От его яростного тона ее ноги, обутые в мягкие удобные угги, которые она постоянно носила в этом мраморном мавзолее, задрожали. Ее первая встреча с новым боссом не могла пройти хуже.

— Это несчастный случай, — неловко произнесла она, понимая, что ему, наверное, очень больно.

— Вам нужно смотреть, куда вы идете.

Несправедливость обвинения возмутила Кендейс.

— Это вы на меня налетели, — сказала она в свою защиту.

— Обо что я ударился?

— О банку с детской смесью.

Он недоверчиво посмотрел на пол:

— О банку со смесью?

Мысль о том, что он может посчитать ее некомпетентной и уволить, привела Кендейс в ужас.

— Мне правда очень жаль, — пробормотала она.

К счастью, на этот раз он ничего не сказал. Находясь в такой близости от него, она не может ясно мыслить. Под мятой рубашкой Ника угадываются очертания хорошо развитых мышц. Он не похож на человека, который целый день сидит за письменным столом.

Почему она думает о теле Ника? Ей следует думать о том, что он может усомниться в ее профессионализме. Если он сочтет, что она не подходит для того, чтобы заботиться о его дочери, то уволит ее без зазрения совести.

— Зачем вы поднялись наверх? — спросила она, чтобы нарушить неловкое молчание.

Ник не ответил. Вместо этого он начал ее разглядывать. Кендейс нервно переступила с ноги на ногу. В полумраке коридора она не смогла прочитать выражение его лица. Ему лучше ее видно, поскольку детская частично освещена.

— Вы Кендейс? — Его глаза сузились.

Вздрогнув, она выждала несколько секунд, прежде чем ответить:

— Да, я Кендейс. А вы, должно быть, Ник Валентайн?

Он наклонил голову:

— У вас есть передо мной преимущество. Я не знаю нашей фамилии.

— Моррисон, — неохотно произнесла она и напряглась в ожидании его реакции.

В его взгляде ничего не изменилось. Ее имя ни о чем ему не говорит. Она едва удержалась от того, чтобы не закрыть глаза от чувства облегчения. Чем дольше он будет оставаться в неведении, тем лучше для нее. Кендейс прогнала мысль о том, что он заслуживает знать правду. Будь он заботливым и внимательным отцом, она нашла бы к нему подход.

Пока она думала, что ей делать дальше, Дженни издала пронзительный вопль.

Глава 2

Кендейс была готова расцеловать малышку за своевременное вмешательство. Развернувшись, Ник поспешил к дочери. Кендейс быстро последовала за ним.

Он заглянул в кроватку:

— Что с ней не так?

— Она устала и проголодалась.

Взяв малышку на руки, она протянула ее Нику. Он не взял ее.

— Подержите ее, пока я буду готовить бутылочку, — попросила его Кендейс. — Иначе она опять начнет плакать.

Как только она это сказала, Дженни захныкала. Взяв ее у Кендейс, Ник захрюкал, очевидно пытаясь развлечь Дженни, но она лишь громче заплакала.

— Если вы крепче прижмете ее к себе, она успокоится.

Наблюдая за его неуклюжими движениями, Кендейс поняла, что он никогда раньше не держал своего ребенка на руках.

Как такое возможно? Ее сердце разрывалось от жалости к Дженни. Ник крупный бизнесмен, и ему некогда заниматься дочерью. Конечно, имея в доме круглосуточную няню, он может уклоняться от своих родительских обязанностей.

Испугавшись, что он может уронить ребенка, Кендейс схватила его за запястье.

— Эту руку сюда… — она положила его ладонь под попку Дженни, — а другую под голову.

— Она моя дочь. Я умею ее держать.

Кого он пытается обмануть?

Осознав, что тепло его руки согревает кончики ее пальцев, она резко отпрянула, словно обжегшись, и скомандовала:

— Походите с ней по комнате.

Задумчиво посмотрев на нее, он подчинился. Подняв с пола банку со смесью, Кендейс открыла ее и начала готовить бутылочку. Плач Дженни постепенно стих. Когда молодая женщина повернулась, чтобы узнать причину, она обнаружила, что Ник держит над малышкой связку ключей с фирменным брелоком «феррари», изображающим вставшую на дыбы лошадь, а Дженни пытается схватить ключи своими крошечными пальчиками. Наконец ей это удалось, и она потащила их себе в рот. Сбитый с толку, Ник поморщился и убрал ключи подальше от лица Дженни. Неужели он подумал, что она может их проглотить?

Когда он увидел, что Кендейс уже приготовила смесь, в его взгляде промелькнуло облегчение.

— Возьмите ее.

В другой ситуации она бы с радостью подчинилась. Ей нравится кормить Дженни, особенно вечером, когда в доме так тихо, что слышно тиканье старинных часов в углу. В такие минуты она крепко прижимает малышку к себе, закрывает глаза и просто наслаждается ее близостью.

Однако командный тон Ника, его нежелание держать на руках собственного ребенка усилило ее сочувствие к Дженни. В конце концов, Ник ее отец. Даже несмотря на тот факт, что он на целый месяц забыл о ее существовании. Кендейс решила, что должна попробовать до него достучаться, показать ему, чего он себя лишает.

— Сядьте в кресло.

— В кресло-качалку?

Он так ошеломленно уставился на нее, словно она предложила ему сесть на электрический стул.

— Да.

Наблюдая, как этот высокий широкоплечий мужчина опускается в фиолетовое кресло-качалку с салатовыми подушками, Кендейс едва сдерживала смех. Интересно, как бы отреагировали его сотрудники на это зрелище?

Она протянула ему бутылочку:

— Обычно температуру смеси проверяют, приложив ее к запястью, но можете не беспокоиться, я уже это сделала. — Она посмотрела на Дженни, яростно дергающую ручками. — Поторопитесь. Ваша дочь умирает с голоду.

Когда Ник дал Дженни бутылочку, та жадно зачмокала, вцепившись своими крошечными пальчиками в его загорелую руку. При виде этой трогательной сцены внутри у Кендейс все затрепетало. Наклонив голову, он полностью сосредоточился на Дженни, и молодая женщина почувствовала себя лишней. В течение нескольких недель эти сокровенные минуты с Дженни принадлежали ей одной. Она подавила в себе бурю противоречивых чувств, вызванную его присутствием в детской.

Затем Ник поднял голову, и у Кендейс перехватило дыхание, когда она увидела в его темных глазах боль и горечь. Несколько недель она злилась на Ника Валентайна за то, что он покинул свою дочь. Она не думала, что однажды проникнется к нему сочувствием.

Сейчас она впервые за все время увидела в нем не занятого бизнесмена, не отца Дженни, а просто мужчину. Мужчину, страдающего из-за внезапной потери любимой жены и вынужденного в одиночку растить маленького ребенка.

У нее защемило сердце. Меньшее, что она может сейчас для него сделать, — это ненадолго его оставить, чтобы он побыл наедине с тем, что его так мучит.

Кендейс направилась к двери:

— Пойду, принесу лед для вашего ушиба.

Ник уставился на малышку, уснувшую у него на руках. Исходящее от нее тепло согревало его грудь, проникая прямо в сердце. Его глаза вдруг тоже начали слипаться.

Чтобы не уснуть в кресле, Ник медленно поднялся на ноги, отнес Дженни в кроватку и укрыл ее одеялом. К его облегчению, она даже не пошевелилась. Зевая, Ник выключил свет и вышел из детской.

В коридоре он увидел Кендейс, бесшумно идущую ему навстречу по мягкому ковру.

— Простите, что я так задержалась. Я долго не могла найти лед. — Она продемонстрировала ему целлофановый пакет со льдом.

— Это не имеет значения. — Ник так устал, что совсем забыл, куда она ушла. — Дженни спит, — сказал он, чтобы нарушить неловкое молчание, установившееся между ними. — Она поела и мгновенно отключилась.

Кендейс улыбнулась, и в ее серьезных серых глазах загорелись серебристые искорки.

— Да, удивительно, как быстро это происходит.

— Я тоже собираюсь ложиться спать, — сказал Ник и начал проходить мимо нее. Неожиданно ее ладонь легла на рукав его рубашки.

— Позвольте мне осмотреть вашу голову.

Повернувшись, он обнаружил, что смотрит в большие серые глаза, чистые, как вода в горном озере. Прекрасные, как у ангела. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от иллюзии. Должно быть, всему виной смена часовых поясов.

— Со мной все будет в порядке, — отрывисто произнес Ник.

Улыбка исчезла с ее лица, и чары рассеялись.

— Последствия ушиба можно уменьшить в течение десяти минут, — сказала Кендейс.

— Хорошо, — уступил он и криво ухмыльнулся: — В таком случае, мне не придется объяснять, откуда у меня синяк,

Ее взгляд затуманился. Похоже, она сейчас снова начнет извиняться. Ему это совсем не нужно. После того как Кендейс вышла из детской, она немного расслабилась. Ему не хочется видеть ее расстроенной. Пусть лучше улыбается. Ее улыбка подобна лучу света, прорезающему ночную темноту.

— Не беспокойтесь, мне почти уже не больно. — Неохотно отойдя от нее, он направился в зону для отдыха и сел на ближайший диван. Его голова тут же откинулась назад, глаза закрылись. Господи, как же он устал.

Внезапное прикосновение пакета со льдом к его голове заставило его содрогнуться.

— Постарайтесь не шевелиться несколько минут, — послышался у него за спиной голос Кендейс.

Несмотря на то, что у него начала замерзать голова, он впервые за последние несколько недель расслабился.

— Не слишком холодно? — спросила Кендейс, наклонившись вперед.

— По крайней мере, лед не дает мне уснуть.

Она непринужденно рассмеялась, и Ник, тут же забыв о холоде, почувствовал исходящий от нее запах детской присыпки, мыла и чего-то пикантного и возбуждающего.

Внезапно его захлестнула горячая волна желания, и он удивился. Когда в последний раз он чувствовал этот жар? Подумать только, его влечет к женщине, которую он знает всего четверть часа. К няне его дочери.

Должно быть, все дело в длительном воздержании. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз…?

— Расслабьтесь. Ваши плечи слишком напряжены. Хотите, я сделаю вам массаж? — Ангельский голос нарушил ход его мыслей.

Звучит заманчиво, но если эта женщина к нему прикоснется…

— Нет, — решительно ответил Ник, но, к несчастью, его тело мгновенно отреагировало на предложение Кендейс. Если она заметит, как сильно натянулись его брюки в паху, то поймет, что причина в ее близости. Черт побери, кажется, он здесь застрял.

Кендейс слегка передвинула пакет со льдом, и он почувствовал на своей макушке ее теплое дыхание.

Напрягшись, он сложил руки внизу живота, чтобы загородить от нее предательский бугорок.

— Уже поздно. Почему бы вам не пойти спать?

— Я хочу сначала заглянуть к Дженни.

Послышался шорох одежды, и ее дыхание перестало согревать его макушку. Ее тон изменился, стал деловым и отрывистым. Никаких намеков на заботливость и участие.

Ник заставил себя вернуться к реальности. Его влечет к няне своей дочери. Прямо сюжет для низкопробной мелодрамы. Он не из тех, кто соблазняет горничных и секретарш.

Ему нужно поскорее избавиться от ее общества.

— Я сам подержу лед. Можете идти, — сказал он с нетерпением.

Пакет со льдом снова передвинулся. Его щеки коснулся мягкий локон.

— Ой! — воскликнула она, и в следующий миг пакет со льдом, выскользнув у нее из рук, упал ему на колени. Ник схватил его и призвал на помощь все свое самообладание.

В помещении воцарилась тишина, и его нервы напряглись до предела.

Открыв Глаза, Ник обнаружил, что Кендейс стоит напротив него. Когда их взгляды встретились, она покраснела:

— Я пойду к Дженни.

От его усталости и сонливости не осталось и следа.

— Да, конечно, — произнес он хриплым от желания голосом, протягивая ей пакет. — Спасибо за лед.

Она потянулась за пакетом, когда он начал подниматься с дивана. Они столкнулись друг с другом, и Кендейс неловко рассмеялась. Ник даже не улыбнулся. Меньше всего ему сейчас хочется смеяться.

— Простите… — одновременно произнесли они оба и резко замолчали, потому что в этот момент их взгляды встретились.

Неожиданно для самого себя Ник сделал шаг вперед. Кендейс не отстранилась. Дальнейшее он не смог бы предотвратить, даже если бы попытался.

Ее розовые губы оказались очень мягкими. Он никогда еще не целовал таких мягких губ.

Низ его живота словно пронзило огненной стрелой. Он едва сдержался, чтобы не схватить ее за плечи и не вложить в поцелуй всю страсть, что бушевала внутри его. Все же одного контакта губ ему оказалось недостаточно, и он взял в ладони ее лицо.

Кендейс резко отстранилась, и чары рассеялись.

— Нет! — воскликнула она, и его руки упали.

Ее полная грудь вздымалась и опускалась под облегающей футболкой, пальцы так крепко вцепились в пакет со льдом, что костяшки побелели.

Ник заставил себя перевести взгляд на ее лицо.

Черт побери, он спятил.

— Этого не должно было случиться.

Ее глаза потемнели.

— Вы правы.

— Это никогда больше не повторится, — сказал Ник и поспешно удалился.

Кендейс разбудил громкий плач. Приглушив звук радионяни, Кендейс выскочила из постели и помчалась в детскую.

Достав Дженни из кроватки, она принялась ее укачивать. Электронные часы показывают начало третьего, так что кормить ее еще рано. Кендейс удалось на какое-то время успокоить малышку, но затем та снова заплакала. Положив ее на столик для пеленания, Кендейс сняла с полки детскую аптечку, достала из нее электронный градусник и поставила его Дженни.

Через несколько секунд он запищал. Температура оказалась выше нормальной, но не опасной. Поменяв малышке подгузник, Кендейс взяла ее на руки и начала ходить с ней по комнате.

Мгновение спустя дверь детской открылась, и в проеме показался темный мужской силуэт. Войдя внутрь, Ник щелкнул выключателем, и комната наполнилась ярким светом. Прищурившись, Кендейс обнаружила, что на нем одни лишь брюки с расстегнутой пуговицей. Посмотрев на его мускулистую грудь, она вспомнила, какое удовольствие испытала, когда он ее поцеловал, и ее пульс участился.

Вот идиотка!

Кендейс заставила себя отвести от него взгляд.

— Позвольте мне попробовать ее успокоить, — сказал Ник, подойдя ближе.

Какой-то непонятный инстинкт заставил ее крепче прижать Дженни к себе.

— Дайте ее мне, — приказал Ник ледяным тоном.

Куда подевался мужчина, который еще совсем недавно так страстно ее целовал?

«Забудь о том поцелуе, — приказала себе Кендейс. — Этот человек твой босс. Отец Дженни».

Она молча отдала Нику малышку. На этот раз он взял ее более ловко. Уставившись на отца широко распахнутыми глазами, Дженни сразу начала затихать. При виде ребенка, прижатого к загорелому мужскому торсу, у Кендейс защемило сердце.

Когда Дженни перевела взгляд с лица Ника на его грудь, покрытую темными волосками, ее серые глаза наполнились удивлением. Ее крошечные пальчики вцепились в волоски и потянули, и она издала булькающий звук. Мужчина никак на это не отреагировал.

Кендейс стало ясно, что отец и дочь едва знают друг друга. Ей захотелось плакать.

«Что мне делать? — спросила она себя. — Разве я могу оставить Дженни с человеком, у которого нет времени на собственного ребенка? С человеком, который даже не счел нужным прервать свою поездку, когда его дочь заболела?»

— Я собираюсь завтра показать ее доктору, — сообщила Кендейс Нику.

— Она не выглядит больной, — ответил он, посмотрев на Дженни.

Он провел с дочерью каких-то полчаса после месячного отсутствия и считает себя вправе рассуждать о состоянии ее здоровья? Кендейс не стала открыто выражать свое возмущение. Меньше всего ей хочется, чтобы он ее уволил.

Кроме того, он прав. Сейчас Дженни не выглядит больной. Но Ник не видел ее, когда она, вся красная из-за высокой температуры, билась в конвульсиях. Не держал после этого на руках ее обессиленное обмякшее тельце. Не чувствовал страх и беспомощность, из-за которых его сестра плакала в больнице в тот день, когда привезла туда Дженни.

Нет, он не может понять. В то время он находился далеко, выбирал мебель и украшения для своих садовых центров, чтобы заработать очередной миллион.

Но, негодуя на него, она не решит проблему.

— У нее слегка повышенная температура, — произнесла Кендейс с деланным спокойствием.

— В таком случае позвоните утром в больницу и запишитесь на прием к врачу, — ответил Ник, покачивая Дженни.

— Когда вы завтра будете свободны? Мне нужно знать, на какое время ее записывать. — Неужели он думает, что она одна повезет девочку в больницу?

— Завтра я не могу. У меня слишком много дел.

«Кто бы сомневался».

— Вы должны поехать. Вы ее отец.

— Что конкретно с ней?

— Недавно у нее была ушная инфекция. Температура повысилась настолько, что начались судороги. Ее пришлось госпитализировать.

Именно так в жизни Дженни и появилась Кендейс. Молодая женщина постоянно благодарила судьбу за то, что в тот день ее вызвали на работу из-за наплыва пациентов.

— Я бы поехал, если бы…

«Если бы это было важно для меня», — мысленно закончила за него Кендейс. Она махнула рукой, дав ему понять, что не хочет слушать его оправдания. Продолжи он говорить о своей безумной занятости, она бы не сдержалась и рассказала, что привело ее в его дом.

— Дженни нужно, чтобы вы были рядом с ней. Я хочу убедиться, что не началось повторное инфицирование, что ее барабанные перепонки чисты. Мне бы не хотелось, чтобы Дженни потеряла слух.

— Запишитесь на прием и попросите мистера Басби отвезти вас в больницу, — произнес он с непроницаемым выражением лица. — Сообщите мне время, и я подъеду прямо туда.

— Хорошо. Дженни будет очень рада.

Наверное, Дженни еще слишком мала, чтобы осознать всю важность момента, зато Кендейс поняла, что Ник Валентайн не безнадежен. Еще немного усилий с ее стороны, и она сможет со спокойной душой оставить Дженни на его попечение и вернуться к привычной жизни.

* * *

Что-то в выражении лица няни беспокоило Ника.

Медсестры, поправился он. Элисон сказала ему, что Кендейс медсестра, а не няня. По правде говоря, ему все равно, кто она такая, только бы перестала вызывать у него это странное беспокойство.

Он лез из кожи вон, убеждая себя, будто ее близость нисколько его не волнует. Но стоило ему только вдохнуть ее пикантный аромат, как у него тут же возникало желание притянуть ее к себе и покрыть поцелуями нежную кожу ее шеи.

Если бы он только смог заставить себя смотреть на Кендейс как на няню его дочери, а не на привлекательную женщину со светлыми кудрями и серебристо-серыми ангельскими глазами.

Бросив взгляд на радионяню, торчавшую из нагрудного кармана ее пижамного топа в белую и розовую полоску, он сказал:

— Я рад, что система хорошо работает. Вы поднялись сюда по лестнице быстрее, чем я пришел из своей спальни.

— Зачем мне подниматься по лестнице? — удивилась она. — Я сплю в соседней комнате.

«В соседней комнате»?

— Я думал, вы заняли одну из комнат для персонала на первом этаже.

Она покачала головой:

— Когда Дженни заболела, доктор сказал, что рядом с ней постоянно должен кто-то находиться. Нанимая меня на работу, ваша сестра разрешила мне занять комнату рядом с детской. В вашем доме так много свободных спален, что было бы нецелесообразно поселять меня далеко от Дженни.

— Понятно.

Его равнодушный тон заставил ее быстро добавить:

— Я здесь для того, чтобы заботиться о вашей дочери. Какая разница, где я сплю? Главное, чтобы Дженни была счастлива и здорова.

Разве может он ей признаться, что одна лишь мысль о том, что она живет с ним на одном этаже, сводит его с ума?