Сержант на посту вежливо кивнул нам. Леди Хардкасл улыбнулась ему в ответ (хотя я сомневаюсь, что он увидел эту улыбку в сумерках) и, обернувшись к более молодому полицейскому, тепло поздоровалась с ним: «Доброе утро, констебль».

— Утро доброе, миледи, — ответил констебль Хэнкок.

Мы подошли к кусту, и двое полицейских отошли в сторону, чтобы дать нам возможность в первый раз взглянуть на тело мистера Ньюхауса. Он сидел прямо, прислонившись спиной к стволу рябины. Голова склонилась на грудь, и его действительно легко было принять за напившегося бездомного.

— В темноте его не так легко рассмотреть, констебль, — заметила леди Хардкасл. — Как это вам удалось заметить его с дороги?

— Я срезал путь по церковному двору, миледи, возвра…

— Совершая регулярный обход, — вмешался сержант Добсон. Было ясно, что он не хочет выносить на публику не относящиеся к делу детали увлечений констебля Хэнкока во внеслужебные часы.

— Понятно. Но у вас не было с собой фонаря?

— Простите, миледи? — не понял Хэнкок.

— Сержант сказал нам, что фонарь принес он. Я вовсе не пытаюсь поймать вас на слове, дорогой мой, но детектив обязательно попытается это сделать. И если вы не хотите, чтобы все узнали, что вы срезали путь по церковному двору, возвращаясь из… — Тут миледи сделала паузу. — Из дома Мод Холман? — закончила она.

Даже в предрассветном сумраке было видно, как покраснел констебль. Всем было хорошо известно, что он гуляет с дочкой пекаря, но, наверное, мало кто знал, как надолго остается он в ее доме после того, как семейство Холманов укладывается в постель.

— Так что, возможно, вам двоим стоит подумать над тем, что вы будете говорить. Но это так, к слову. Ночью был небольшой морозец, но земля все еще мягкая после прошедшего дождя. Я уверена, что до приезда детектива вы исследуете все отпечатки обуви.

— Естественно, миледи, — заверил хозяйку Добсон.

— Ну вот и хорошо. Кроме того, вы почти наверняка собираетесь тщательно осмотреть его одежду на предмет улик, указывающих на то, чем была нанесена смертельная рана?

— Конечно.

— И планировали осмотреть окрестности, чтобы определить, что же здесь произошло…

— Всенепременно, — подтвердил сержант.

— Ну, тогда у вас все под контролем, — заключила леди Хардкасл. — Вам не о чем беспокоиться. А вы не сочтете это за оскорбление, если мы сами тоже осмотримся? Обещаю ничего не трогать.

— Но я ведь для этого и пригласил вас, миледи, — заверил ее сержант. — Может быть, у вас и нет соответствующей подготовки, но вы уже не раз доказывали нам всем, что глаз у вас верный.

— Спасибо, — поблагодарила его миледи, осторожно прошла по мягкой земле к кусту и склонилась над телом мистера Ньюхауса.

Стараясь не слишком дотрагиваться до его одежды, она осмотрела пиджак. Расстегивать его жилетку не решилась, но тщательно ощупала ее внутри и снаружи. Наконец выпрямилась, вернулась к нам и сообщила:

— Ни в пиджаке, ни в жилетке, ни в рубашке нет никаких дырок. Но на рубашке и подкладке жилетки видна кровь. Ее не так уж много, но она говорит о том, что где-то на теле есть рана. И тот предмет, который пронзил его грудь, не повредил на своем пути одежду убитого.

— Мы так и подумали, когда было еще темно, — заметил констебль.

— Есть еще одна странность, — продолжила миледи.

Полицейские тупо уставились на нее.

— Ночью на улице было очень холодно, а на мистере Ньюхаусе нет пальто. Но мы знаем, что оно у него было, — мы видели его, когда он приехал в понедельник. То есть одет он не для прогулки.

— А ведь вы правы, черт меня побери совсем, — согласился с ней сержант Добсон. — Когда натыкаешься на труп, всегда замечаешь лишь то, что бедняга мертв. А на другие несуразности внимания не обращаешь.

— Думаю, вы правы, сержант. Но я уже знала, что он мертв, поэтому смогла обратить внимание на другие детали. И хотя мы старались быть осторожными и не оставлять следов, ничего это нам не даст. Посмотрите, как затоптана земля. Боюсь, что по этим следам мы ничего не узнаем.

— А вы уверены, что они не наши, миледи? — спросил констебль Хэнкок. — Я ведь не очень остерегался, пока не понял, что он умер.

— Абсолютно уверена, констебль, — ответила миледи. — Вот посмотрите, наши следы оставлены на подмерзшей почве. А все остальное месиво успело замерзнуть — так что следы появились до того, как ударил мороз. Поэтому я на них не очень рассчитываю.

Сержант тщательно записал все ее наблюдения, чтобы позже представить их как свои.

С каждой минутой становилось все светлее, и на востоке уже появилась узкая светлая полоска — предвестница наступающего рассвета. Пока наши друзья-полицейские делали пометки в своих блокнотах и договаривались, как они представят все детективу из Бристоля, мы с леди Хардкасл воспользовались улучшением видимости и провели свой собственный осмотр.

Обойдя вокруг дерева, мы практически сразу же наткнулись на нечто, что необходимо было увидеть всем остальным.

— Посмотрите, сержант, — сказала я. — Может быть, стоит взять это на карандаш?

Добсон подошел и посмотрел туда, куда указывала я.

За деревом, среди корней, пряталась крохотная кукла. Она была одета в аккуратный серый костюм, и у нее были большие, армейского вида усы. В сердце куклы была воткнута длинная булавка с шариком кроваво-красного цвета на конце.

* * *

Вскоре после того, как первые лучи солнца проникли сквозь прорехи в облаках и осветили крыши домов в восточной части деревни, мы услышали тарахтение мотора, приближавшееся к нам со стороны Бристольской дороги. Очень скоро авто повернуло на дорогу, идущую вокруг деревенского луга, и направилось в сторону двух небольших коттеджей, которые использовались как помещение для полицейского участка и как жилье для наших двух блюстителей порядка. Констебля Хэнкока послали на перехват, чтобы тот сразу же направил водителя к месту преступления.

Фургон был выкрашен в черный цвет, а его водитель и пассажир были одеты в костюмы мрачной расцветки. Когда экипаж остановился, оба легко выбрались из него и представились сержанту Добсону. Казалось, у них возникло какое-то недопонимание относительно того, что делать дальше. Весь разговор я не услышала, но, когда над покрытой инеем травой раздалась сакраментальная фраза: «У нас свои приказы…», поняла, что сержант Добсон попал в безвыходное положение.

Пассажир сходил за носилками, и через несколько мгновений тело Бэзила Ньюхауса, уложенное на них и укрытое простыней, уже несли к фургону. Двум деревенским полицейским не оставалось ничего кроме как наблюдать за тем, как фургон объехал луг и направился в обратный путь в город.

Спустя десять минут мы услышали звук еще одного мотора со стороны Бристольской дороги. Юркое новое авто, проехав вокруг луга той же дорогой, что и фургон, остановилось почти точно на том же месте, которое он освободил всего несколько минут назад.

Узнав сидящих в экипаже, я толкнула леди Хардкасл локтем в бок.

— Инспектор Сандерленд, миледи. И ваш друг доктор Гослинг.

С инспектором Оливером Сандерлендом мы познакомились почти сразу же после переезда в деревню восемнадцать месяцев назад. Мы помогали ему — или мешали, в зависимости от точки зрения — в расследовании парочки «ничего не значащих неприятностей» (как их назвала леди Хардкасл), и после этого между нами и инспектором установились дружеские отношения, основанные на взаимном уважении.

Доктор Симеон Гослинг был старинным приятелем леди Хардкасл. Он работал в Бристольском Королевском госпитале и в свое время предоставил нам ценную информацию по ядам природного происхождения.

— Боже, и вправду они, — обрадовалась леди Хардкасл. — Как это мило. Пойдем поздороваемся.

Доктор Гослинг аккуратно припарковал авто на обочине, и мужчины выбрались на дорогу.

— Инспектор Сандерленд, — воскликнула миледи, — как я рада вас видеть!

— Доброе утро, миледи, — ответил инспектор с печальной улыбкой. — Я должен был сам догадаться, что увижу вас здесь. — Он повернулся к своему спутнику. — Гослинг, позвольте представить вам леди Хар…

— Мы с Эмили старинные приятели, — перебил его доктор Гослинг. — Привет тебе, старушка. Опять мешаешься под ногами?

— Ты же меня знаешь.

— И очень хорошо, старушка, очень хорошо, — наклонившись, доктор обнял свою приятельницу. — Слушай, я знал, что ты живешь где-то у черта на куличках, но не подозревал, что это так далеко! Мы добирались сюда целую вечность!

— Сим, дорогой, всего лишь пятнадцать миль. Ты уверен, что это не потому, что ты водишь машину как моя бабушка?

Инспектор подтвердил ее догадку жестом, полным разочарования, который доктор Гослинг заметил краем глаза.

— Тогда в следующий раз, Сандерленд, старина, добро пожаловать на поезд, — жизнерадостно сообщил он. — Только предупредите заранее. Я и один прекрасно себя чувствую в поездках на большие расстояния.

Конец ознакомительного фрагмента