Тэд Уильямс
Корона из ведьминого дерева. Том 2
Часть вторая. Сироты
Небеса забрали мою жену. Теперь они
Забрали и моего сына.
Моим глазам не дозволен
Сухой сезон. Это уже слишком
Для моего сердца. Я мечтаю о смерти.
Когда падает дождь и входит
В землю, когда жемчужина погружается
В глубины моря, ты можешь
Нырнуть и найти
Жемчужину, ты можешь копать землю
И найти воду. Но никто
Никогда не возвращался из
Подземных Ключей. Однажды покинув нас, жизнь
Уже не вернется. Моя грудь
Сжимается. Мне
Не к кому обратиться. Вокруг ничто,
Нет даже тени в зеркале.
Мэй Йао Ч’ен
Глава 24. Жуткое пламя
Дикие земли к северу от Кванитупула, болота, которые называются Варн, протянулись на целую лигу, словно широкий язык сырых низин, до самых берегов Анхава, широкого озера, которое городские жители Наббана называли на своем языке — Эдне. Луговые всадники хорошо знали самые северные районы Варна: весной и летом тритинги охотились здесь на птиц и ловили рыбу и выдр (обитатели каменных городов высоко ценили их шкуры и платили хорошую цену), так что всадники научились находить безопасные тропы в этих предательских местах еще в ту пору, когда были детьми.
— Зачем городские жители вообще здесь появляются? — спросил Фремур. — Они не такие, как мы или даже варнаманы. Их съедят крокодилы или ганты. Они не удержатся на безопасных тропах и утонут.
— Лишь некоторые из них, — возразил Унвер. — Остальные осушат Варн и построят фермы.
Фремур надеялся, что это неправда, но он давно научился не спорить с Унвером. Высокий и спокойный мужчина говорил немного, но обычно оказывался прав.
— Невозможно, — сказал Одриг, брат Фремура, который являлся таном клана, хотя их отец еще не умер. — Только трус поверит, что обитатели городов смогут забрать нашу землю. Мы сбросим их в океан.
— Только трус или глупец, — добавил Дроджан и посмотрел на Одрига, дожидаясь одобрения.
Унвер больше ничего не сказал, и его лицо с носом коршуна оставалось бесстрастным, но Фремур почти чувствовал, как усиливается его гнев, словно натягивается тетива лука. Унвер стукнул каблуками по ребрам лошади и выехал немного вперед, выбирая дорогу между зарослями тростника и грязными лужами на старых тропах, которые снова исчезнут, когда пойдут первые осенние дожди.
— Глупец, — повторил Дроджан, но не так громко, как мог.
Дроджан, такой же широкоплечий и сильный, как Одриг, который был одного роста с Унвером, уступал им в росте на целую голову и отличался медлительностью. Фремур не сомневался, что, не будь Дроджан другом тана Одрига и подхалимом, он бы не осмелился открыто оскорблять Унвера.
Одриг рассмеялся.
— Нет нужды искать поводы для драки, — сказал он. — Скоро мы прольем кровь врага.
Фремур и сам не до конца понимал, как он относится к Унверу. Высокий мужчина ни с кем не дружил и много раз давал понять, что Фремур ему более приятен, чем его старший брат Одриг. И все же в бледнокожем Унвере было нечто, чего Фремур не мог игнорировать, какая-то сознательная сдержанность, мешавшая ему охотно делиться с другими своими мыслями. Старше прожитых трех десятков, не интересующийся похвальбой, спорами или выпивкой до потери сознания, Унвер сильно отличался от своих соплеменников тритингов.
В то время как Фремур так и не определился в своем отношении к Унверу, ненависть к тану Одригу, собственному брату, сомнений не вызывала. Одриг был одним из самых крупных и свирепых мужчин клана Журавля. Он вел себя как лидер с самого детства, а когда семь лет назад их отца, Хурвальта, хватил удар, Одриг унаследовал кости клана и знамя, по факту и собственному решению.
Хурвальт продолжал жить, но старый тан теперь не слишком отличался от дурачка. С того момента Одриг управлял семьей и сделал так, что жесткий старик, их отец, стал казаться слабой женщиной. Фремур не был трусом и в другом клане мог бы процветать, но старший брат относился к нему как к ребенку.
«Нет, — подумал он. — Не как к ребенку. Как к собаке. Он лягает меня всякий раз, когда ему захочется, или швыряет кость, если пожелает. Не будь он моим братом и таном, а просто обычным членом клана, я бы давно всадил в него нож».
Иногда Фремур думал о том, чтобы покинуть клан Журавля и пойти в другой — клан Хорька, Пустельги или даже Антилопы, к луговым тритингам, которых видел однажды на общем сборе кланов и восхищался их высокими красивыми женщинами. Иногда ему даже казалось, что лучше скитаться без дома и клана, чем продолжать терпеть оскорбления Одрига, но он не мог оставить сестру Кульву страдать в одиночестве.
Фремуру казалось странным ненавидеть собственную плоть и кровь, но Одриг Каменный Кулак не раз доказывал, что он того заслуживает.
* * *
Они быстро проехали через холмы, которые окаймляли болотистые низменности, и немного помедлили, прежде чем спуститься в широкую долину. Раскинувшееся перед ними поселение почти полностью погрузилось в темноту, но тут и там на деревянном частоколе горели факелы, и Фремуру показалось, что он видит какое-то движение за воротами. Унвер, как обычно, сдвинулся немного в сторону от остальных, наклонился в седле и завернулся в длинный темный плащ, так что в лунном свете стало трудно различить, где заканчивается лошадь и начинается всадник.
Одриг выехал вперед и окинул стену взглядом. За ней находились загоны, где поселенцы держали домашний скот и овец, вместе с главным призом для тритингов — лошадьми. Лошади обитателей камней не шли ни в какое сравнение со скакунами тритингов, но их использовали для скрещивания, на продажу варнаманам и тем, кто не мог платить полную цену на лошадиных рынках Наббана.
Одриг высоко встал в стременах, вглядываясь в темноту, и, несмотря на презрение к нему, Фремур не мог не признать, что брат выглядит как настоящий луговой тан. Одриг взял жену, как и следует тану, и уже давно отрастил бороду мужчины. Унвер и Дроджан, хотя и были почти такого же возраста, все еще носили длинные усы и гладко брили подбородки, как положено неженатым мужчинам, в то время как усы Фремура едва доходили до подбородка.
— Где Тунздан и его проклятые кузены? — прорычал Одриг, но через мгновение со стороны ближайшего холма трижды прозвучал крик козодоя. — Вот он. Хорош. — Одриг оскалил зубы в усмешке. — Теперь мы подождем Борделма, чтобы начать веселье. — Тан посмотрел на Унвера. — Если твой план не сработает, можешь не сомневаться, я оставлю тебя здесь — пусть с тобой разберутся жители города.
Унвер молча посмотрел на него, словно Одриг не сказал ничего, достойного внимания.
Несколько долгих напряженных мгновений люди из клана Журавля, застыв в седлах, ждали. Затем у дальней границы поселения на частоколе вспыхнуло огромное пламя. Внезапно ночь наполнилась криками — как воинов Борделма, так и удивленных часовых на высоких деревянных воротах. Над воротами заполыхали факелы, стражники бегали взад и вперед, пытаясь понять, что происходит на дальней стороне поселения.
Одриг поднес к губам рог, трижды коротко подул в него, затем пришпорил лошадь и галопом поскакал по склону холма, за ним устремились Дроджан и Унвер. Фремур последовал за ними, сжав каблуками бока своего скакуна. Большой конный отряд спускался с другого склона — их кузен Тунздан и его семейный клан, состоящий более чем из дюжины Журавлей, жаждущих крови и добычи.
По предложению Унвера Борделм и его люди прихватили ведра со смолой, чтобы намазать бревна частокола перед тем, как разжечь огонь, и план явно сработал: когда Фремур и его отряд приближались к поселению, лунный свет затмило неровное оранжевое сияние горящей стены. Фремур слышал крики внутри поселения, когда его жители поняли, что происходит нечто ужасное. Время от времени со стороны стен вылетала стрела, озаренная на мгновение красным светом, но у воинов клана Журавля имелись свои стрелы, обернутые тряпьем, пропитанным смолой; и уже очень скоро дюжины пылающих стрел неслись через стену, падали на соломенные крыши, и по всему поселению начались пожары.
Воины клана быстро добрались до ворот в высокой стене. Часовые покинули их и помчались к пожару, разгоревшемуся у дальней стены. Унвер встал на седло, балансируя широко расставленными руками. В тот момент, когда его лошадь оказалась достаточно близко, он подпрыгнул, ухватился за верхнюю часть ворот, крепко сжал пальцы, подтянулся и забрался наверх. А еще через несколько мгновений он отодвинул засов и открыл ворота.
Одриг рассмеялся:
— Смотрите, они нас приглашают, мои кровопийцы! Не станем обижать хозяев отказом!
Фремур подхватил поводья черной лошади Унвера и завел ее в ворота. Высокий воин тут же молча вскочил в седло, пришпорил скакуна и помчался вперед. Фремур старался не отставать.
Внутри поселения уже полыхали пожары. Повсюду метались охваченные ужасом люди, но всадников тритингов было легко отличить от пеших наббанайцев в ночных рубашках или полураздетых. Части стражников не удалось добежать до противоположной стены поселения, и они повернулись, чтобы встретить Одрига и его мародеров. В ночное небо поднимался дым, который мешался с воплями женщин и детей и предсмертными криками мужчин, а стражники стали центром сопротивления.
