Тенни Нельсон
Душа
Глава первая
Бывают люди, которые очаровывают вас с первого взгляда, но Джо Гарднер был не из таких. С третьего или четвёртого — возможно, но вряд ли раньше. Он был высокий, но не высокомерный. Его лицо украшала робкая улыбка, над которой торчали тонкие усики, на носу располагались неизменные очки в массивной чёрной оправе. Джо стукнуло уже сорок шесть лет, но чёрные волосы лишь слегка тронула седина. Внешний вид его мало заботил. Он предпочитал носить свободные брюки и тёмные водолазки.
Кто бы мог подумать, что в его груди бьётся трепетное сердце, охваченное одной, но пламенной страстью.
Джо был без ума от джаза.
Он проникся этой музыкой в двенадцать лет и с тех пор не мог представить своей жизни без неё. Джо слушал джаз, изучал джаз и, конечно же, играл джаз. Проснувшись утром, он первым делом думал о джазе, а когда вечером укладывался спать, то в голове его звучали десятки вариаций и особенно удачные пассажи.
Непостижимая сила джаза, как казалось Джо, таилась в том, что его можно играть по-разному. И каждый раз это будет нечто особенное.
Джаз — то совершенно безбашенный и напористый, то лёгкий и стремительный, то проникновенно нежный — мог унести высоко-высоко, в самое небо, а если жизнь подставила подножку, то музыка залечит раны.
Правда, иногда слушаешь джаз, и ощущение, будто тебя асфальтовым катком переехало. Так бывает, когда тебя занесло на репетицию школьного оркестра.
А Джо приходилось слушать такое почти каждый день.
Однажды осенью, в пятницу, он стоял в музыкальном классе средней школы № 74, один против целой джаз-банды. Вооружившись дирижёрской палочкой, он старался придать звукам, оскорблявшим его тонкий слух, сходство с музыкой. Но тщетно.
— Раз, два, три, четыре. Не сбиваться! Раз, два, три… — надрывался Джо, стараясь перекричать визги и хрипы, доносившиеся из духовой секции.
— Духовые! До-диез!
Бамс! Тромбонистка опрокинула пюпитр с нотами. Для кого играл её сосед, скрючившийся в три погибели, было неясно. Наверное, своим коленкам. Саксофонист явно перевирал мелодию, а всё потому, что в экран сотового смотрел чаще, чем в ноты.
Джо обратился к Конни, маленькой тромбонистке, сидевшей в первом ряду. На неё была вся надежда.
— Ну же, Конни! Я верю в тебя!
Конни прикоснулась губами к тромбону и вступила со своей сольной партией. Чистый и мощный голос её инструмента пробился сквозь царившую кругом какофонию. Она прикрыла глаза и слегка покачивалась в такт музыке.
Джо просиял. Кому скажешь, не поверят, что встречаются ученики, ради которых действительно хочется работать в школе. Конни — одна из таких. Способная девчонка.
Но остальные еле сдерживали смех. То тут, то там раздавались смешки.
Конни тоже их услышала. Она сникла, и звуки увяли.
— Стоп. Так не пойдёт! — воскликнул Джо. Он постучал дирижёрской палочкой по пюпитру. Взвизги и хрипы резко оборвались.
— Что вас так рассмешило? — строго спросил Джо.
Все уставились на него с самым невинным видом.
— Что плохого в том, что Конни растворилась в музыке?
Он подошёл к фортепиано и начал играть.
— Мне было двенадцать, когда отец силой притащил меня в джаз-клуб. Вот уж где мне меньше всего хотелось оказаться. Но вдруг я увидел пианиста на сцене. — Джо пробежался пальцами по клавишам. — Тот парень… Мне казалось, что он не играет, а рассказывает. В тот момент всё вокруг растворилось и осталась одна музыка. И мы растворились в ней. Я понял, что хочу вот так же разговаривать со слушателями, потому что рождён для джаза.
Джо закончил и повернулся к ученикам.
— Конни, ты понимаешь, о чём я. Правда?
Девочка вжалась в стул и больше всего на свете хотела исчезнуть.
— Мне двенадцать лет, — пробормотала она.
В этот момент в дверь постучали.
— Я вернусь через минуту. Пока отрабатывайте свои партии.
Он вышел в коридор, где встретился с мисс Арройо, заместителем директора школы.
— Простите, что прерываю занятие, но мне хотелось лично сообщить вам приятную новость, — сказала она и протянула Джо конверт.
Он раскрыл его и пробежал глазами текст. Впервые в жизни ему предлагали работу на полную ставку.
— Теперь вы наш полноценный сотрудник, — сказала замдиректора. — Мы нашли средства, и теперь вы наш постоянный учитель музыки! Социальные гарантии, медицинская страховка и пенсия вам обеспечены.
Она посмотрела на него.
— Ух… это здорово, — промямлил Джо.
— Добро пожаловать в дружную семью средней школы № 74. Навсегда, — сказала мисс Арройо и протянула ему руку.
Джо через силу улыбнулся.
Навсегда. Всё утро это слово не выходило у него из головы. Казалось бы, надо радоваться. На свои полставки он еле сводил концы с концами. А так все проблемы решатся.
Но Джо воспринимал работу в школе как временную, чтобы как-то продержаться, пока не настал его звёздный час. Ведь ему так хотелось играть замечательную музыку, и не только для кучки полусонных школьников.
Уроки закончились, а Джо так ничего и не решил. «Надо посоветоваться с мамой, — подумал он. — Может, хоть она даст дельный совет? Да и грязного белья уже накопилось порядком».
Миссис Либба Гарднер владела небольшой прачечной в районе Квинс в Нью-Йорке. Это была высокая подтянутая женщина за шестьдесят, с коротко подстриженными обесцвеченными волосами и прагматичным взглядом на жизнь. Когда Джо вошёл в прачечную, то протянул ей письмо с предложением работы.
— Наконец-то после стольких лет мои молитвы были услышаны! Постоянная работа! — воскликнула она, прижимая руки к груди.
— Ну да, — протянул Джо.
Мать пристально посмотрела на него.
— Только посмей отказаться от этого предложения!
— Мама, ты, главное, не переживай, — ответил Джо. — У меня есть план.
Лицо Либбы Гарднер сморщилось, словно она взяла в рот дольку лимона.
— Опять ты со своими планами. Не забудь придумать запасной план, если первый вдруг провалится.
Джо растерялся и сам удивился этому. Мама никогда не одобряла его замыслов, тогда почему он решил, что в этот раз всё будет иначе?
Либба вздохнула.
— Джо, — сказала она более ласково. — Разве для того мы старались дать тебе образование, чтобы в сорок лет ты приходил ко мне постирать белье?
— Да, но, мама… — оправдывался Джо.
Либби перебила его.
— Когда ты получишь постоянную работу, то наконец прекратятся пересмешки у тебя за спиной.
— Да, но, мама…
— Пойми же, — продолжала она. — Наконец-то музыка станет твоей профессией. Может, хотя бы ради этого ты скажешь «да»?
Джо открыл рот, чтобы возразить, но закрыл обратно. Что толку спорить, если маму не переубедить?
А может, она и права и это лучшее место, на которое он мог рассчитывать?
Джо глубоко вздохнул и сказал:
— Да…
— Отлично, — удовлетворённо сказала Либба.
Бз-з-з-з! В кармане Джо завибрировал телефон, но номер, отразившийся на экране, был незнаком.
— Алло?
— Как поживаете, мистер Г? — раздался знакомый голос, который он не сразу узнал. — Это Кудряш. То есть Ламонт. Ламонт Бейкер.
— Кудряш!
Джо был рад звонку бывшего ученика. Сколько же лет прошло? С тех пор как он выпустился, не менее десяти.
— Привет, парень! Как жизнь?
— Отлично, мистер Гарднер.
Джо поперхнулся.
— Для тебя просто Джо. Мы ведь уже не в школе.
— Замётано, мистер Гарднер. Короче, тут такое дело, — сказал Кудряш, переходя к сути. — Я теперь ударник в квартете Доротеи Уильямс. Мы открываем сезон, и первое выступление сегодня вечером в «Полутоне».
— Доротея Уильямс? — простонал Джо. — Ты не шутишь? Вот повезло так повезло! Да я отдал бы полжизни, только бы оказаться с ней на сцене.
— Ну что ж, — ответил Кудряш, в его голосе слышалась улыбка, — такой шанс у вас появился.
Сердце Джо бешено колотилось. «Я иду на прослушивание к Доротее Уильямс. Самой Доротее Уильямс!»
Доротея Уильямс — величайшая саксофонистка наших дней. Королева джаза Нью-Йорка. Сыграть с ней — это как сорвать большой куш.
Джо наспех пробормотал извинения и пулей вылетел за дверь. Скорее на метро! На нём он доберётся до Вест-Виллидж — района, где находился клуб «Полутон».
Двадцать минут спустя запыхавшийся Джо подошёл к зелёному кирпичному зданию с красным козырьком над входом. Он вошёл, перевёл дыхание и огляделся. По стенам вдоль лестницы вверх уходили чёрно-белые фотографии. Все его кумиры: Дюк Эллингтон, Джон Колтрейн, Майлз Дэвис, Элла Фицджеральд, Телониус Монк, Орнетт Коулмен, Диззи Гиллеспи, Чарли Паркер, Билл Эванс. И многие другие.
Джо очень надеялся, что теперь настал и его черёд.
— Наконец-то! Привет, дружище! — раздался голос Кудряша, стоявшего у верхней ступеньки. Он вытянулся и раздался в плечах, с тех пор как они виделись в последний раз. Теперь он был обрит наголо, но оставался всё тем же круглолицым и добродушным парнем, как и в тринадцать лет.
— Привет, Кудряш! — сказал Джо, пожимая ему руку.
— Дружище, ты не представляешь, как Леон нас подставил, решив свалить из города! — сказал Кудряш.
— Понимаю! — Джо изо всех сил старался изобразить сочувствие, но считал, что ему неслыханно повезло, и про себя пообещал угостить Леона на славу, если встретит его.