— Это вы о докторе Мантерфилде? — с насмешкой уточнила вдова. — Об этом старом чудаке из Чиппинга? Да что он в этом понимает? Его и близко нельзя сравнивать с доктором Фитцсиммонсом. Спенсер болел. И заболел он за несколько дней до того, как ехать на рынок.

— То есть вы считаете, что его не убивали? — уточнила леди Хардкасл.

— В мире найдется немало людей, которые хотели бы убить старого скрягу, это точно, — сказала миссис Кэрэдайн. — Но такие вещи в реальной жизни не происходят, правда? По крайней мере, не здесь.

— Не стоит быть такой уверенной, миссис Кэрэдайн, — заметила я.

— Говорите что хотите, — ответила женщина, — но дела это не меняет.

— Мне кажется, что ваш муж был не очень популярен, — вмешалась в разговор леди Хардкасл.

— Спенсер был скаред и забияка, леди Хардкасл, — покачала головой вдова. — Старый козел с полным отсутствием юмора, который больше всего на свете любил делать окружающих такими же несчастными, как и он сам.

Мы неловко замолчали.

— Я вас шокировала? — поинтересовалась Одри. — Не могу сказать, чтобы меня его смерть обрадовала. Я ведь когда-то любила его и не желала ему зла, но жизнь многих людей была бы чуть веселее, если б он не висел над ними черной тучей.

— Кого же именно? — задала вопрос леди Хардкасл.

— Кого? — повторила вдова, и на ее губах впервые появилось нечто похожее на улыбку. — Да Господь с вами. — Она сухо усмехнулась. — Легче назвать вам тех, кто хорошо к нему относился.

Леди Хардкасл достала из своей бездонной сумки блокнот и карандаш. Пролистнув несколько страниц, она наконец нашла записи, сделанные ранее.

— А что вы можете рассказать о ваших соседях? И кто из них испытывал неприязнь к вашему супругу?

— Да все, наверное, — ответила Одри. — Вот смотрите — с этой стороны живет Лэнс Трибли…

— Да, мы встретились с ним по дороге сюда. Он производит довольно приятное впечатление. Кажется, ему не очень нравится фермерская жизнь, но тем не менее… В каких отношениях был с ним мистер Кэрэдайн?

— Как я уже сказала, ни у кого не было со Спенсером хороших отношений.

— Но у них имелись какие-то конкретные разногласия? — поинтересовалась леди Хардкасл.

— Насколько я знаю, такие же, как и со всеми остальными. Кажется, на прошлой неделе они скандалили о чем-то возле ворот на границе участков.

— А о чем именно? — уточнила я.

— Не знаю. Не слыхала. Впрочем, это меня мало волнует. Спенсер вечно собачился с кем-то.

— Понятно, — произнесла моя хозяйка, с недоумением взглянув на меня. — А кто живет с другой стороны?

— С другой стороны наш сосед Ной Локк. Отличный парень.

— Значит, там никаких разногласий не было?

— Послушайте, — голос миссис Кэрэдайн звучал устало. — Я знаю, что вы хотите только лучшего, и, несмотря на то что я вам здесь наговорила, мне тоже хочется узнать, было ли это действительно убийство, но мне кажется, вы меня совсем не слушаете. Спенсер Кэрэдайн, мой усопший супруг, был старым скрягой, готовым лаяться с кем угодно. И естественно, он конфликтовал и с Ноем.

— По какому поводу? — уточнила леди Хардкасл.

— Да по любому.

— А в последнее время?

— Ной обычно заходит к нам пару раз в неделю… вроде как добрый сосед. Думаю, что у Спенсера была возможность найти повод.

— Ясно, — леди Хардкасл кивнула. — А другие соседи? Кто-то еще к вам заходил?

— Нет, это, можно сказать, наши единственные соседи.

— А как насчет… — Моя хозяйка перевернула пару страниц в своем блокноте. — Ах да, вот… Насчет Дика Окли. Его вы когда-нибудь видели? — спросила она.

— Можно сказать, он и мой муж были «старыми друзьями». Окли из Вудворта, и они знали друг друга целую вечность.

— И по какому поводу они грызлись?

— А вы быстро соображаете, — миссис Кэрэдайн удовлетворенно кивнула. — Да по любому, милая. Это было их любимым занятием. Последний раз они сцепились, когда бык Спенсера выиграл приз, а Дик обвинил мужа в подкупе жюри.

— На прошлой неделе, на аукционе, мистер Кэрэдайн тоже обставил мистера Окли, — сообщила я.

— Мне ли этого не знать, милая. В тот вечер Дик заявился сюда и орал всякую чушь: «Я знаю, что тебе нужны были эти коровы и ты подкупил аукционера!» Это продолжается уже целую вечность.

— А ваш муж действительно это сделал? — уточнила леди Хардкасл.

— Что именно? — не поняла Одри.

— Подкупил аукционера.

— Он вполне мог это сделать, но, думаю, не в этот раз. Просто Дик Окли не умеет проигрывать.

— Понятно, — леди Хардкасл сделала еще несколько пометок в блокноте. — А кто еще заходит к вам регулярно? Может быть, друзья?

— Вот уж никого не назову. Обычно фермеры стараются держаться поближе к своим соседям на тот случай, если понадобится какая-то помощь. Но речи о дружбе здесь нет. У нас никто не готов проехать несколько миль, чтобы просто поболтать, как это принято в вашем мире. Эти люди — единственные, с кем мы встречались, и я думаю, теперь вы уже понимаете, что Спенсер не уживался ни с кем из них.

— Спасибо вам, миссис Кэрэдайн, — поблагодарила леди Хардкасл. — У вас ведь есть дети?

— Да, две дочери и сын, — ответила женщина, и голос ее потеплел. — Девочки повыходили замуж и уехали. Я им уже написала, но не знаю, приедут ли они на похороны. Одна живет в Портсмуте и замужем за моряком. А вторая работает в Лондоне — она горничная, а муж у нее лакей.

— Я тоже работала в Лондоне, — сказала я и посмотрела на леди Хардкасл.

— Ну, здесь-то вам гораздо лучше, нет? У вас не такая уж плохая жизнь. Наверное, бывает и похуже.

— А ваш сын? — прервала новоиспеченную вдову леди Хардкасл.

— Наш Моррис? Он все еще здесь. Сейчас, наверное, чистит хлев.

— Он унаследует ферму?

— Мне хотелось бы так думать, — печально ответила Одри. — Но я не знаю. Он мог бы неплохо зарабатывать здесь, и, видит Бог, я не смогу управляться на ферме в одиночку…

— Но… — подсказала леди Хардкасл.

— Но он это место ненавидит. И оставался здесь только ради меня. А теперь, когда его отец мертв, его, кажется, уже ничто не удержит. Так что, думаю, скоро он уедет.

— А он с отцом уживался? — задала вопрос леди Хардкасл.

В ответ вдова просто подняла брови и пожала плечами, как бы говоря: «Вы о чем? Так ничего и не услышали?»

Мы пили чай в полном молчании еще несколько минут, но уже было ясно, что говорить нам больше не о чем.

— Ну что ж, миссис Кэрэдайн, — сказала леди Хардкасл, — не будем больше занимать ваше время. Мне и в самом деле очень неловко, что нам пришлось нагрянуть к вам в такое утро, но мы действительно хотим добраться до самой сути.

— Я понимаю, миссус [Просторечное произношение слова «миссис». Так обычно обращаются к своим хозяевам представители низших классов.], — ответила Одри Кэрэдайн. — Но думаю, вы меня тоже поймете. Как всегда, когда уходит человек, люди будут испытывать шок и некоторую грусть, но в конечном счете никто по нему страдать не будет.

* * *

— М-да, это было немного странно, — заметила леди Хардкасл, пока Берт вез нас в «Мызу».

— Совсем не та скорбящая вдова, которую я ожидала увидеть, — согласилась я. — Она была расстроена, но не могу сказать, что причиной ее расстройства была смерть ее супруга. Она рада от него избавиться.

— Согласна. Такое, без сомнения, присутствует. Но все это надо хорошенько обдумать. Может быть, нам сможет помочь Герти. Она знает их всех вот уже много лет.

Поездка из Верхней фермы была короткой. И вскоре уже колеса захрустели по гравийной подъездной дороге перед впечатляющим и в то же время очаровательным в своей архитектурной сумбурности особняком, в котором трубы в стиле Тюдоров [Архитектурный стиль поздней английской готики, развившийся в период правления английской королевской династии Тюдоров.] виднелись над симметричными георгианскими [Широко распространенное в англоязычных странах обозначение архитектуры, характерной для георгианской эпохи, охватывавшей практически весь XVIII в.] стенами, соседствовавшими, в свою очередь, с крылом в стиле неоготики [Неоготика — наиболее распространенное направление в архитектуре эпохи историзма, возрождавшей формы и (в ряде случаев) конструктивные особенности средневековой готики.], украшенным башенками и эффектными арочными окнами.

Тормоза взвизгнули, авто остановилось, и Берт быстренько выскочил из машины, чтобы открыть дверь леди Хардкасл. Пока он помогал ей выбраться и ждал, когда она расправит платье, я вылезла с противоположной стороны.

— Черт, — неожиданно сказала моя хозяйка. — Картина. — Она вновь залезла в авто и стала разыскивать рисунок, который мы привезли для леди Фарли- Страуд. Я дала ей возможность обшарить внутренности кабины, а потом постучала по стеклу и показала ей завернутый в коричневую бумагу пакет, который взяла с собой, когда вылезала из мотора.

— Вы не это ищете, миледи? — с невинным видом поинтересовалась я.

Леди Хардкасл нахмурилась и выбралась из кузова.

— Ты, наверное, считаешь, что это очень смешно, — сказала она, когда мы направились к входу.

— Простите, миледи… — подал голос Берт.

— Да, Берт? — Моя хозяйка повернулась к нему.

— А нельзя ли мне пройти на кухню и выпить чашечку чая?

— Ну конечно, Берт. Какая же я глупая, что не подумала об этом… Конечно, идите. Я позвоню, когда мы будем уезжать. А до этого даю вам разрешение предаться ничегонеделанию.

Она подмигнула ему, и, улыбнувшись и отдав честь, водитель направился к входу для слуг в тыльной части дома.

* * *

— Послушай, Фло, нам обязательно надо это себе завести, — сказала леди Хардкасл, когда он скрылся из виду.

— Шофера, миледи? — уточнила я.

— Да нет же, глупая, самодвижущуюся коляску. Ты только представь себе — я сижу за рулем, а ты рядом со мной! Сможем приезжать и уезжать, когда захотим. Будем носиться по шоссе и боковым аллеям…