— Бабушка, — Лили вдруг вклинилась в монолог старухи, оборвав ее на полуслове, — я пришла забрать тостер, мама меня попросила его у тебя взять.

Это было вопиюще! Возмутительно! Лили ожидала, что сейчас бабушка встанет, как грозная фурия, и набросится на нее, сметая все препятствия на своем пути. Но бабушка лишь вскинула голову, оглядев внучку невидящим взглядом. Лили выжидающе смотрела на нее, мысленно приказывая бабушке отдать чертов тостер прямо сейчас и без лишних разговоров. Если так и будет, она сможет даже успеть прибежать в школу!

Но ничего подобного не случилось; бабушка вновь уткнулась взглядом в свои руки, которые как будто медленно перебирали невидимую ткань. Лили, сидя в кресле, разочарованно выдохнула и подтянула к себе ноги, обхватив колени руками.

Она здесь надолго.

— Маме твоей все на месте не сидится, да? — спросила вдруг бабушка, по-прежнему не глядя на Лили.

Та стушевалась. Она и раньше слышала, как бабушка говорит о матери в таком пренебрежительном тоне, но только теперь пренебрежение приобрело другой оттенок — осведомленности. Откуда бабушка знает о том, что мама хочет переехать?

— А откуда… — сорвался было вопрос с языка Лили, но бабушка резко ее перебила.

— Она же моя дочка! Я все о ней знаю. Я знаю ее намного лучше, чем она сама. Ты, наверное, думаешь, что я старая и глупая?

— Нет, — соврала Лили, не подумав.

— Так вот, я не глупая! С тех пор как у нее родился Одзи-чан, она дальше нашего городка вообще никуда не выбирается. А в ней ведь всегда жил дух настоящей путешественницы.

Лили сидела в страшном напряжении. Так всегда было, когда бабушка переключалась на ее семью. Почему-то каждое слово, произнесенное этой старухой, отдавалось в сердце ноющей болью. Словно она трогала ту самую область, где находилась открытая рана.

— Не создана Чоу для семьи, — вздохнула бабушка горько. — Думаю, если бы она не встретила Уго, то прожила бы спокойную, безмятежную жизнь одинокой путешественницы. Этот дурак околдовал ее, не иначе!

— Мама сама пыталась привлечь папу, — выдавила Лили, очень сконфуженная.

— Он слишком хитер для того, чтобы самому набрасываться на женщину, — ухмыльнулась бабушка. — Конечно, чего еще ожидать от человека, который за столько лет не умудрился запомнить дату ее рождения…

— Их встреча была судьбоносной! — вспылила вдруг Лили, будучи не в силах больше это слушать. — Мама была гордой и неприступной, и ее никто никогда не интересовал, пока она случайно не встретила папу! Это была любовь с первого взгляда!

— Да, их встреча была судьбоносной, но это не отменяет того факта, что ни к чему хорошему их это не привело. Не всякая судьбоносная встреча — к лучшему.

Они замолчали. Бабушка внешне выглядела спокойной, а вот Лили вся раскраснелась от едва сдерживаемого раздражения. Столько раз она говорила себе, что не будет отвечать бабушке на ее резкие суждения о семье, что достаточно просто проигнорировать, чтобы эта старуха замолчала, но нет! Она вновь полезла в драку! Теперь бабушка пожалуется маме — а уж та точно накажет дочку как следует.

— Вот увидишь, Лили-чан, — продолжала старушка после небольшой паузы, — этот брак долго не продержится. Я даже отсюда слышу, как он трещит по швам.

Она не права. Она не права. Она не права! Ну как можно судить об отношениях двух людей на расстоянии? Лили было глубоко наплевать на то, что бабушка считала себя осведомленной в их семейных делах (мама периодически созванивалась с ней, чтобы рассказать о последних новостях), и Лили считала, что ничто бабушке не дает права судить их. Она ведь совершенно ничего не знает! Даже если говорит, что знает.

— Да, бабушка, — покорно пробормотала Лили, опуская взгляд в пол. — Вы правы.

Ей стоило титанических усилий не продолжать спорить.

Хидео: старые тихие книги

— Вот дерьмо! — шепотом выругался Хидео и быстрым шагом пошел в библиотеку.

Там было тихо, как и всегда. Безмолвие и какая-то пустота, словно ничего, кроме мертвого дерева [книг] и гудящего звука [тишины], здесь больше нет. Одно это убивало в Хидео всякое присутствие духа. Он ведь был не из тех идиотов, которые часами просиживали в библиотеке, бесконечно листая и трогая старые пыльные книги. Ему вообще все это не нравилось, и пришел он только по просьбе учителя.

Хидео дернулся, когда прямо над его ухом невнятно пропела девушка:

— Чего-то хотели?

«Да, свалить отсюда», — чуть было не ляпнул он, но прикрыл рот рукой.

Вместо этого торопливо выдал:

— Я ищу книгу… История развития алхимии.

По лицу девушки стало ясно: он не первый, кто просит эту книгу. Она ничего не сказала, но Хидео почувствовал, что она поняла, кто именно попросил Хидео взять эту книгу. Ему хотелось разуверить ее, хотя разуверять было не в чем.

— О, идите прямо до четвертого стеллажа и сверните направо, — пропела девушка. — Там у нас различные книги по истории, эссе о династиях, есть пару книг об истории развития наук: географии, биологии, математики, современной химии и многое другое. Алхимия там тоже есть.

— Спасибо.

Мацумура нетвердо зашагал мимо книг, мельком рассматривая цвет корешков и охватывая взглядом надписи на них. Здесь были и новые экземпляры в симпатичных цветных обложках, но подавляющее большинство книг все же имело строгий черно-сизо-белый окрас. Сплошное однообразие.

Вот нужный стеллаж. Книги здесь были явно старые, потрепанные временем; на некоторых не было корешков и обложек. Складывалось ощущение, что если хотя бы мизинцем дотронуться до этих книг, то все они друг за другом, как цепочка из домино, тут же рассыплются и обратятся в пыль.

Хидео пошарил взглядом по лежащим книгам, но нужной до сих пор не нашел. Его пальцы, тонкие и короткие, быстро перебирали корешки, листали страницы, искали титульные листы, дабы увидеть заветное название.

Ему досаждало то обстоятельство, что он во время перерыва между уроками вместо того, чтобы говорить с Генджи, выполняет ненужное поручение учителя. Почему он сам не мог сходить за учебником, раз он так сильно был ему необходим?

За стеллажом, который стоял позади, Хидео услышал тихие шаги. Человек не шел — крался. Медленно, едва касаясь носками пола, человек приближался к стеллажу, за которым стоял Хидео. Наверное, кто-то тоже пришел сюда по поручению. Просто так в школьную библиотеку никто не ходит. Библиотека на то и библиотека, чтобы посылать в нее таких простачков, как Хидео.

Он продолжил перебирать стопки полуразрушенных книг, откидывая историю Японии и, в частности, «Двадцать четыре истории», из которых он знал только пару событий из записей о трех Царствах — это были все его отрывочные знания после изнурительных уроков Сузу-сэнсэя.

Школьная программа никогда особенно глубоко не изучала историю Японии, ссылаясь на то, что первое упоминание было в династийных историях, составленных людьми Китая. Хидео тоже особенно не вникал в суть истории, довольствуясь тем, что знал с рождения: в Йосиногари находится великолепной красоты памятник жившей в период Троецарствия правительницы Японии — Химико. Будучи маленьким, Хидео приезжал с родителями в это поселение, чтобы посетить памятник. Родители, помнил он, рассказали ему множество историй и легенд, связанных с правлением Химико, и все они, даже самые абсурдные, производили на Хидео неизгладимое впечатление. Но сильнее всего его поразил памятник — Химико, такая красивая и статная, стоит на пьедестале и рукой указывает в сторону, словно приказывает: иди! Иди и не оглядывайся!

Золото ее одежд по-прежнему видится Хидео во снах.

— Добрый день, человек с велосипедом, — произнес тот самый мелодичный голос по ту сторону стеллажа.

Этот голос чертовски похож на голос Лили. Хидео вздрогнул и обернулся в поисках источника звука. Он надеялся услышать Лили, но, к своему разочарованию, вспомнил, что уже слышал этот голос сегодня утром.

— Добрый, — кивнул он, разглядывая девушку сквозь полку.

Он, конечно же, ее не видел. Их разделяли стопки книг и деревянный пласт, стеной возвышающийся над ними.

— Неожиданно встретить тебя в библиотеке, не находишь? — она говорила язвительно, но все так же мягко и тихо, будто никакого оскорбительного смысла в свой вопрос не вкладывала.

— Да уж. Я тоже не ожидал встретить тут тебя.

И это была правда; Хидео всегда казалось, что эта библиотека — последнее место, куда приходят люди и, чтобы встретить здесь кого-то, да еще и своего одноклассника, нужно просидеть здесь несколько месяцев безвылазно, пока очередной учитель не пошлет очередного ученика за очередной книгой.

На пару секунд его обеспокоил вопрос, как же эта девушка его узнала через деревянный стеллаж, раз так легко с ним заговорила? Ее он узнал по голосу, но он ведь ничего не говорил, когда она подходила! Она что, видела, как он сюда зашел?

Может быть, она специально пришла за ним?

— Ты что-то ищешь? — спросила Хамада.

Ее голос с каждой сказанной репликой становился все мягче и мягче — Хидео не заметил, как ее вопрос, уже поглотивший его возмущение, заставил его тихо ответить: