— Справедливо. В любом случае рада видеть тебя на борту. И, между прочим, я беру с собой кошку.

— Проклятье, Мэгги! — он вспыхнул. — Почему бы тебе просто не воткнуть мне булавки в глаза?!

Внезапно на площадь с небес упали тени. Мэгги посмотрела вверх, прикрыв глаза рукой. Ровно в зените, прямо над их головами, появились три воздушных судна.

Два новых корабля ВМС США, «Нейл Армстронг-2» и «Юджин Сернан», казались китами в небесном океане. Их предшественники, в том числе старый корабль Мэгги «Франклин», основывались на технологии коммерческих твенов Долгой Миссисипи и размерами были чуть меньше почтенного «Гинденбурга» [Жесткий дирижабль, построенный в 1936 году в Германии и ставший крупнейшим воздушным судном своего времени. В длину достигал 245 метров, в диаметре — до 41 метра.]. Новый «Армстронг», как и его собрат, был почти в полтора раза длиннее — больше тысячи футов от носа до кормы, не считая выступающих антенн и массивного хвостового оперения с компактными реактивными двигателями. Экипаж любил хвастаться тем, что его огромная оболочка может целиком поглотить старый «Франклин», хотя это было не совсем правдой.

А вот что касается «Сернана», то этот корабль точно побил рекорд как самый большой летательный аппарат со времен старичка «Гинденбурга». Мак советовал Мэгги не хвалиться этим слишком громко, поскольку «Гинденбург» все-таки был построен нацистами, а в конечном итоге вообще разбился и сгорел… Когда Мэгги сосредоточенно изучала технические детали в процессе разработки проекта и строительства корабля, она казалась ребенком в магазине игрушек. Теперь же ее сердце переполняла гордость от того, что она будет командовать такими великолепными судами.

Между ними, появившись синхронно в то же мгновение, висел маленький, но такой же крепкий на вид кораблик с бело-голубым корпусом и гордой президентской эмблемой, красующейся на боках и хвосте. Более известный как «Борт номер один», это был личный президентский твен, ощетинившийся вооружением и броней. И по слухам, роскошно обставленный внутри.

Сопровождаемый гулом мощных двигателей и воздушных волн и аккуратно лавируя, твен спустился к зданию Капитолия. Затем в его днище открылся люк, и прямо на сцену плавно опустилась лестница.

По трапу сошла легко узнаваемая фигура Каули, со всех сторон окруженная телохранителями. Оркестр заиграл «Славу вождю» [Традиционный марш, исполняемый при встрече президента США.], и глазеющая толпа по ту сторону периметра разразилась радостными аплодисментами. Каули прошел вдоль шеренги высших чиновников, обменявшись рукопожатиями. Внешне он выглядел как страдающий избыточным весом человек в мятом костюме.

— Ты только посмотри на него и на Дугласа Блэка, — хмыкнул Мак. — Это не рукопожатие, это какой-то обмен ДНК. Мистер президент, что же вы на людях-то?

— Ладно тебе, Мак. Ходят слухи, что именно Блэк спонсировал строительство этих кораблей, всю эту гребаную экспедицию. Не нужно завидовать его минуте славы.

— Да, но он, очевидно, спонсировал заодно и организацию этой минуты…

Наконец Каули подошел к микрофону и улыбнулся собравшейся перед ним толпе.

— Мои дорогие американцы и люди планеты Земля — всех планет Земля…

Он всегда обладал легкой, изящной манерой прирожденного оратора — вся его карьера основывалась на этом навыке. А когда его взгляд скользнул по ней, Мэгги ощутила пусть легкий, но прилив гордости. Каким бы засранцем этот тип ни был в прошлом и, быть может, оставался до сих пор, но все же он был президентом, занимал самую высокую должность — и после Йеллоустоуна Каули доказал, что среди его предшественников встречались куда более худшие примеры.

Каули поднял взгляд на новые твены, парящие над Капитолием.

— Какие красивые новые корабли, да? Продукт технической изобретательности Америки, великодушия наших людей и зарубежных партнеров. — Он указал на них. — «Нейл Армстронг». «Юджин Сернан». Я уверен, что вы с детства знаете первое из этих имен. А что же второе? [Юджин Сернан (1934–2017) — американский астронавт, участник двух полетов программы «Аполлон». Последний человек, ступавший на поверхность Луны.] Держу пари, вы выяснили, что оно означает, перед тем как прийти сюда. — По толпе прокатилась рябь смеха. — Как видите, имена вполне подходящие. И я хотел бы, чтобы вы думали об отправляющейся сегодня экспедиции как о проекте «Аполлон» нашего поколения. Это наша высадка на Луне — и черт возьми, позвольте мне сказать, обошлась она нам гораздо дешевле!

Получив в награду еще немного благожелательного смеха, он упомянул также ранних героев-путешественников — Льюиса и Кларка, которые по указанию президента Джефферсона отправились изучать население и ресурсы обширных территорий, приобретенных молодой Америкой у Наполеона в Луизиане, и разведать путь к побережью Тихого океана. Теперь капитану Мэгги Кауфман, подобно Льюису и Кларку, предстояло повести свои корабли на Запад, в отдаленные пределы Долгой Земли, чтобы исследовать копии Америки, наносить их на карты, входить в контакт и устанавливать протекторат.

— Во время предвыборной кампании он был Рузвельтом, — рыкнул Мак. — Теперь стал Джефферсоном. Считает себя великим, да?

— Они отправляются, чтобы узнать, что там находится, — звонко произнес Каули. — И уйдут не на два миллиона шагов, как Джошуа Валиенте пятнадцать лет назад, и не на двадцать миллионов, как великая китайская экспедиция пять лет назад. Их цель лежит в двухстах миллионах Земель отсюда и даже дальше. Они будут картографировать, регистрировать, изучать и устанавливать флаги. Они выяснят, есть ли там кто-то еще. И расширят границы Америки, нашей великой нации так далеко, насколько это вообще возможно. И, если это в человеческих силах, вернут домой исчезнувшую команду «Нейла Армстронга-1», от которой уже годы нет вестей…

В толпе раздались аплодисменты и возгласы.

— И это говорит человек, — кисло пробурчал Мак, — который называл переходящих людей демонами из дьявольской свиты, а то и вообще недочеловеками.

— Мы все делаем ошибки, — прошептала ему Мэгги улыбаясь.

Каули стал более задумчив:

— Наша нация перенесла огромный удар. Мы все это знаем — только самые молодые из нас не помнят времена до Йеллоустоуна, которые мы сравниваем с лишениями настоящего. Что же, мы воспрянем, когда мощь и ресурсы новых миров Долгой Земли придут на помощь старой…

Теперь ему пришлось постараться, чтобы его услышали сквозь шквал вполне ожидаемых аплодисментов.

— Настало время очнуться после катастрофы. Время собраться вместе, восстановить свои силы. Время, о котором будут помнить, сколько будет существовать человечество. Я говорю вам, молодым, собравшимся передо мной: отправляйтесь на этих прекрасных небесных ковчегах. Отправляйтесь в новые миры, которыми одарил нас Господь. Отправьтесь туда и создайте новую Америку!

На этот раз даже молча слушавшие военные взорвались аплодисментами и стали подбрасывать в воздух фуражки.

— Ну что, Мак, готова поклясться, я вижу скупую слезу на твоей седой щеке.

— Он всего лишь балабол. Но, черт возьми, он хорош!

Глава 6

В первые дни путешествия по Долгой Земле на Запад от Базовой Мэгги дала своему экипажу время приспособиться к новым кораблям, неторопливо продвигаясь всего на один шаг в секунду, то есть не быстрее коммерческих твенов.

Себе же Мэгги доставляла удовольствие тем, что ходила на осмотры судна в сопровождении главного механика Гарри Райана.

Экипаж настаивал на том, чтобы называть обитаемый отсек «Армстронга» гондолой, хотя на самом деле он не был подвешен под фюзеляжем, как на старых кораблях, а полностью находился внутри оболочки и представлял собой двухъярусный блок, встроенный спереди в центральную часть корабля и окруженный огромными подъемными капсулами. Такая внутренняя архитектура делала судно более обтекаемым, и в результате «Армстронг» выглядел изящно, как птица. Но довольно крепкая птица: нижний корпус, где располагались грузовые отсеки и отделения для погрузки и наземных операций, был защищен кевларовой броней — жестким слоем, усеянным отверстиями для сенсоров и оружия.

Сама гондола тянулась в глубь корпуса от рулевой рубки и каюты Мэгги, находившейся на носу судна, и предоставляла достаточно простора для девяноста членов экипажа и пассажиров, которые могли здесь жить и работать. На верхней палубе, ограниченной смотровыми площадками, располагались каюты экипажа и такие удобства, как камбузы, столовые, тренажерные комнаты, научные и медицинские лаборатории. Нижнюю палубу занимали по большей части склады и хранилища предметов жизнеобеспечения.

Изнутри гондола больше всего напоминала Мэгги интерьер подводной лодки. Металлический корпус (не из стали и не из железа, конечно), герметичные внутренние отделения, бронированные люки и самовосстанавливающиеся системы поддержания жизнедеятельности — все это было бесконечно далеким от вычурных гондол крупных коммерческих твенов, которые до сих пор курсировали по Долгой Миссисипи между Ближними Землями и Вальгаллой со своими панорамными окнами и обеденными столами из твердого дерева. Если ранние экспедиции на чрезвычайно Долгую Землю и научили человечество чему-то, так это тому, что полагать, будто те же условия, что на Базовой, будут везде, — нельзя. Джошуа Валиенте сам в этом убедился, когда его корабль угодил в Дыру — мир, в котором мира как такового не было. Поэтому гондолы «Армстронга» и «Сернана» были спроектированы таким образом, чтобы выдерживать предельные температуры и давления, а также обеспечивать экипажи воздухом и водой чуть ли не бесконечно долго, какими бы ужасами ни изобиловала внешняя среда.