем немного. Свидетеля, которого мне дали, когда я отправилась с миссией к твоим дедушке и бабушке, у меня украли в ваших землях после нападения. — Она замолчала, почувствовав тревогу из-за того, что слишком сильно доверилась смертному юноше, но решила оставаться честной до конца.

— И, если уж совершенно откровенно, против моего нынешнего отъезда яростно возражали защитник Кендрайа’аро и еще кое-кто из ситхи, и мне не удалось получить еще одного Свидетеля. Но не отчаивайся. — Она указала вниз, вдоль склона холма, где зелень деревьев смягчала тень гор. — Там мы найдем ручей, который стекает с горной вершины, а внизу впадает в великую реку Т’си Сайасей — я думаю, ваш народ называет ее Эльфвент. Если мы пойдем вдоль ручья на север, то через день или два доберемся до Да’ай Чикизы, древнего города моего народа, заброшенного много лет назад.