— В упор. Только в упор, — бормотал он себе под нос.

Орки неслись на них с огромной скоростью, и казалось, что сама земля подбрасывает их во время прыжков. Блестели отточенные лезвия топоров, на обнаженных руках буграми выпирали блестящие от пота мышцы. С каждым скачком у орков из ртов вырывалось хриплое рычание:

— Ашш!.. Ашш!.. Ашш!

— До чего же здоровы, собаки! — буркнул Громмард.

Он краем глаза увидел, как подался назад штык над его плечом, и отрывисто бросил:

— Того, кто покажет врагу спину, я потом лично оскоплю!

Штык тотчас же вернулся на место.

Он уже выбрал себе цель — необъятной ширины воина в коричневом стеганом панцире. Один клык у него был обломан острым осколком и на бегу на него постоянно наползала верхняя губа.

— А ведь так можно и до крови содрать, — мелькнула у Громмарда мысль, и он выпалил орку прямо в лицо.

Из второго пистоля он попытался снять калимдорца слева от себя, но промазал. Инженер почти одновременно с выстрелами толкнул грудью «Рогатину» и, выпустив из рук пистоли, подхватил ее в падении с выпадом навстречу следующему противнику. Штык аркебузы с хрустом вошел тому прямо под нижнюю челюсть. Но рука уже мертвого орка завершила начатый полукруг, и один из его топоров смял морион Громмарда как тонкую жестяную кружку. Инженер неловко взмахнул руками и опрокинулся назад. В кровавой, застилающей глаза пелене он видел, как калимдорцы разорвали линию его канониров. Орков было намного меньше, но их топоры вырубали широкие просеки в рядах артиллеристов.

— Держать строй… держать, — весь мир завертелся у Галвина перед глазами.

Почти в бессознательном состоянии он нашарил в поясном кошеле целительное зелье. Жажда жизни заставила его грызть пробку флакона вместе с лохмотьями губ. С кровью растерзанной им самим плоти и стеклянным крошевом горлышка пузырька в гортань попала струйка волшебного эликсира. Через несколько невесомых мгновений мир снова вернулся к Галвину Громмарду. Он понял, что лежит на земле, и с трудом приподнялся на локте. Беспощадный бой кипел всего в десятке шагов за его спиной. Он рвался в воздух предсмертными криками, он оглушал скрежетом стали. Галвин встал на колени, выдернул из мертвой головы убитого им врага свою «Рогатину» и, шатаясь, поднялся на ноги. Несмотря на то, что топоры Калимдора наделали страшные беды в рядах канониров, лигийцев было намного больше и постепенно они начинали брать верх над орками. Трехгранный багинет на аркебузе в руках закаленного ветерана — оружие не менее опасное, чем копье или дротик. Обоеруких теснили и уже охватывали в полукольцо. Когда Громмард вернулся в бой, на ногах оставалось не более двух десятков калимдорцев. Инженера поразило, что среди орков, на равных, дралась огромная горная львица. Ее рыжеватая шкура пестрела кровавыми отметинами штыковых уколов, но пума не обращала внимания на раны — ее когти и зубы неистово рвали плоть врагов.

Галвина вдруг пронизала жаркая волна стыда. Он вспомнил, что не успел израсходовать второй заряд «Рогатины». Сначала залп, а потом орава орков, несущаяся на их ряды. Ничего. Он мог промахнуться с дальней дистанции, но теперь его пуля наверняка найдет себе цель. Громмард поднял аркебузу. Ее ствол ходил ходуном в его ослабевших руках. Несколько мгновений инженер выбирал себе мишень, одновременно боясь поразить кого-нибудь из своих. Его взгляд нашел приземистого, коренастого воина в шипастых наплечниках. Это был умелый и опытный боец. Пока Галвин следовал мушкой за ритмом его движений, орк успел снести голову одному из артиллеристов и обрубить несколько штыков. Вот «Рогатина» замерла в руках инженера, а потом хлестнула воздух пороховым выхлопом. Попал или нет? Попал! Орк дрогнул всем телом и на миг замер неподвижно. Затем он попытался обернуться, видимо желая посмотреть, кто посмел предательски поразить его в спину, но не завершил движения и тяжело рухнул ничком. В ту же секунду пума бросила терзать очередную жертву и одним прыжком переместилась к телу подстреленного Громмардом солдата. Коротко ткнулась мордой в доспех орка, а потом развернулась к инженеру. Она припала на передние лапы и с рычанием оскалила пасть. Сколько ненависти и злобы было в ее желтых глазах! Галвин даже не понял, а почувствовал — если она сейчас кинется на него, то ее не остановит штык. Ее не остановит даже десять штыков. Но львица только оглушительно рычала, не двигаясь с места. Громмард догадался — она пытается закрыть орка своим телом, спасти его от следующего выстрела. Гном опустил разряженную «Рогатину».

— Забирай. Он — твоя добыча. Я не претендую, — и добавил, чуть качнув ноющим сгустком боли. — Меня бы кто так любил…

Пума будто услышала его слова или просто увидала, как инженер поставил на землю аркебузу. Она резко повернула назад массивную голову, крепко прихватила зубами ворот панциря павшего воина и одним движением шеи перевалила орка себе на спину. Тем временем, остальные калимдорцы прервали смертельную карусель топоров и сгрудились вокруг львицы. А та, осторожно набирая ход, мелкими прыжками понеслась назад, в сторону лагеря Шенка. Орки двумя цепочками следовали за ней. Нескольких артиллеристов, что рискнули заступить им дорогу, калимдорцы в мгновение ока искромсали топорами на куски. Когда их плотная группа поравнялась с Громмардом, орки, как по команде, повернули к инженеру свои головы и смерили пристальными взглядами его фигуру, как если бы хотели навсегда запечатлеть ее в своей памяти. Но никто даже не дернулся в его сторону. Обоерукие организованно выходили из боя. Галвин беззаботно помахал им вслед рукой:

— До скорой встречи, насколько я вас понял.

Машинально Громмард прикинул — успеют ли его стрелки перезарядить аркебузы, чтобы достать убегающих врагов, но тут же отмел эту мысль. Хватит того, что он сам сегодня снял со спины калимдорского паладина. Такого противника легко ненавидеть, но нельзя относиться к нему с презрением или неуважением. Он выплюнул изо рта красный сгусток и пошел к своим сослуживцам. На торжественно-суровых лицах ветеранов лежала печать исполненного долга. Несколько новобранцев судорожно всхлипывали от пережитого ужаса. Взгляды батарейцев скрестились на инженере. Их лидер с трудом стянул с головы помятый шлем, осторожно потрогал пальцами кровавый колтун на макушке и заявил:

— Орки очень торопились домой к мамочке, поэтому я не стал их задерживать.

В ответ плеснуло хохотом. Лица людей светлели, с них сбегало напряжение. Громмард дождался, пока утихнут последние смешки, и отдал приказ:

— Командирам расчетов провести перекличку. О потерях доложите в лагере. Выдвигаемся на исходную позицию. Всех, кто дышит, забираем с собой. За остальными пришлем похоронную команду. И… спасибо за мужество, братья!

Поредевший строй раздельно рявкнул в ответ:

— Во… Славу… Механики!

Они могли не спешить. Битва выдохлась. Даже без приближающих очков Громмард видел, как по всей долине Аркел войско Шенка отходит от линии соприкосновения с противником. Ай, да Джоэвин! Стратегия эльфийского начальника разведки сработала. Они победили. Нет, еще не совсем победили, но почти победили, потому что кроме плана на битву они имели еще один план. Тайный план. План в плане.

Галвин вздохнул. Жизнь, полная сражений, закончилась. Впереди — дорога, сомнения и неизвестность.

В лагере его дожидалась русоволосая статная красавица — Эйра Торкин, старшина дворфов. Она отбросила в сторону свой тяжелый кованый шлем, обхватила сильными руками инженера за плечи и звонко расцеловала в обе щеки. Солдаты, что стояли рядом, сопроводили ее действия одобрительным свистом.

— Галвин! Как ты вовремя подоспел! — веснушки на ее румяном лице расцвели от прилива крови. — Слушайте все! Дворфы должны поить элем артиллерию до упаду! Гномы нас выручили!

— Здесь весь день кто-то кого-то выручает, — смущенно отмахнулся Громмард. — Калимдор — троллей, мы — вас.

Оба они понимали, что Эйра сегодня допустила роковую ошибку, которая едва не стоила Лиге битвы. Дворфы, в своем стремлении разделаться с троллями, опрометчиво вылезли вперед, перекрыли батарее сектор обстрела и сами чуть не нарвались на контратаку виртуозов топора. Но командиры знали — в каждом сражении всегда случается немало такого, что не было заранее расписано штабными гусиными перьями. Они знали и не собирались говорить об этом.

— Схватиться накоротке с обоерукими, — вполголоса произнесла Эйра. — Твоим сильно досталось?

— Только узнал — восемьдесят шесть, — одними губами ответил Громмард. — Но Калимдору пришлось хуже. Больше полутора сотен мы свалили огнем и около тридцати забрали в рукопашной.

— А сам-то пополнил свой список?

— Полагаю, что могу занести себе на счет четверых.

— Эй вы, молокососы! — крикнула Торкин своим пехотинцам. — Галвин Громмард в пешем бою лично разделался с четырьмя калимдорцами! Вот, как надо воевать!

— Инженер… Четырех… Отчаянный покрошил «обоеруких», — зашелестело в толпе солдат.

— К утру их количество возрастет в десять раз. И мы получим очередной легендарный подвиг инженера Громмарда, — укоризненно сказал Галвин.