Маграт ласково похлопала его по плечу.

— Такое постоянно бывает, — сказала она. — Ну, то есть, когда женщина вырастила семью и все такое, она хочет пожить собственной жизнью.

— А чьей жизнью она жила до сих пор?

Маграт смущенно подняла глаза. Когда ей в голову пришел этот перл мудрости, он казался безупречным.

— Понимаешь, какое дело, — сказала она, выдумывая объяснение на ходу, — в жизни женщины приходит время, когда ей нужно найти себя.

— А чо бы ей тута не поискать? — жалобно произнес Джейсон. — Ну то есть, я не то чтобы перечу, госпожа Чесногк, но мы тут подумали, может, вы отговорите ее и госпожу Ветровоск уезжать?

— Я пыталась, — сказала Маграт. — Правда пыталась. Говорила им, вам не надо ехать. Годы уж, говорю, не те. Вы уж не так молоды, говорю. Глупо, говорю, ехать за тридевять верст из-за такой ерунды, особенно в вашем возрасте.

Кузнец склонил голову набок. Джейсон Ягг явно не вышел бы в финал чемпионата Плоского мира по скоростному соображанию, но свою мать он хорошо знал.

— Вы все это маман сказали? — спросил он.

— Слушай, да не волнуйся ты, — сказала Маграт. — Уверена, ничего с ней не…

У них над головой пронесся грохот. Пара осенних листьев, плавно кружа, опустились наземь.

— Черт бы побрал это дерево… какой дурак сюда дерево поставил? — раздался голос сверху.

— А вот и Матушка, — сказала Маграт.

Во всестороннем развитии Матушки Ветровоск все же были пробелы — например, она так и не научилась управлять метлой. Это было чуждо самой ее природе. Она полагала, что ее работа — двигаться, а весь остальной мир должен сам устроить так, чтобы она прибыла на нужное место. В результате ей порой приходилось слезать с деревьев, на которые она перед этим не влезала. Это она и сделала теперь — спрыгнула на последних футах, готовая испепелить любого, кто посмеет хоть пикнуть на этот счет.

— Что ж, мы все в сборе, — бодро сказала Маграт.

Это не помогло. Матушка Ветровоск немедленно пригляделась к коленям Маграт.

— И во что это ты разоделась? — спросила она.

— Э-э-э. Ну. Я подумала… в смысле, наверху будет холодно… ветер и все такое, — начала Маграт. Этого она боялась и презирала себя за слабость. В конце концов, это было практично. Эта идея пришла ей в голову однажды ночью. Помимо прочего, практически невозможно постичь космическую гармонию смертоносных ударов магистра Лобсанга Достабля, когда постоянно путаешься ногами в юбке.

— Штаны?

— Вообще-то это не простые…

— Причем на глазах у мужчин! — заявила Матушка. — Просто срам!

— Что срам? — спросила Нянюшка Ягг, подойдя со спины.

— Маграт Чесногк, которая стоит тут, раздвоив ноги, — Матушка презрительно вздернула нос.

— Главное, чтобы она не забыла спросить имя и адрес юноши, — примирительно сказала Нянюшка Ягг.

— Нянюшка! — сказала Маграт.

— А по-моему, очень удобные на вид, — продолжила Нянюшка. — Только немного мешковатые.

— Я такого не одобряю, — сказала Матушка. — Всем видно ее ноги!

— Неа, не видно, — возразила Нянюшка. — Ткань мешает.

— Да, но всем видно, где находятся ее ноги, — сказала Матушка.

— Это просто смешно. Все равно что сказать, что под одеждой все голые, — сказала Маграт.

— Маграт Чесногк, думай, что говоришь, — сказала Матушка Ветровоск.

— Так ведь это правда!

— Лично я не голая, — отрезала Матушка. — На мне еще три нижних рубашки.

Она оглядела Нянюшку с головы до ног. Гита Ягг тоже переоделась для поездки за границу. Матушка Ветровоск мало к чему тут могла придраться, но хотя бы попыталась.

— А ты… только посмотри на свою шляпу, — проворчала она.

Нянюшка знала Эсме Ветровоск уже семьдесят лет, так что в ответ просто усмехнулась.

— Самый писк моды, правда? — сказала она. — Ее сшил господин Вернисаж в Ломте. Ивовый каркас до самого кончика, а внутри — восемнадцать карманов. Такая шляпа выдержит удар молота. А как вам это?

Нянюшка приподняла подол юбки. На ней были новые туфли. К самим туфлям у Матушки Ветровоск не было никаких претензий. Подобающие ведьминские туфли, по таким могла проехать груженая телега, и на плотной коже не осталось бы и следа. Единственная проблема с туфлями заключалась в их цвете.

— Красные? — сказала Матушка. — Ведьмы таких туфель не носят!

— А мне нравятся, — сказала Нянюшка.

Матушка фыркнула.

— Уж ты себя умеешь порадовать, конечно, — сказала она. — Наверняка у них там в загранице любят всякие дурацкие выходки. Но ты же знаешь, что говорят о женщинах, которые носят красные туфли.

— Главное, чтобы говорили, что у них сухие ноги, — рассмеялась Нянюшка. Ключ от входной двери она вложила в руку Джейсону.

— Я буду тебе писать письма, если обещаешь найти того, кто тебе их прочитает, — сказала она.

— Да, мам. А что насчет кота, мам? — спросил Джейсон.

— А, так Грибо едет с нами, — сказала Нянюшка Ягг.

— Что? Но это же кот! — воскликнула Матушка Ветровоск. — Нельзя возить котов с собой! Я не собираюсь путешествовать со всякими там котами! Хватит и того, что мне придется терпеть штаны и вызывающие туфли!

— Но как его оставить? Он же будет скучать по мамочке, правда? — промурлыкала Нянюшка Ягг, подбирая Грибо. Он повис на ее руках, как бурдюк с водой, перехваченный за середину.

Для Нянюшки Ягг Грибо был все тем же милым котеночком, который когда-то катал клубки пряжи по полу.

Для остального мира это был огромный котяра, сгусток дикой и несокрушимой жизненной силы, покрытый шерстью, больше похожей на то, что растет на хлебе, который забыли в сыром чулане на недельку. Незнакомцы часто жалели его, поскольку ушей у него не было в помине, а морда выглядела так, будто на ней станцевал медведь. Они и не подозревали, что Грибо этого добился, героически пытаясь подраться или потрахаться со всем, что двигалось, будь то даже телега, запряженная четверкой лошадей. Свирепые псы визжали и прятались под лестницей, когда на улицу выходил Грибо. Лисы не смели показываться в деревне. Волки обходили ее седьмой дорогой.

— Размяк, пусечка, на старости лет, — сказала Нянюшка.

Грибо поднял на Матушку Ветровоск желтый глаз, горевший самодовольным злорадством, которое кошки приберегают для тех, кому не нравятся, и замурлыкал. Пожалуй, Грибо был единственным котом, который умел хихикать, мурлыкая.

— И вообще, — сказала Нянюшка, — ведьмам положено любить кошек.

— Вот только не таких, как этот котяра.

— Ты просто не кошатница, Эсме, — сказала Нянюшка, крепко тиская Грибо.

Джейсон Ягг отвел Маграт в сторонку.

— Наш Шон читал в одном альманахе, что в заграницах водятся страшные дикие звери, — шепнул он. — Такие, знаете, здоровые мохнатые твари, которые бросаются на путников. Боюсь подумать, что будет, если они бросятся на маман или Матушку.

Маграт поглядела ему в широкое красноватое лицо.

— Вы уж последите, чтобы с ними ничего дурного не приключилось, ладно? — сказал Джейсон.

— Не стоит беспокоиться, — сказала она, надеясь, что так и есть. — Я постараюсь.

Джейсон кивнул.

— А то там сказано, в альманахе, что многие из этих зверей на грани вымирания, — добавил он.

Солнце уже поднялось высоко, когда три ведьмы по спирали взлетели в небо. Им пришлось ненадолго задержаться, потому что норовистая метла Матушки Ветровоск запускалась только после долгой беготни с прыжками. До метлы как будто не доходило, чего от нее хотят, пока ее резко не подбросят в воздух с разбегу. Все знакомые гномы-инженеры разводили руками, не понимая, в чем тут дело. Они уже десятки раз заменяли в метле и палку, и прутья.

Когда она наконец взлетела, ее сопровождал хор радостных криков.

Крошечное королевство Ланкр занимало всего лишь широкий уступ на склоне Овцепикских гор. Позади них острые как нож пики и извилистые темные лощины тянулись вверх к могучему гребню центрального хребта.

Впереди же земля уходила резко вниз к равнинам Сто, в сизую дымку лесов, к обширным просторам океана и находившемуся где-то посреди всего этого бурому пятну под названием Анк-Морпорк.

Запел жаворонок — вернее, попытался запеть. Кончик шляпы Матушки Ветровоск вырос у него перед носом и совершенно сбил его с ритма.

— Выше я подниматься не намерена, — сказала она.

— Если мы взлетим повыше, то сможем увидеть, куда летим, — возразила Маграт.

— Ты же сказала, что просмотрела карты Дезидераты, — сказала Матушка.

— Ну, сверху все выглядит немного не так, — признала Маграт. — Слишком… объемное. Но мне кажется, нам надо… вот туда.

— Ты уверена?

Ведьмам никогда нельзя задавать такие вопросы. Особенно если спрашивает не кто-нибудь, а Матушка Ветровоск.

— Абсолютно, — сказала Маграт.

Нянюшка Ягг оглядела возвышающиеся над ними пики.

— В той стороне полно высоченных гор, — сказала она.

У них над головами уступ за уступом уходили ввысь бесконечные ледяные башни, припорошенные снегом. На вершинах Овцепиков никто не катался на лыжах, по крайней мере, дольше, чем пару метров вперед и километр с воплями вниз. Никто не скакал по ним в юбках и не пел йодль. То были недобрые горы. Именно в такие горы зима уходит на летние каникулы.